уснул. Не помешала даже эта пресловутая тряска.
Проснулся от того, что в салоне стало необычайно тихо. Открыв глаза, я увидел Кузнецова открывающего заднюю дверь, или её лучше назвать десантным люком?
— О, Лёха, ну ты молодец, — сказал Бондарь, — только я тебя будить собрался, чтобы известить о прибытии, как ты и сам проснулся. Жаль, очень жаль. А то очень хотелось тебя водой полить.
— Я тебя сам когда-нибудь так оболью, что всю жизнь будешь воды бояться, и не то что в Волге, в ванной купаться перестанешь. Ты мне скажи лучше, это финишная остановка, или ещё ехать будем?
— Да нет, приехали уже. Выгружаться надо. А ты я смотрю, спишь так, что из пушки не разбудишь.
— Как будто ты этого и так не знаешь. Ладно, выгружаться так выгружаться. А никто, часом время не засёк, когда мы выехали с завода?
— Засёк, Лёха, засёк, — ответил Саня, — ехали мы ровно 2 часа. Ни больше, ни меньше.
— Во блин, ты же сам говорил, что тут всего тридцатник максимум, чего так долго-то?
— Лёха, ей богу, ты как вчера родился. Во-первых, вспомни, в каком времени мы сейчас находимся, и сделай поправку на нынешние скорости и дороги, а во-вторых, для совсем слепых уточняю – ехали мы в составе колонны авто- и бронетехники, а они никогда особо быстрыми не были. Ёлки-палки, у тебя же ВУС комвзвода по обслуживанию и эксплуатации автомобильной техники. Должен же такие простые вещи знать.
— Хватит придираться ко мне. Я тебе уже неоднократно говорил, какие в Украине военные кафедры, тем более, что я тогда о карьера военного задумывался меньше всего. Меня тогда больше девочки и компы интересовали. А то, чему меня тогда учили, в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Теперь, к сожалению, вспоминается с большим трудом.
— А ну хорош болтать, парни. Выгружайтесь, давайте быстрее, — не выдержал Олег.
— Идём- идём.
Мы вышли из бывшего тягача на улицу, и тут я понял, какая же всё-таки отвратительная вентиляция была в этом драндулете – свежий воздух буквально вскружил голову, и даже вонь выхлопных газов дизелей мне показалась прекрасной по сравнению с тем, что творилось в десантном отделении.
Отдышавшись и придя в себя, я наконец-то смог рассмотреть всю нашу разношёрстную колонну поближе – первым шёл, грузовик с красноармейцами, которые уже успели покинуть его, следом за ним уже знакомый мне автобус с которого началось моё знакомство со Сталинградом, либо его брат-близнец, третьим был, судя по ходовой части, Т-55 с зачехленной башней, находящейся в походном положении, а вот за этим, знакомым мне, несмотря ни на что, танком, как раз перед нашим драндулетом, находился неведомый шушпанцер, оборудованный всё той же ходовой Т-55, бронерубкой в точности повторяющей таковую у ИСУ-152 и фирменным отличием всех шушпанцеров – дыркой, только не для ружья, а для орудия, ныне заткнутой какой-то болванкой, судя по всему символизирующей Д-25, если мне не изменяет память. Следующим шёл, как я уже и говорил наш переделанный до неузнаваемости СТЗ-5. За нами находились два бензовоза и эмка. Замыкал колонну ещё один грузовик с красноармейцами.
Пока я с открытым ртом рассматривал все эти чудеса танкостроения, из эмки вышел Акимов и твёрдым шагом направился к нам.
— Ну что, Бондарь, — сразу схватил он быка за рога, — смотри мне, не подведи. Раз сам вызвался сделать БМП, так теперь неси за неё ответственность.
— Не переживайте, Сергей Васильевич, я знаю что делаю.
— Хотелось бы верить, хотелось бы верить… Алексей, — неожиданно обратился ко мне Акимов, — вы готовы проводить съёмки испытаний?
— Так точно, — выпендрился я с ответом, — аккумуляторы заряжены, карты флеш-памяти очищены.
— Вот и отлично. Тогда заводите эту вашу 'БМП' и езжайте вон на тот холм, — Акимов показал рукой на какой, — там вам будет удобнее всего.
— А как же испытания? — обиженно спросил Саня.
— Как-как. Каком кверху. БМП ваша идёт вне списка испытуемых машин, значит гонять её будем после того, как со всеми остальными разберёмся.
— Понятно, — разочарованно протянул Бондарь, — ладно, Лёха, поехали. Будем аппаратуру разворачивать.
— Саня, давай я пешочком пройдусь на точку, а тягач ты и без меня пригнать сможешь.
— Агащазблин, — получил я в ответ, — там твои камеры лежат, и отвечать мне за них в случае чего совсем не хочется. Так что давай, лезь в машину и не рыпайся.
— У, изверг. Ты лучше вентиляцию нормальную придумай в своей тарахтелке, а потом уже заставляй людей в душегубку этой кататься.
— Хватит вам уже, не выдержал Кузнецов, — скоро по тридцатнику обоим будем, а всё туда же, как дети малые.
— Олег, это мы не ругаемся, а вносим конструктивные изменения в аппарат БАБ-1.
— Куда-куда ты вносишь? — в один голос спросили Саня с Олегом.
— БАБ-1 – Броневик Александра Бондаря Первый, — с гордостью ответил я.
— Ты мне ещё за это ответишь, — сказал Саня, после того как стих хохот, — я тебе этого баобаба припомню.
Наконец, нам удалось выйти на необходимую точку и развернуть аппаратуру. Как оказалось, на этом же холме находился наблюдательный пункт для членов комиссии. Так что, мы оказались совсем рядом с большим начальством. Но рассматривать живых легенд отечественного танкомпрома было некогда – всё внимание было сосредоточено на съёмках.
Что я могу сказать? Т-55 после того как с его башни сняли чехол, оказался самой обычным танком, каких тысячами можно было увидеть по всему миру в наше время. Думаю, что скорее всего это и была машина из нашего времени. На прямой вопрос, что это за машина. Бондарь ухмыляясь ответил, что танк был разобран в Харькове, доставлен сюда в виде запчастей, и собран на месте уже местными умельцами. А вот самоходка представляла собой упрощённое шасси пятьдесятпятки и была собрана из местных деталей, исключая конечно некоторые ультра-высокотехнологичные, которые пришлось везти из Харькова.
— Ты почему ржёшь, когда о танке рассказываешь? — поинтересовался я у Сани.
— Да так, было тут пару нюансов, — загадочно ответил Бондарь, — потом расскажу, как с испытаниями закончим.
Ближе к вечеру официальная программа испытаний была окончена, и наконец-то высокое начальство уделило внимание Саниной машине. Первое мнение комиссии было весьма благоприятным – ещё бы! Такая замечательная возможность, внеся минимальные изменения в серийное производство тягачей, получить полноценную БМП. Но вот дальнейшие события несколько подкорректировали мнение высоких чинов. Нет, когда во время демонстрационной поездки за рычагами сидел Саня, всё шло более-менее нормально – машина хоть и шла чрезвычайно медленно и с жуткой тряской, но, тем не менее, шла. И когда за рычаги сел другой водитель-испытатель, поначалу всё шло нормально. Но вот когда он захотел эффектно въехать на крутой склон холма, то бывший тягач сначала долго сопротивлялся не в состоянии подняться на холм. Затем, водила, вместо того чтобы аккуратно съехать вниз задним ходом, решил развернуться на месте, и вот тут техника на выдержала издевательств над собой, и в знак протеста тягач сначала наклонился, а потом и опрокинулся на бок.
Такого удара судьбы Саня не ждал – все его труды пошли насмарку. Да и вердикт комиссии оказался однозначным – несмотря на нужды армии в подобных машинах, в том виде как сейчас, данный агрегат принят на вооружение быть не может.
— Саня, да забей ты. Подумаешь неудача. Это же не конец света, — сказал я Сане, когда мы вечером присутствовали на банкете в честь завершения первых испытаний, — Главное то, что у тебя опыт появился. Тем более, что ты и сам говорил мне, что всё это полумеры.
— Молодой человек прав, — сказал незаметно подошедший к нам Акимов, — не стоит разочаровываться из-за одной неудачи. Вы приехали на завод, считая что гораздо умнее своих предков. Стали пытаться продвигать сырой проект, но у вас не получилось. Не надо отнекиваться, я же понимаю, что это так. И я сам был точно таким же. Так что всё нормально. Первый блин всегда комом. Зато сейчас мы
