ей что-то ласковое, убрал шелковые пряди с ее лица. Наконец дыхание ее выровнялось. Решив, что она уснула, Гидеон хотел подняться, но Белла схватила его за запястье.
— Почему ты покинул меня?
— Белла, я… — Он судорожно сглотнул и произнес: — Твои братья здесь. Они могут лучше позаботиться о тебе, чем я.
Она горько усмехнулась:
— Я не видела ни одного из них пять лет. Они просто забыли обо мне. Ни разу не интересовались, как я живу.
— Они твоя семья, Белла. — Укор был легким и мягким, и все же в нем слышались отголоски сильнейшей тоски. За возможность увидеть Беллу он по доброй воле отказался от надежды иметь семью. Но все равно это тоскливое желание не ушло.
Она снова горько усмехнулась:
— Они жалкая замена тебе.
Дыхание его сбилось от ее слов. Он опустил голову. «Я люблю тебя», — хотел сказать Гидеон, но не решился. Лишь прижался целомудренным поцелуем к ее лбу и поднялся.
— Гидеон, не покидай меня. — Глаза ее снова наполнились слезами.
— Нет, нет, из дома я не уйду. Но я должен поговорить с твоими братьями.
— Не позволяй им прогнать тебя, — охваченная отчаянием, умоляла Белла. — Что бы они ни говорили. Что бы ни делали. — Гидеон промолчал. Белла снова схватила его за запястье. — Не позволяй им. Обещай, Гидеон. Возвращайся ко мне.
— Обещаю, — торжественно произнес он, всей душой надеясь, что не дает клятву, которую не сможет выполнить.
Все ее тело расслабилось, и она упала на подушки. Он накрыл ее легким одеялом с изножья кровати, погасил свечу на прикроватной тумбочке и вышел из комнаты.
Он нашел миссис Кули у основания лестницы.
— Лорд Мейбурн в кабинете его светлости, — сообщила она.
Лицо ее было бесстрастным, однако серые глаза видели его насквозь. Возможно, она и раньше подозревала, что происходит, но сцена, которую устроили братья Беллы этим вечером, подтвердила правду. Не пройдет и дня, как вся челядь узнает, что он не родственник леди Стирлинг, как и не благородный джентльмен, который гостит у ее светлости. Гидеон по опыту знал, чего ждать от слуг Боухилла. Они будут действовать исподтишка, но намек будет предельно ясен.
Расправив плечи, Гидеон направился к кабинету Стирлинга. Не удосужившись постучать, впервые открыл толстую дубовую дверь. В последние несколько дней он намеренно не заходил в эту комнату. Кабинет — мужское убежище, а этот принадлежит мужу Беллы. Комната оказалась не такой большой, как он себе представлял, — примерно таких же размеров, как гостиная Беллы. Судя по многочисленным книжным полкам, стоящим вдоль стен, комната служит и кабинетом, и библиотекой. И она удивительно неорганизованна. Книги не стоят аккуратными рядами на полках, а газеты свалены грудой на столе.
Мейбурн и его брат выглядели неуместно в этой комнате, в атмосфере которой ощущалось присутствие выжившего из ума старика. Они стояли у стола в дальнем углу.
Граф метнул на брата предостерегающий взгляд, затем посмотрел на Гидеона.
— Садитесь, — спокойно произнес Мейбурн, жестом указав на стул, стоявший у стола.
Гидеон сел, приготовившись к допросу, который, как он знал, сейчас последует. Ситуация не из приятных, но Гидеон не беспокоился. В конце концов его призвали назад в дом, а не бросили мертвым на обочине дороги.
Второй брат встал сбоку стола, чтобы сверлить Гидеона взглядом.
— Я достаточно хорошо знаю своего брата, чтобы понимать, что любезности часто ускользают от него в такие моменты, как этот. Поэтому здесь будут уместны представления. Это мистер Джулиан Райли, младший брат леди Стирлинг. Думаю, вы будете рады услышать, что нас, братьев, только двое, посему не стоит беспокоиться, что появится еще и третий.
— Двух более чем достаточно, благодарю.
Мейбурн вскинул бровь на бойкое замечание Гидеона и опустился в кресло за столом. Гидеон раньше не замечал, потому что Мейбурн стоял перед ним, но теперь портрет на стене приковал его внимание. Он смутно сознавал, что дыхание его сделалось резким и неровным, когда он уставился на портрет мужчины в расцвете лет, с рыжеватыми волосами и темно-синими глазами.
Если это тот, на кого Гидеон думает…
— Мистер Роуздейл?
Взгляд Гидеона резко метнулся к Мейбурну:
— Кто этот мужчина?
Граф, казалось, был сбит с толку резким вопросом, затем оглянулся через плечо:
— Лорд Стирлинг. Насколько я понимаю, вы никогда не встречались?
Гидеон покачал головой.
— А когда был изготовлен портрет?
— Не имею понятия, но думаю, где-то в последние несколько лет.
Стиснув челюсти, Гидеон закрыл глаза. В глубине души он надеялся, что муж Беллы старик. Больной слабый старик, которому недолго осталось жить. Синяки, покрывавшие ее спину, опровергали предположение о слабости. Но возраст? Он цеплялся за эту надежду. Старик мог использовать оружие против женщины. Но мужчина на портрете выглядел достаточно сильным, чтобы не пользоваться тяжелым подсвечником, намереваясь причинить боль кому бы то ни было. И тем не менее он сделал это. Ярость, подобная той, которой он никогда не испытывая, быстро и неистово вскипела в жилах. Мышцы задрожали от силы этой ярости.
— Роуздейл.
Тонкая ниточка вежливой сдержанности Мейбурна готова была вот-вот порваться. Мускулы на руках под хорошо сшитым черным сюртуком вздулись. Сине-зеленые глаза не были такими холодными, как у Райли, но угрожающе горели.
— Кто избил мою сестру?
— Он! — прорычал Гидеон.
Мейбурн снова быстро взглянул через плечо. Темные брови сошлись на переносице.
— Лорд Стирлинг? — спросил он, словно боясь ответа.
— Да.
Ужас отразился на лице Мейбурна — он понятия не имел о жестоком обращении Стирлинга с Беллой и был потрясен.
— Когда?
— Пять дней назад.
— Из-за чего?
Гидеон покачал головой.
— Спросите об этом у леди Стирлинг.
Лицо Мейбурна потемнело от ярости.
— Я ничего от нее не добьюсь, и вы это знаете. Вы не выйдете из этой комнаты, пока не расскажете мне всю правду. Я хочу знать, почему моя сестра выглядит так, словно по ней проехала карета.
— Лорду Стерлингу не понравилось кое-что, что сказала ему Белла.
— Что именно она сказала ему? Гидеон судорожно сглотнул.
— Белла рассказала ему обо мне.
— Зачем? — удивился Мейбурн.
Гидеон тоже не понимал, зачем Белла так поступила.
— Не знаю. — Он проклинал себя за то, что не спросил, что заставило ее рассказать мужу о платном любовнике. Она должна была знать, что реакция Стирлинга будет ужасной.
— Он избивал ее и раньше?
— Да.
Мейбурн провел дрожащей рукой по лицу.
— Как часто? Сколько раз?
— Один раз — это точно. Но уверен, что это было не один раз. По словам Беллы, он ненавидит ее.
Райли угрожающе придвинулся.
— Вы знали и позволили ему избить ее?
— Я не знал, узнал только несколько дней назад, — парировал Гидеон. — Однако не я игнорировал ее в течение пяти лет.
Мужчины вздрогнули словно от удара. Райли первым пришел в себя и с трудом сдерживал ярость.
— Вы ничего не знаете!
Мейбурн вскинул руку, останавливая его. Райли бросил взгляд на брата. Он, казалось, собрался спорить, но в следующее мгновение с низким, коротким рыком отвел глаза.
Граф снова переключил внимание на Гидеона.
— У нее были другие любовники?
— Нет.
— Откуда вы знаете?
— Я в этом уверен, — мрачно ответил Гидеон.
Мейбурн недоверчиво фыркнул.
— Если это правда, то почему, во имя Господа, он ненавидит ее?
— Потому что не может спать с ней.
Граф открыл рот от удивления.
— Он импотент?
— Отличный выбор, Филипп, — скрестив руки на груди, пробормотал Райли с издевкой.
Мейбурн игнорировал брата.
— Почему вы в этом уверены?
— По той же причине, по которой уверен, что у неё не было других любовников.
Граф нахмурился, затем глаза его вспыхнули, когда до него дошел смысл сказанного.
— Этого не может быть. Она не была невинна, когда выходила за Стирлинга.
— Нет, была. Я это точно знаю. — Не веря своим ушам, Мейбурн уставился на него. Но Гидеон еще не закончил. — Стирлинг всегда был импотентом. По словам Беллы, прошлые попытки не только не увенчались успехом, но также плохо заканчивались.
Он точно знал, в какой именно момент Мейбурн поверил ему. Возможно, в тот миг, когда в его мозгу четко возник образ девственной Беллы в постели с грубой скотиной, когда мужчина силой пытается навязать себя ей, затем дает выход своей злости. Это тот самый образ, который терзал Гидеона, когда Белла рассказала ему о своем браке. Тот самый образ, который до сих пор терзает его.
— Филипп?.. — Голос Райли нарушил молчание.
С закрытыми глазами Мейбурн покачал головой, молча отклоняя любой вопрос, который брат хотел задать. Обеими руками он провел по волосам, а когда снова открыл глаза, восстановил некое подобие самообладания.
— Как давно вы поддерживаете связь с леди Стирлинг?
— С апреля этого года.
— А как вы с ней познакомились?
— В Лондон приехала женщина и, — Гидеон вздернул подбородок, — наняла меня для ее сиятельства.
— Какая женщина? — Гидеон молчал, и Мейбурн повторил: — Кто?
Гидеон продолжал молчать, и Мейбурн процедил сквозь зубы:
— Кто? Кто нанял вас спать с моей сестрой?
— Мадам Марсо.
— Эсме? Какого черта ей нанимать мужчину для Беллы?
Гидеон адресовал свой ответ графу.
— Она
