в напоминании о совершенных им грехах. У него была целая ночь, чтобы пересчитать все аспекты, в которых он подвел Изабеллу. То, что он вел себя как деспотичный осел, — всего лишь один из многих.
— Иди в конюшню, Джулиан.
Джулиан поклонился с насмешливым видом и вышел из комнаты.
Надменный щенок. Филипп покачал головой, допил кофе и поставил чашку на стол. Лакей приблизился, держа серебряный кофейник наготове. Взмахом руки он отпустил слугу. Последние три чашки нисколечко не помогли, поэтому в еще одной нет нужды. Опершись ладонями о стол, он потер глаза. Иисусе, за последние двадцать четыре часа Филипп не сомкнул глаз ни на минуту. Изнурение притупляло мозг, но не могло заглушить слова, которые звучали у него в голове.
«Ты за нее в ответе. Однако подвел ее».
Он старший. Его долг — заботиться о младших братьях и сестрах. Но с Изабеллой он обошелся не как брат, а как враг.
И все же она ни разу не пожаловалась и не запротестовала. Даже когда он ворвался в ее дом и предположил худшее, она не обвинила его в том, что он выдал ее замуж за мужчину, который ее избивает.
Ее единственной заботой был Роуздейл. Мужчина, которого она любит и который любит ее.
В одну из долгих бессонных ночей, уже на рассвете, Филипп принял решение. Оно шло вразрез со всем, чему его учили, вразрез с правилами высшего света, но его это не волновало. Главное — он нашел способ возместить ей потерянное.
Он оттолкнулся от стола. Больше откладывать дела нельзя. Поскольку ему нужен ответ, для того чтобы все уладить, он направился в гостевую комнату.
Лучи утреннего света проникали в щель между тяжелыми портьерами. Полностью удовлетворенный, Гидеон вздохнул, рассеянно играя белокурым локоном. Из-под отяжелевших век он любовался прекрасной женщиной, с которой делил постель. Спина ее поднималась и опадала в ровном ритме глубоко спящего человека. Даже сейчас, когда она наполовину лежала на нем, невозможно было не отметить врожденного изящества ее рук и ног.
Как и невозможно было отрицать силу в этих длинных чреслах, когда они крепко обвивали его сегодня ночью.
Ему следовало быть нежнее. Черт, ему вообще не следовало уступать ей. Надо было подождать, пока она полностью не поправится. Но два месяца воздержания рядом с требовательной, нетерпеливой Беллой.
С ним еще никогда такого не случалось — оргазм нахлынул слишком быстро, слишком яростно, чтобы остановить или задержать его. Плоть его набухла, прижимаясь к гладкому бедру Беллы. Мысль о том, чтобы разбудить ее, была крайне соблазнительной, но он устоял. После сегодняшней ночи ей нужен отдых. Поэтому он закрыл глаза и задремал.
В дверь постучали, и Гидеон услышал голос Мейбурна.
— Вставай, приятель. Мне надо… о!
Проснувшись, Гидеон дернул вверх одеяло, пытаясь прикрыть обнаженное тело Беллы. Очевидно, легкого стука и голоса брата было недостаточно, чтобы разбудить ее, но движений Гидеона хватило.
Она подняла голову с его плеча, приоткрыв глаза.
— Доброе утро, — сонно пробормотала она.
Должно быть, Белла прочла что-то на его лице, ибо повернула голову и испуганно втянула воздух. Тихо взвизгнув, она юркнула под одеяло и прижалась к нему.
Гидеон обнял Беллу и воззрился на Мейбурна. Он не собирался извиняться за то, что занимался любовью с Беллой. Ведь она сама пришла к нему.
— Он еще здесь? — послышался слабый голос из-под одеяла.
Гидеон не сдержал улыбки.
— Да, Белла. Хотя, похоже, ты напугала его больше, чем он тебя.
Мейбурн фыркнул, эта шутка привела его в чувство.
— Извини, Изабелла. Я не знал…. — Он покачал головой. Затем голос его вновь обрел обычную силу. — Роуздейл. Мне нужно с вами поговорить.
Гидеон вскинул бровь.
— Наедине. Буду ждать вас в коридоре. И накиньте на себя что-нибудь. — Мейбурн выскочил из комнаты и хлопнул дверью.
Потребовались некоторые усилия, чтобы высвободиться из объятий Беллы, и три обещания с его стороны сразу же вернуться, прежде чем она согласилась отпустить его. Гидеон быстро оделся и направился к двери.
Положив руку на ручку, он оглянулся через плечо. Крепко прижимая одеяло к груди, Белла сидела на кровати. Белокурые волосы рассыпались по плечам. Он еще раз сказал «обещаю», прежде чем выскользнуть за дверь. В коридоре не было никого, кроме Мейбурна который стоял, в нескольких шагах левее комнаты. Гидеон остановился перед ним и стал ждать, когда граф заговорит.
Мейбурн устало провел рукой по волосам.
— Мы сделаем вид, что этого не было, — пробормотал он.
— Что вы имеете в виду под «этим»? — заколебавшись, спросил Гидеон.
— Что я только что не видел свою сестру голой. Это уже вторая. Остается надеяться, что третья не пойдет по их стопам.
Гидеон пожал плечами. Он не знал, что сказать. Не знал, что у Беллы есть сестры.
— Я хотел бы вас кое о чем спросить, и надеюсь на честный ответ.
Гидеон ощетинился от покровительственного тона и расправил плечи.
— Спрашивайте что хотите. Отвечу я или нет — это уже мое дело.
Граф не отреагировал на язвительное замечание Гидеона.
— Вы все еще работаете на мадам Рубикон?
Гидеон старался, искренне старался не разволноваться из-за вопроса Мейбурна. Этот человек, оказывается, все разузнал о нем. Неудивительно, что Мейбурн был так зол, когда приехал. Гидеон мог понять желание мужчины прояснить его профессиональный статус. Он до сих пор удивлялся, что Мейбурн позволил известному жиголо остаться в доме его сестры прошлой ночью. И все же не мог не почувствовать себя уязвимым от прямого напоминания о его прошлом.
— Нет, я на нее давно не работаю.
Мейбурн с недоверием посмотрел на него.
— Я действительно работал на мадам Рубикон несколько лет. Но теперь уволился.
Мейбурн скрестил руки на груди. Манера, с которой граф изучал его, напомнила Гидеону мадам Марсо, когда она оценивающе разглядывала его несколько месяцев назад в кабинете Рубикон. Как и тогда, ему приходилось прилагать усилия, чтобы не опустить голову и не переступить с ноги на ногу.
Спустя довольно продолжительное время Мейбурн кивнул.
— Мы с Райли сегодня утром уезжаем в Лондон.
— Так скоро? — Да, конечно, он граф. Но все равно — быть настолько занятым, чтобы не провести даже сутки-с сестрой, которую не видел несколько лет? Сестрой, которая недавно была жестоко избита мужем?
— Да. Я был вызван неожиданно, — ответил Мейбурн. Некоторые деловые вопросы требуют моего внимания, у Райли тоже срочные дела. Я оставляю Изабеллу на ваше попечение. Привозите ее в Лондон немедленно, если Стирлинг вернется. Она знает дорогу в Мейбурн-Хаус. Если меня там не будет, когда приедете, справьтесь у дворецкого. Он будет знать о моем местонахождении.
— Но…
Мейбурн продолжил:
— Я уже информировал слуг, что леди Стирлинг вверена вашим заботам. Вручаю вам полномочия действовать, как вы сочтете нужным. Вы должны обеспечить ее безопасность любой ценой.
— Но Стирлинг по-прежнему ее муж, — напомнил Гидеон.
Мейбурн вскинул голову.
— Надеюсь, Изабелла будет в целости и сохранности на вашем попечении. С ней не должно приключиться никакой беды. Мне все равно, как вы это сделаете. Она должна быть защищена. Понимаете? — Сине-зеленые глаза сверлили Гидеона.
— Да, — отозвался он, потрясенный. Неужели граф Мейбурн доверяет ему?
— По словам миссис Кули, Стирлинг наезжает редко. Он вряд ли вернется до Нового года.
Гидеон снова кивнул.
— А до тех пор вы должны сосредоточить все усилия на выздоровлении Изабеллы. Что порекомендовал доктор? Не стоит ли ей ограничить физическую активность?
Он устоял перед желанием закатить глаза от скрытого намека в словах Мейбурна и признался:
— Доктор ее не осматривал.
— Что?
— Я пытался, но миссис Кули настоятельно не советовала. Переломов не было. Просто тело Беллы все покрыто ушибами и синяками. — Отговорка звучала неубедительно даже для него самого.
— Какие возможные причины могли быть у экономки?
— Много и разные, — ответил Гидеон. — Доктор и Стирлинг знакомы. Белла будет унижена, если пойдут слухи. Если бы Стирлинг хотел позвать доктора, он сделал бы это сам.
— Какая чушь.
Его плечи опустились.
— Да, я знаю. Но я ничего не мог сделать, разве что самому пойти в деревню и стучать в каждую дверь, пытаясь разыскать доктора.
Мейбурн нахмурился.
— Если вы сочтете, что доктор должен осмотреть Изабеллу, вызывайте его. Я переговорю с миссис Кули. Она распорядится привезти его сюда, если понадобится.
Гидеон облегченно кивнул, но был несколько обескуражен тем, что его положение в этом доме кардинально изменилось.
— Хорошо. Я ожидаю записки, если возникнет какая-то проблема.
— Да, — пробубнил Гидеон. У него было такое чувство, словно его оставляют присматривать на день за группой детей и дают наставления, как должным образом заботиться о них.
— Мне надо поговорить с Изабеллой, прежде чем я уеду.
— Наедине?
— Наедине.
— Скажите ей, что я пошел на кухню, чтобы принести ей завтрак. — При виде странного выражения лица Мейбурна он добавил:
— Я пообещал ей не меньше четырех раз, что вернусь. Сразу же.
Мейбурн фыркнул. Один уголок его рта приподнялся в печальной улыбке.
Гидеон оставил графа стучать в дверь и отправился за едой для Беллы. Она сильно исхудала. Он испробовал все, что мог, и все, что могли предложить работники кухни, но у нее, похоже, не
