Коснись меня огнем

Блейз в испуге уставилась на него. — Вы сошли с ума!

— Думаю, вашу точку зрения разделяют многие, но уверяю вас, — лицо Джулиана скривилось в горькой усмешке, — я в здравом рассудке. И, несмотря на ваше мнение обо мне, я — джентльмен. Моя честь требует, чтобы я сделал вам предложение. Этого же требуют и приличия.

— К черту приличия!

Джулиан был бы рад решить проблему так просто, но позволить себе этого он не мог.

— Должен сказать, меня подобная перспектива радует еще меньше, чем вас. Но это будет брак по необходимости, и ничего больше.

— Необходимости для кого, милорд? — с горечью в голосе спросила Блейз.

Джулиан прищурил глаза и уклончиво ответил:

— Разумеется, я буду настаивать, чтобы вы не давали повода к сплетням, но в остальном вы будете вольны распоряжаться собой по собственному усмотрению. Я не собирался опять жениться, но…

— Опять?! — задыхаясь, спросила Блейз. — Вы женаты?

— Был. Я вдовец.

Голос его звучал подавленно, а боль и грусть во взгляде тронули ее сердце, хотя держался он в высшей степени враждебно. Блейз усилием воли попыталась подавить возникшее вдруг сочувствие к Джулиану. Ей нужно беречь силы для себя, ведь она не собирается принимать его предложения. Меньше всего Блейз желала брака по необходимости. Собственно говоря, она и попала в это непростое положение, спасаясь от такого брака. Глубоко вздохнув, она попыталась сохранить спокойствие.

— Благодарю вас, милорд, за любезное предложение, — медленно проговорила она, — но я вынуждена со всем почтением отказать вам.

На губах Джулиана появилась невеселая улыбка.

— Я вижу, вы не поняли меня. Я не делаю вам формального предложения. Я просто констатирую факт. Мы поженимся, чтобы спасти вашу репутацию.

— Но я не хочу выходить за вас замуж!

— Об этом следовало подумать немного раньше, до того, как вы позволили скомпрометировать себя.

— У меня и в мыслях не было склонять вас к этому шагу, — произнесла Блейз с нарастающей обидой. — Я и не думала ни о чем таком.

— Понимаю. Если бы я считал иначе, полагая, что вы намеренно хотите завлечь меня в свои сети, я бы ни секунды не стал заботиться о вашей репутации и отдал бы вас на растерзание свету. А так мое имя хотя бы оградит, вас от пересудов.

— Мне не нужно ваше покровительство!

— И, тем не менее, вы его получите. Я не приму вашего отказа, мисс Сент-Джеймс. Мы поженимся завтра или послезавтра. Мне потребуется один день, чтобы получить специальную лицензию.

— Вы не можете принудить меня! — Она встала, испепеляя его возмущенным взглядом и яростно сжав кулаки. Но и Джулиан уже был на грани взрыва. Мало того, что он попал в такое нелепое положение по ее милости, так у нее еще хватает наглости отклонить его благородный жест.

— Думаю, могу, — тихо проговорил он, с трудом сдерживая гнев.

— В самом деле? И как же?

— Очень просто. Использую свое влияние и добьюсь высылки ваших друзей цыган… если вы не дадите своего согласия на немедленный брак.

— Вы не осмелитесь!

— Хотите убедиться?

— Но это же… Это шантаж!

— Называйте это, как хотите, выбор за вами. — Он говорил очень тихо, не повышая голоса, но слова его произвели не меньшее действие, чем если бы он кричал. Блейз в ужасе смотрела на него. — После свадьбы, если вы проявите благоразумие, мы не будем мешать друг другу, но вы станете моей женой.

Холодность и бесстрастность его голоса остановили ее протесты. Она поняла, что сегодня уже вряд ли сумеет убедить его изменить решение. Лучше подождать до утра и попробовать еще раз.

— А как же Миклош? — робко спросила она.

— А что — Миклош?

— Мы… вы должны были привести к нему жеребца ночью. Он ждет.

— А что, собственно, мешает нам довести план до конца после свадьбы? Я отправлю кого- нибудь сообщить ему, что мы задержимся.

«Придется довольствоваться этим», — подумала Блейз в отчаянии.

— А теперь, — произнес Джулиан тоном, не допускающим никаких возражений, и показывая, что он не намерен продолжать спор, — вы, несомненно, устали. — Он подошел к колокольчику и вызвал прислугу. — Горничная поможет вам раздеться и лечь спать. Утром я пошлю за вашей тетушкой, и мы обсудим предстоящую церемонию. — Он осушил стакан и подошел к столу, чтобы опять наполнить его.

На звон колокольчика почти сразу пришел величественного вида дворецкий. По распоряжению его сиятельства Блейз передали на попечение домоправительницы, которая проводила ее в изящно обставленную спальню для гостей и осталась помочь ей подготовиться ко сну. Блейз окружили максимальным комфортом — в камине горел огонь, ее ждала горячая вода для умывания, невесть откуда взявшаяся ночная рубашка лежала на кровати, а на столике стоял бокал подогретого вина.

Блейз молча подчинилась прислуге, усталость и напряжение сделали свое дело, у нее не осталось сил сопротивляться. Но когда она погасила свечу и опустила голову на подушку, глаза ее остались открытыми, сон не приходил.

Она лежала в чужой постели, глядя на потолок, и обдумывала нелепейшее предложение лорда Линдена. Он слишком щепетилен в вопросах приличия. Конечно же, он женится на ней против своей воли. Она — наполовину американка, и с этой стороны ее происхождение в лучшем случае сомнительно. Она, конечно, неподходящая кандидатура в виконтессы, учитывая ее склонность к скандалам и неприязнь к холодным, официальным отношениям в английском высшем свете. Гораздо более разумным действием со стороны лорда Линдена было бы поискать другую невесту.

Однако он не намерен делать этого. Он собирается заполучить ее. От страха у Блейз свело желудок. Обычно ей удавалось выбираться из всех передряг, в которые она умудрялась попадать, но на сей раз она не была уверена, что ей удастся благополучно выпутаться.

Глава 10

На следующее утро Блейз с ужасом узнала, что Панна не восприняла такой поворот событий как катастрофу. Старая цыганка даже увидела за всем этим перст судьбы. Панна появилась сразу же после того, как Блейз позавтракала. Цыганку проводили в спальню к девушке (к огромному удивлению последней) по распоряжению лорда Линдена (к ее огромному отвращению). После бессонной ночи Блейз пребывала в отвратительном расположении духа, привычная жизнерадостность изменила ей. И, словно бы с целью усугубить и без того мерзкое настроение, у нее забрали платье и ботинки, которые были на ней накануне. Из одежды у нее осталась только теплая, под самое горло ночная рубашка. Без сомнения, лорд Линден не исключал возможности, что она попробует сбежать.

Увидев доброе лицо старой цыганки, Блейз бросилась в ее объятия и сразу же выложила всю историю, опустив лишь самые интимные подробности о том, что произошло в сарае.

— Это должно было случиться, — убежденно сказала Панна, выслушав рассказ девушки.

— Ты говоришь серьезно? — Блейз села и растерянно уставилась на старуху.

— Да, дитя мое. Разве я раньше не говорила, что твое будущее тесно переплетается с будущим этого благородного господина? Никогда не смотри на карты свысока, Раунийог.

Изумление в глазах девушки сменилось подозрением.

— Уж не сам ли лорд Линден подослал тебя, чтобы ты меня уговорила?

— Нет, в этом не было необходимости. Я сама решила прийти.

— Панна, как ты могла?! — воскликнула Блейз. Ей показалось, что ее предали. — Разве ты не понимаешь, какой он мерзавец? Я же сказала, что он грозился добиться вашей высылки, если я откажусь.

— Тогда, похоже, у тебя нет другого выхода. Блейз в отчаянии взмахнула руками и отвернулась.

Не дожидаясь приглашения, Панна опустилась на стул и стала наблюдать, как девушка мечется по комнате.

— А что, собственно, ты имеешь против того, чтобы выйти за такого знатного господина?

— Да он же предлагает мне стать его женой исключительно по необходимости, — в отчаянии произнесла Блейз.

— А тебе нужно другое?

— Разумеется. Когда я выйду замуж… если я выйду замуж, мой муж будет любить меня. И я буду любить его. Так, как любили друг друга папа и мама. Возможно, я идеализирую отношения родителей, но размениваться на меньшее не собираюсь.

— У тебя с этим господином так и будет. Выражение лица Блейз яснее ясного говорило, что она сама считает это маловероятным.

— И кроме всего прочего, он— англичанин. Если Блейз и верила во что-то всем сердцем, так это в то, что все англичане холодны, как рыбы, а постоянное общение с отчимом и английскими кузенами убедило ее в этом еще больше. Это мнение подтверждали и многие другие примеры. Трудно сказать, что Блейз была не совсем справедлива в своей оценке, хотя чувства ее рождались скорее сердцем, чем разумом. Как сообщить о своем предубеждении Панне, если раньше Блейз никогда его не высказывала, хотя понимала, что ее отношение к мужчинам объясняется прежде всего страхом. Она боялась связать жизнь с человеком, которого не любила сама и который не любил ее, боялась снова попасть в клетку и вернуться в холодную, бесчувственную жизнь, подобную той, какая была у нее в доме отчима. Сэр Эдмунд просто вынужден был терпеть ее присутствие и не скрывал этого, что, в свою очередь, вызывало ответный протест девушки. Всем своим видом и поведением она старалась доказать, что подобное отношение ей совершенно безразлично. Строптивость и упрямство помогали ей справляться с одиночеством, а сама мысль, что ее будущий муж может оказаться похожим на отчима, была невыносима.

Но, хотя лорд Линден темпераментом мало