плечами:
– Трудно сказать… Там присутствовали два свидетеля из местных, но кто знает, понимали ли они то, под чем подписались? А Джеймс отказался свидетельствовать и даже присутствовать.
«Разумеется, он отказался, – подумал Натаниел. – На его месте многие поступили бы точно так же».
– А я никогда не регистрировал тот брак, – продолжал Ярдли с отчаянием в голосе. – Она умерла, в этом деле было много неясностей, и даже лицензия была всего лишь бумагой с их подписями.
– Где этот документ?
– Я сжег его.
Натаниел окинул взглядом сад. Затем протянув руку, коснулся шелкового галстука викария.
– Нет, этого вы не сделали. Но даже если вы поступили именно так, то Марденфорд об этом не знает. Вы заставили его поверить, что документ все еще у вас. Вы шантажируете его.
– Шантажирую?! Как вы смеете?! Я никогда не требовал ни пенни…
– Значит, вы компаньоны, если можно так выразиться. Или же он подкупил вас. Он непрестанно заботится о вашем благополучии, чтобы вы не совершили, какую-нибудь глупость, которая могла бы ему повредить. Но если ваше молчание стоит так дорого, то вы непременно должны знать и о мальчике.
– Мальчик?.. Какой мальчик? Я ничего не знаю…
– Когда я упомянул о расследовании в палате лордов, вы знали, что я имел в виду. Титул можно оспорить только в том случае, если у Филиппа был законнорожденный сын.
Глаза Ярдли расширились, а лицо залилось краской. Натаниел же молчал, позволяя ему обдумать свое положение. Он вовсе не собирался запугивать этого человека, просто хотел, чтобы тот стал более сговорчивым. Несколько минут спустя он наконец проговорил:
– Мистер Ярдли, я уже узнал почти все. А вы знаете о существовании мальчика, вам сообщил об этом Джеймс. Полагаю, вы оба были потрясены.
Ярдли на мгновение закрыл глаза и покачал головой:
– Вы не можете представить, что это было за несчастье. Он, естественно, отделался от нее. Объяснил, как все произошло. Я советовал ему дать ей немного денег, так как мальчик… Мне казалось, что так будет правильно. Но Джеймс отказывался верить, что это сын его брата. «Незаконнорожденный ребенок другого мужчины», – заявил он. Джеймс не желал признавать очевидное. Возможно, не хотел нести ответственность за женщину и мальчика. Он велел ей уехать.
– Но она не уехала, – заметил Натаниел. – Она продолжала писать ему еще почти целый год.
– Похоже, вы знаете вполне достаточно. Вам ничего больше не узнать. Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я ведь не причинил никому зла. К тому же все это было очень давно… Вот, сэр, я рассказал вам все, что мне известно.
Натаниел очень в этом сомневался. Окинув взглядом живую изгородь, ограждавшую сад, он снова повернулся к викарию, однако промолчал.
«А хотел ли я знать остальное?» – спрашивал себя Найтридж. Услышанного было вполне достаточно, чтобы успокоить Шарлотту. Она могла удовлетвориться этой историей. Было ясно: ее муж вел себя по-своему достойно и честно, а тот брачный союз возник при чрезвычайных обстоятельствах.
Теперь Натаниел мог покинуть сад и оставить последний вопрос без ответа. Или же мог задать этот вопрос – вопрос, который открыл бы всю правду до конца. Но это доставило бы Шарлотте еще большую боль и вызвало бы грандиозный скандал.
В конце концов, он решил, что обязан узнать всю правду. Обязан, потому что должен был рассказать обо всем Гарри.
Натаниел снова посмотрел на викария. В следующий миг взгляды их встретились, и Натаниелу показалось, что он увидел правду в глазах Ярдли. Но все-таки он должен был задать этот вопрос, должен был услышать ответ из уст викария.
Собравшись с духом, Натаниел проговорил:
– Вы встретили ее, мистер Ярдли, не та ли? Когда он устроил встречу с ней на берегу Темзы, он взял вас с собой – хотел, чтобы именно вы объяснили ей, почему у нее не было никаких прав. И вам прекрасно известно, что там произошло. Вы видели все собственными глазами, верно?
Ярдли вздрогнул, и глаза его наполнились отчаянием. Теперь он уже даже не пытался изобразить гнев или негодование. Викарий смотрел на Натаниела с мольбой, и в глазах его блестели слезы. Внезапно губы Ярдли задрожали, и он начал медленно опускаться на землю. Привалившись спиной к каменной стене, он скорбно взглянул на Натаниела, затем окинул взглядом сад и пробормотал:
– Увы, я жертва собственной слабости. Да простит меня Господь.
Натаниел сел в карету рядом с Шарлоттой и приказал кучеру трогаться. Она отложила в сторону книгу, которую читала. Ей пришлось ждать дольше, чем она думала.
– Он предложил выпить чая? В этом причина твоего столь долгого отсутствия?
– На самом деле – бренди, – пробурчал Натаниел.
– Для бренди слишком рано.
– Черт побери, именно так. Я совсем забыл о времени, когда принял его предложение, и вот…
Он внезапно умолк, словно о чем-то задумался. Выждав минуту-другую, Шарлотта спросила:
– Ты сердишься из-за того, что я попросила тебя вернуться?
– Ты не просила. Ты потребовала этого. Но я вовсе не сержусь, просто не очень-то рад, что согласился вернуться.
– Ты все равно искал бы еще одной встречи с ним, Натаниел. Рано или поздно ты непременно вернулся бы туда.
– Ты не можешь знать это наверняка, черт побери. Я и сам не знаю…
Шарлотта решила, что ей следует немного помолчать. Когда они проехали несколько миль, она вновь заговорила:
– Ты узнал что-то важное?
Лицо Натаниела словно окаменело. Он взглянул на свою спутницу, однако промолчал.
Тихо вздохнув, Шарлотта спросила:
– Так что же ты собираешься рассказать мне?
– Это не имеет к тебе никакого отношения. Я больше ничего не узнал о твоем муже.
– Что-то не верится… – в задумчивости пробормотала Шарлотта. – Если ты молчишь лишь потому, что не хочешь меня огорчать, то знай: я должна узнать всю правду, какой бы она ни была. И вообще, ты должен понять…
Натаниел вдруг повернулся к ней и подхватил ее на руки. Все закружилось у нее перед глазами, а затем она оказалась у него на коленях. Осторожно взяв ее за подбородок, он заглянул ей в лицо:
– Дорогая, я буду защищать тебя так, как считаю нужным. Я отрублю себе руку, если мне покажется, что это необходимо. И я готов даже на убийство, если приду к заключению, что должен так поступить. Поэтому не пытайся вмешиваться в мои решения. Вы поняли меня, миледи?
Весьма озадаченная словами Натаниела, Шарлотта кивнула:
– Да, кажется, поняла.
– Вот и хорошо. – Пальцы Натаниела скользнули по ее щеке. – А теперь поцелуй меня, дорогая. Обратную дорогу в Лондон мы проведем за очень важным занятием, а о мистере Ярдли на время забудем.
Глава 21
Натаниел заканчивал одеваться. Сегодня вечером ему предстояло присутствовать на званом ужине в доме Шарлотты. Но это будет ужин для двоих.
Переезд Шарлотты в дом сестры значительно облегчил их любовные отношения. Возможно, слишком облегчил. Какие-либо неудобства больше не мешали их встречам. Натаниел мог заехать к ней в любое время дня. Мог приехать и вечером, причем один. Он поступал так уже дважды после их возвращения в Лондон четыре дня назад, Шарлотта больше не заговаривала о Ярдли, но Натаниел прекрасно понимал: ей хотелось узнать все, что рассказал ему викарий. Общаясь с ней, он ничего ей об этом не говорил, но все последние дни проводил в постоянных раздумьях. Ему предстояло принять нелегкое решение, затрагивающее не только Шарлотту и Гарри. «Так что же делать? Что делать?» – спрашивал себя Натаниел, застегивая запонки на рубашке.
Он взглянул на карманные часы, которые вытащил из футляра. Под ними лежал листок бумаги. Именно этот листок и должен был сыграть решающую роль, если он поступит с Марденфордом так, как намеревался поступить. Возможно, это наилучший способ защитить Шарлотту и в то же время добиться правосудия. Однако окончательного решения он еще не принял…
Отправив Джейкобса к конюхам – те должны были приготовить лошадь, – Натаниел закончил одеваться и направился к выходу. И вдруг услышал голоса; Джейкобс стоял в дверях, пытаясь преградить путь высокому мужчине с серебристыми волосами и серыми глазами.
– Отец?.. – произнес Натаниел с удивлением. – Полагаю, вы выбрали не самое лучшее время для визита.
– Мне нужно поговорить с тобой. В последние дни тебя трудно застать дома. Ты редко бываешь здесь. Не видно тебя и в городе.
Пожав плечами, Натаниел провел отца в гостиную.
– Если бы вы написали мне, отец, мы могли бы встретиться.
Граф Норристон презрительно фыркнул:
– Встретиться, когда будет удобно тебе, не так ли?
– Нет, вам, сэр. – Еще месяц назад это было бы неправдой, но теперь Натаниел не кривил душой. Он понял, что действительно не возражает против неожиданного вторжения отца, как бывало прежде. – Бренди или шерри? – спросил он. – Вы пришли… чтобы предложить мне еще один способ существования?
– Я пришел поговорить о твоих амурных делах с леди Марденфорд.
Отец уже многие годы не удивлял его, но на сей раз действительно удивил: слишком уж спокоен был граф.
– Как джентльмен, я не могу ответить на столь откровенное заявление, – пробормотал Натаниел.
Отец опустился в кресло, в котором обычно сидел Натаниел.
– А я, как джентльмен, не спросил бы об этом. Я говорю с тобой, как отец с сыном.
Натаниел придвинул стул ближе к отцу и сел. Он мог бы отказаться продолжать этот разговор. Мог бы солгать. Однако он понял, что ему не хочется ни того ни другого.
– Я думал,
