выбора, кроме как открыто посмотреть правде в глаза и принять неизбежное. Моя госпожа и лорд Эйтон в это время жили в Баронсфорде, тогда как мне угрожало уже другое несчастье. – Вайолет поежилась. – Однажды утром меня навестила новая подруга Неда и сообщила, что этой ночью он собирался поджечь Мелбери-Холл. Я немедленно отправилась в Сент-Олбанс. Я пришла в трактир, где он сиживал довольно часто, – надеялась пробудить в нем остатки совести.
– Тебе удалось его найти?
Вайолет кивнула:
– В Сент-Олбансе я многое узнала и получила доказательства его коварства. Там он встретился с Джаспером Хайдом, заклятым врагом леди Вентворт. Подслушав обрывок их разговора, я узнала об их намерении поджечь Мелбери-Холл и похитить Охеневаа той же ночью. Его подруга сказала мне правду.
Вайолет вспоминала, как услышанное ошеломило ее. Она не знала, как ей остановить их, и в то же время не сомневалась, что должна им помешать.
– И что же ты сделала?
Воспоминания о том, что она сделала, до сих пор казались ей дурным сном.
– Я встретила его в узком проходе в самом низу лестницы. Попробовала отговорить его от задуманного, но Нед был глух к моим мольбам. Он обвинил меня в попытке присвоить часть причитающейся ему доли. И тогда я убила его.
Она вонзила нож ему в грудь, а затем наблюдала, как умирает отец ее будущего ребенка, умирает такой отвратительной смертью.
– Он был таким злым, и я должна была его убить. Тем самым я спасла своих друзей в Мелбери-Холле. Но, погружая нож в его черствое сердце, я знала, что лишаю себя не только будущего, но и всего, что было мне дорого.
Гвинет приподнялась на локтях и удивленно спросила:
– Что же случилось потом? Ты ведь была беременна. И ты была одна.
Выбежав из трактира во мрак ночи, Вайолет знала, что у нее одна дорога – убежать отсюда как можно дальше.
– Я убила человека. Мне надо было скрыться, чтобы позор не пал на мою мать и бабку. Или на Мелбери-Холл.
Вайолет слабо вздохнула.
– У меня было десять шиллингов и несколько пенсов. Единственным выходом для меня было попасть на дневной почтовый дилижанс, отправляющийся на север.
– Но наверно, ты не слишком далеко уехала? – прошептала Гвинет.
– Да, далеко я не уехала.
Вайолет взглянула на свои мозолистые руки.
– Когда деньги кончились, я пошла от деревни к деревне, от поместья к поместью и всюду просила дать мне работу. У меня не было рекомендаций, не было жилья, и я быстро обнаружила, что та работа, которую мне предлагали, ограничивалась исключительно мытьем полов или подачей пива в трактирах. Иногда я работала несколько дней, а порой и несколько часов, а потом снова оказывалась на улице.
– Как долго это продолжалось?
– Месяцы, – ответила Вайолет, вспомнив о том, что тогда она перестала следить за ходом времени. – Иногда во время моих скитаний я жила вместе с бродягами. Вообще в своем большинстве это хорошие, добрые люди, они проявили ко мне участие, особенно когда женщины обнаружили, что я беременна. Однако почти все они стремились в порт, чтобы сесть на корабли, отправляющиеся в Америку. Я кочевала из одной группы в другую, а затем в следующую, пока они терпели меня.
– Ты не хотела покидать страну?
Вайолет потрясла головой:
– Я все время беспокоилась о моем ребенке – если я умру при родах, что с ним тогда будет?
Часто во время своих скитаний Вайолет даже не знала, где она находится, хотя и догадывалась, что она не так далеко забралась на север, чтобы оказаться в горной Шотландии. Впрочем, она никогда не уходила на юг дальше границы. После того как однажды Вайолет поняла, что оказалась далеко от Баронсфорда, она уже больше не удалялась от него, разве что на несколько дней пути. Она знала, что Баронсфорд был одним из тех мест, где она могла бы оставить свое дитя в надежде на то, что самая сострадательная женщина на свете непременно позаботится о ее ребенке.
Вайолет поймала внимательный взгляд, брошенный Гвинет на ее живот, и быстро закончила свою историю, описав печаль и страдания и все свое горе после потери младенца. Она рассказала, где жила в последнее время, где похоронен ребенок, и слезы ручьем лились из ее глаз. Гвинет придвинулась к ней, искренне желая ее утешить.
Время шло, они тихо беседовали, и вот наконец солнце осветило восточные склоны холмов.
Неожиданно для себя Вайолет обнаружила, что всерьез обдумывает предложение Гвинет поселиться у нее в поместье. Гвинет просила Вайолет поселиться в Гринбрей-Холле, чтобы начать жизнь сначала, как будто в прошлом с ней ничего не случалось. Искушение было велико, но не меньшими были и ее колебания.
– У тебя нет больше причин скрываться, Вайолет. Нед Кранч был мерзавцем, он ведь хотел причинить зло людям, которые были тебе дороги. Ты сделала то, что и должна была сделать. И не совершила ничего такого, чему не было бы оправдания; более того, в этом есть даже что-то героическое. Ты предотвратила несчастье в самом зародыше. Я бы сказала, что тебя следует считать героиней.
– Я – женщина. Меня повесят за то, что я убила каменщика.
Вайолет реально оценивала опасность, с какой ей предстояло столкнуться.
– Я не хочу, чтобы бесчестье пало на головы тех, кого я оставила.
– Ничего подобного не случится. Твоя жизнь – это твоя жизнь, и ты не обязана ни перед кем отчитываться. Те, кто тебя знает и любит, успокоятся, как только им станет известно, что тебе ничто не грозит. Ты вернешься, но не повиснешь камнем у них на шее. У тебя будут собственные средства к существованию.
– Все не так просто. Многим было известно о моей связи с Недом. Да и само преступление…
– Так ведь каждому известно, что ты не нарушала закон, – прервала ее Гвинет. – Кому известно, что именно ты убила Неда? Кто-нибудь видел тебя? Кто узнает тебя сейчас?
– Скорее всего никто. Но ведь дело не в этом. Я-то знаю, что сделала.
– Если тебя так сильно угнетает твой поступок, то почему ты тогда не вернулась в Англию и не отдала себя в руки властей?
– Я была беременна. И не могла… – Голос Вайолет задрожал и пресекся. Внутри ее была необъятная пустота, но она не хотела думать сейчас о своем погибшем ребенке. – Ладно, пусть я не хотела, чтобы меня поймали. Возможно, Нед получил по заслугам. Но я не готова к тому, чтобы рискнуть и всем рассказать об этом. Будет лучше, если все откроется после того, как я уйду отсюда… навсегда.
– Но стоит ли так легко сдаваться? – Гвинет ласково дотронулась до руки Вайолет. – Ты молода, красива, и, несомненно, за тобой начнут ухаживать отличные мужчины. Плохо, что ты сейчас одна, это хуже того, что случилось с тобой в Мелбери-Холле. Никто не будет помогать тебе, пока не получит что-нибудь взамен. Разве бродяги позволят красивой незамужней женщине вот так просто идти вместе с ними? Ты наверняка привлечешь внимание чьего-нибудь сына или мужа. Кроме того, ты англичанка, а это усугубляет тяжесть твоего положения, поскольку это обязательно вызовет их подозрения.
Вайолет понимала, что Гвинет абсолютно права. До этого у нее не было будущего. Но теперь…
– У тебя самой так много неприятностей. – Вайолет заглянула в лицо Гвинет. – Если тот, кто шантажирует тебя, добьется своего, ты останешься ни с чем.
– Но я буду получать кое- какой доход благодаря своему писательскому труду.
– Зачем тебе человек, которого придется содержать?
– Я пока не потеряла свои деньги. Но если такое произойдет, то нам придется примириться с этим.
– Не знаю, не знаю.
– Не думай об этом. С голоду мы не умрем. Поначалу я, конечно, не буду зарабатывать слишком много, но мы ведь будем помогать друг другу! – воскликнула в восторге Гвинет. – Я искренне верю, что наша встреча была не случайной.
Гвинет окинула взглядом полуразрушенные стены аббатства и холмы, окружавшие монастырские развалины.
– Что-то привело нас сюда, к этому древнему монастырю. И ты, и я – мы обе сейчас в отчаянии. Нам некуда и не к кому обратиться за помощью, но мы можем помочь друг другу.
– Ты можешь сделать для меня гораздо больше, чем я для тебя.
Гвинет печально покачала головой:
– Я одинока, Вайолет. И всегда была одинокой.
У меня не было ни матери, ни сестер, никого, кому бы я могла поверять свои тайны. Я хочу иметь друга, то есть того, кто помогал бы мне более трезво смотреть на жизнь, принимать правильные решения, – одним словом, стать моей компаньонкой. Я верю, что ты предназначена мне самой судьбой на эту роль.
Вайолет смущенно улыбнулась:
– Это непосильная задача, и ты возлагаешь ее на ту, что редко в своей жизни поступала правильно.
Гвинет протянула к ней руку:
– Ты согласна уехать со мной?
Вайолет жила бы рядом с Баронсфордом и неизбежно снова увиделась бы с Миллисент. Ей пришлось бы каким-то образом объяснять свое поведение и побег из дома полгода назад. Вайолет одолели тяжелые предчувствия, потому что, принимая предложение Гвинет, она поступала на работу в Гринбрей- Холл, вместо того чтобы вернуться к своей прежней жизни. И опять же с какой стати новоиспеченная графиня Эйтон захочет поддерживать с ней какие-то отношения?
Но ведь с ней будет Гвинет. Их дружба началась этой ночью, а до сих пор Вайолет никогда так не открывала душу другим людям. Обе они почувствовали безотчетное доверие друг к другу. Впервые в жизни Вайолет поняла – она получила возможность жить там, где действительно было надежно и безопасно. И она тоже считала, что они могут помочь Друг другу.
Все так перемешалось, но впервые с тех пор, как она покинула Мелбери-Холл, перед ней забрезжила надежда на новую, счастливую жизнь. Даже вполне возможно, она однажды увидит
