маму и бабушку. Кроме того, она могла бы посылать им деньги. Она догадывалась, как много трудностей перенесли две женщины за те месяцы, пока она скиталась по Шотландии.
– Я боюсь, – призналась Вайолет.
– Я тоже. Но нельзя все время убегать и прятаться, это не решит наших проблем. Нельзя поворачиваться к опасностям спиной.
Вайолет ущипнула себя, чтобы убедиться, что не спит. Солнце на небе поднималось все выше. Тени в долине становились все резче. Гвинет терпеливо ждала ее решения.
– Как ты себя чувствуешь? Ты в состоянии отправиться в путь? – наконец спросила Вайолет.
Роберт, смотритель Гринбрей-Холла, не получал от леди Кэверс никаких известий о том, что пора начать готовить дом к приезду хозяев и гостей. Посещение прошлой ночью капитана Пеннингтона послужило для него своего рода руководством к действию.
Управляющий, экономка, куча слуг обычно прибывали в Эдинбург за несколько дней до приезда хозяев. Горничная леди Кэверс, разумеется, приезжала вместе со своей госпожой. Мисс Гвинет была не из тех господ, которые требовали к себе повышенного внимания, обычно она пользовалась услугами служанки, которая не была слишком занята в данный момент. Жители из близлежащих деревень в таких случаях привлекались к работам в поместье – на конюшне, в господском доме, в саду и в парке, везде, где требовались рабочие руки. На следующий день рано утром Роберт послал одного из конюхов за новостями в Мелроуз. Все бывшие в наличии слуги уже приступили к работам в доме – открывали окна, проветривали помещения, протапливали камины.
В суматохе напряженного дня Роберта вдруг начало тревожить исчезновение Гвинет. У нее добрая душа и золотое сердце, и прислуга всегда была рада ей услужить. Мисс Гвинет, если имела возможность, могла месяцами жить в Гринбрей-Холле в отличие от леди Кэверс, ее опекунши, которая терпеть не могла подолгу оставаться в загородном доме, если не ждала гостей. В глазах прислуги Гвинет только выигрывала от этого. С точки зрения Роберта, было совсем неплохо, когда дом держали открытым, поскольку многие люди могли в это время найти здесь работу.
Роберт и те, с кем он общался, не могли дождаться, когда молодая хозяйка окончательно вступит в права наследования домом и всем поместьем, поэтому непонятное исчезновение Гвинет очень их огорчило. Капитан Пеннингтон энергично ее искал, и сегодня уже дважды из Баронсфорда наведывались слуги, которые принимали участие в поисках, чтобы узнать новости о мисс Гвинет. При всем желании Роберт не мог сообщить им ничего утешительного.
На дворе уже давно стояла ночь, когда два усталых путника, ехавшие на одной лошади, прибыли в Гринбрей-Холл. Конюх, вышедший их встретить, позже признался Роберту, что сперва из-за потрепанной одежды принял их за бродяг или даже за конокрадов. Он был поражен, когда одним из этих бродяг оказалась сама хозяйка мисс Гвинет.
Немедленно послали за Робертом, а затем, несмотря на возражения Гвинет, в доме разбудили всех слуг. Роберт хотя и не был врачом, но все же заметил запекшуюся кровь на голове хозяйки и скованность движений и понял, что госпожа ранена. Молодая женщина, сопровождавшая мисс Дуглас, знала, что беспокоит Гвинет, и, по-видимому, могла оказать необходимую помощь.
– Мне не нужен врач! – твердо заявила Гвинет в ответ на предложение Роберта.
С помощью спутницы и одной из служанок Гвинет удалось подняться наверх, в свою комнату. Роберт же немедленно пошел на конюшню. Обычно он был внимателен к своим обязанностям и сейчас тоже не хотел, чтобы с молодой хозяйкой что- нибудь случилось, тем более когда он был рядом. Гвинет была всем им очень дорога. Найдя конюха, что ухаживал за лошадью, на которой приехала Гвинет, смотритель велел ему ехать в Баронсфорд. Роберт знал, что скорее всего капитан Пеннингтон в отъезде – разыскивает Гвинет, но лорд Эйтон, вероятно, знает, как его найти.
Ее комната. Ее кровать. Она умылась и надела чистую одежду. Но самым важным для нее было то, что она снова оказалась в своем поместье, которое очень любила и которое считала родным домом.
– Похоже на затишье перед бурей, – произнесла Гвинет, повернувшись к Вайолет, как только они остались одни.
– Они не успокоятся до тех пор, пока не приедет врач, – спокойно ответила Вайолет, затем встала и подоткнула вокруг Гвинет одеяло. – И это правильно. Ты сильно ударилась, так что вряд ли можно говорить о том, что рана заживет сама по себе.
Гвинет оглядела свою комнату, затем ее взгляд остановился на Вайолет. Та уже полностью освоилась, привела себя в порядок, умылась и переоделась в одно из платьев Гвинет.
– Тебе идет голубой цвет, он очень подходит к цвету твоих глаз.
– Ты уклоняешься от темы, – буркнула Вайолет.
– Перестань суетиться, сядь рядом со мной. Я не желаю, чтобы ты вела себя так, словно ты моя служанка. В этом доме ты никогда не будешь прислугой. Я хочу, чтобы ты стала моим другом.
– Я делаю то, что считаю нужным, – заявила Вайолет.
– Если кому-то необходим врач, так это тебе. У меня всего несколько ушибов, тогда как ты еще не оправилась после родов.
– Я уже полностью выздоровела.
Вайолет отошла к окну, чтобы задернуть шторы, и это подсказало Гвинет, что она невольно задела ее больное место. Вайолет по-прежнему горевала по умершему ребенку, и любое упоминание о нем царапало ее незажившую рану.
– Я согласна, пусть врач осмотрит меня, но сначала ты должна принять мои условия. Первое из них – ты не должна вести себя как прислуга.
Вайолет испытующе посмотрела на Гвинет:
– Мы рождены, чтобы занять предназначенное нам место в этом мире. Я не могу притворяться более важным лицом, чем я есть на самом деле, только потому, что ты этого хочешь. – Вайолет подошла ближе, темные круги под ее глазами говорили о том, что она очень устала. – Ты вдохнула в меня надежду, пригласив в свой дом. Теперь я должна делать то, что подсказывает мне долг. Я прислуга, и этим все сказано.
Эти слова привели Гвинет в замешательство. Ведь ей так хотелось помочь Вайолет, но что она могла сделать?
– Хорошо. Но тогда по крайней мере позволь высказать некоторые свои требования.
– Ладно. Посмотрим, что это за требования.
Гвинет жестом пригласила Вайолет сесть рядом с собой и заговорила:
– Поскольку ты сама призналась, что служила горничной, то едва ли ты будешь возражать против того, чтобы занять такое же место здесь.
Вайолет согласно кивнула.
– Тогда ты станешь моим другом здесь… на жалованье. Ты не будешь выполнять рутинную работу по дому. Твоя обязанность – сопровождать меня и заботиться только обо мне.
– Так ведь это и означает ухаживать за тобой, помогать одеваться, причесываться; вот здесь-то и пригодится мое искусство шить и чинить, а также смотреть за…
– Ничего из этого ты делать не будешь, – упрямо стояла на своем Гвинет. – Мне нужен друг, кому бы я могла довериться, кому могла бы почитать свои рассказы и узнать его мнение. Мы можем читать вместе мои повести, а я научу тебя ездить верхом.
Вайолет сидела, размышляя и, очевидно, взвешивая про себя эту информацию.
– Ты, пожалуй, сочтешь меня более требовательной, чем леди Эйтон. У тебя будет мало свободного времени.
Вайолет с сомнением взглянула на нее, а Гвинет, почувствовав слабость своих доводов, снова заговорила:
– Если меня не разоблачат и не лишат наследства, то твое жалованье будет составлять двадцать фунтов в год. Я не против того, чтобы половина воскресенья, один вечер в неделю и один день в месяц были у тебя выходными. Другое мое условие – ты займешь соседнюю спальню на этом этаже, чтобы я могла позвать тебя в любую минуту.
Вайолет подозрительно взглянула на нее:
– Вы слишком великодушны, мисс Гвинет.
– Ты будешь меня звать по имени – Гвинет. – Мисс Гвинет.
– Когда мы будем наедине, зови меня Гвинет, – настаивала она. – Я позабочусь о том, чтобы все толково объяснить моей тетушке и дворецкому, как только они прибудут.
Вайолет встала:
– Тогда я схожу к Роберту и попрошу его послать за врачом.
Гвинет, улыбнувшись, покачала головой:
– Не беспокойся об этом. Зная его, я уверена, что он уже послал за ним.
Во время поисков Дэвид обшарил вместе с Уолтером все дороги и тропинки далеко к западу от Баронсфорда. Хотя они и не напали на след ни одной из женщин, надежда их не оставляла. Они решили разделиться: Дэвид будет искать беглянку по дороге в Гретна-Грин, а Уолтер обыщет дороги, ведущие в Гринок, небольшой портовый городок, – и тут как раз их нашел конюх, посланный из Баронсфорда, который сообщил о прибытии мисс Гвинет вместе с какой-то женщиной.
– Это вполне может быть та женщина, которую ты ищешь, – сказал Дэвид Траскотту, поворачивая лошадь в сторону Гринбрей- Холла.
– Сомневаюсь, Дэвид. Слишком уж невероятно такое совпадение. Как ты думаешь?
– Гвинет покинула Гретна-Грин верхом, – начал рассуждать Дэвид. – Теперь мы знаем, что она приехала в свое поместье с другой женщиной примерно такого же возраста.
– Как выглядит та женщина? – спросил Траскотт конюха, принесшего известие. – Ты знаешь ее имя?
Конюх отрицательно качнул головой:
– Мне известно только то, что велел передать его сиятельство. Слуга из Гринбрей-Холла ничего мне не говорил.
Уолтер нахмурился:
– Лайон и Миллисент хотят найти Вайолет еще больше, чем я. Они что-нибудь передали бы мне, если бы предполагали, что это та самая женщина.
– Уолтер, я не собираюсь с тобой спорить, – проворчал Дэвид. – Я направляюсь в
