балу в Ротгарском аббатстве, но через несколько дней почтил своим присутствием свадьбу Частити и Шона. Он увидел механизм и выразил, не напрямую, конечно, желание его получить. Ясно, что вручение подарка монарху теперь только дело времени.
Когда Мюррей заговорил о предмете, который можно послать королю. Форт сразу вспомнил о пагоде. Перспектива, что Ротгар якобы окажется замешанным в заговоре якобитов, делало это предложение только более соблазнительным. Он отомстит маркизу, использовав игрушку, под тиканье которой умер его отец.
Получив согласие Мюррея, Форт, знавший Ротгарское аббатство как свои пять пальцев, организовал кражу игрушки. Теперь в подвалах его дома пагода ждала часа, когда шотландец превратит ее в смертельное оружие. Форту следовало бы спокойно наблюдать за развитием событий, но он испытывал нарастающую тревогу.
— Я не доверяю Мюррею, — признался он Гренвилу, — и не верю, что он говорит мне правду о своих планах. Он слишком подозрителен. — Форт рассказал о том, что случилось в Воксхолле, опустив некоторые детали.
— Думаю, вам было не слишком весело, Уолгрейв, — покачал головой тот. — Однако вы неплохо сыграли свою роль. Примите мою благодарность.
— Это мой долг, и я счастлив исполнить его. — Форт еще некоторое время размышлял над ситуацией, не желая отказываться от возможности расквитаться с Ротгаром. Нет, так не пойдет — риск слишком велик. — Я считаю, — наконец произнес он, — короля следует предупредить о подарке.
— Нет-нет. — Гренвил даже наклонился вперед, и на его бледных щеках проступила краска.
— Почему же нет, черт возьми?
— Потому что король слишком благоволит Буту.
Форт знал, что Гренвил ненавидит Бута, доверенное лицо короля, назначенного недавно премьер-министром Англии, но не улавливал связи.
— Уверен, что можно попросить его величество сохранить все в тайне.
Гренвил раздраженно фыркнул:
— Его величество сообщает Буту даже о том, что справил нужду. Поверьте мне, король не преминет рассказать ему об этом деле. Ну а Бут не привык держать язык за зубами. Дома он разболтает об этом каждому, включая своего кузена, Майкла Мюррея.
И Уолгрейв, и Гренвил немало удивились, узнав, что изменник Мюррей открыто проживает в доме британского премьер-министра. Форт полагал, что Гренвил прикажет арестовать Мюррея. Но у государственного секретаря имелись на этот счет свои соображения. Ему было нужно, чтобы Мюррея схватили на месте преступления. И хотя он делал вид, что хочет поймать того с поличным и тем самым навсегда покончить с заговором, Форт подозревал, что на самом деле он рассчитывает сокрушить Бута.
Гренвил и Бут не могли поделить между собой власть в королевстве. Все это порождало дьявольскую неразбериху.
— Вы же понимаете, что случится, если мы решим предостеречь короля, — убеждал его Гренвил. — Бут проболтается, а Мюррей унесет ноги. Но он не откажется от своих замыслов и в следующий раз застанет нас врасплох. — Гренвил придвинулся ближе. — Нам просто повезло, что этот человек вышел на вас, Уолгрейв, и что у вас хватило ума не отвергнуть с ходу его предложение.
Форт часто сожалел, что сразу же не вышвырнул Мюррея и оказался впутанным в эту историю.
— Не беспокойтесь за короля, — продолжал Гренвил. — Он в полной безопасности — его люди проявляют исключительную осторожность по отношению к неожиданным подаркам. Учитывая вашу помощь, мы постоянно начеку и в состоянии полной готовности. Они не смогут ничего сделать, пока не завладеют этой игрушкой.
Форт хотел бы разделить уверенность Гренвила.
— Почему бы просто не схватить Мюррея и не выбить из него все необходимые показания?
— От этих фанатиков трудно чего-нибудь добиться, а времена дыбы и клещей миновали. Без веских доказательств найдется немало желающих поднять шум, требуя справедливого суда и ордера на арест. Вы слышали об очередной затее Уилкеса?
— Этого крикуна? Что на сей раз?
Лицо Гренвила исказила гримаса отвращения.
— Он выпустил новую газетенку под названием «Северный Брайтон» только затем, чтобы сеять недовольство властями и королем. Уж он бы не упустил возможности выступить со статьей о честном шотландце, подвергнутом пыткам только на основании шатких подозрений в измене. Нет, милорд. Необходимо схватить злодеев с поличным.
— Это чертовски рискованно.
— Наши люди следят за Мюрреем.
— Если бы только узнать, что кроется за всем этим, — проговорил Форт. — Какой смысл убивать короля при наличии двух братьев? Кроме того, вот-вот должен родиться наследник. Похоже, ими движет только злоба.
— Возможно, так оно и есть.
— Мюррей не произвел на меня впечатления человека, охваченного бессмысленной злобой. Скорее он фанатично привержен избранному курсу. Раз или два он упомянул про какой-то камень. Камень Судьбы. Вы не знаете, что это может быть?
— Амулет, вероятно? — Гренвил явно не придал значения его словам. — Если он надеется на его помощь, то будет разочарован, когда окажется в наших руках. Проклятие, сэр! Мы разорвем его на части четырьмя лошадьми, как это сделали французы в наказание за попытку покушения на персону королевской крови.
— Ну, пока еще подобная попытка не увенчалась успехом, — сухо заметил Форт. — Его величество не заслуживает ранней смерти. Боюсь, моя миссия исчерпана. Пагода у меня. Когда они явятся за ней, я вас извещу. Все остальное — в ваших руках.
Поболтав немного с другими гостями. Форт покинул гостеприимный дом сэра Джона довольно рано, в десять часов, с намерением вернуться домой и проверить, на месте ли эта чертова пагода. Несмотря на то что оставил двух вооруженных молодцов охранять по очереди дверь, он не переставал беспокоиться, как бы кто-нибудь не стащил ее без его ведома.
Ему начинало казаться, что он живет над пороховым погребом, возле которого развели костер.
Форт предполагал, что Ротгар собирается преподнести механизм Георгу в честь рождения его первенца, которого ждали в августе. Но король не отказался бы получить такой подарок в любое время. Возможно, он проявит нетерпение и попытается завести игрушку, чтобы посмотреть ее в действии.
От чего пагода, которую Мюррей намеревался начинить взрывчатым веществом, разорвется, поражая осколками всех вокруг…
Форт хотел быть уверен, что приближенные и слуги его величества не допустят, чтобы в непосредственной близости от короля оказался предмет, не подвергшийся тщательному осмотру. Но такой уверенности у него не было. Георг все делал по- своему.
Если бы только Мюррей развязал свой проклятый язык и поведал весь замысел! Форт пытался втянуть его в круг своих знакомых в надежде, что сможет напоить настолько, что тот, потеряв бдительность, заговорит. Мюррей, однако, оказался трезвенником, не был игроком и не интересовался женщинами. Одному Богу известно, как он проводит время. Неужели читает Библию?
Как может сочетаться любовь к Богу с хладнокровным убийством?
И что значило безразличие Мюррея к женщинам для Лизетт?
Форт поставил бы целое состояние на то, что Лизетт действительно невинна и искренне испугалась, столкнувшись с его домогательствами. Если так, маловероятно, что она марионетка Мюррея. Кто же в таком случае эта храбрая невинная овечка, стащившая пистолет у джентльмена?
Он вздохнул, осознав, что опять поддался тревоге за несносную женщину. Затем постучал по крыше кареты и велел ехать в другом направлении — необходимо избавиться хотя бы от части забот.
Вскоре он уже входил в роскошное заведение Мирабель, самой известной в Лондоне мадам. Массивные канделябры освещали великолепный салон, где собралось несколько мужчин, проводивших время за игрой и выпивкой. На коленях некоторых из них устроились молодые женщины. Кругом возвышались помосты, на которых расположились в откровенных позах полуодетые красотки, способные возбудить желание у самого пресыщенного посетителя.
Форт дал понять, что хочет поговорить с хозяйкой наедине, и его провели в элегантный будуар. Вскоре к нему присоединилась Мирабель, красивая женщина с жестким выражением лица. Ее темные волосы были уложены в изящную прическу, а рубиново- красное платье не посрамило бы и герцогиню. Так же как и драгоценности, разве что она несколько злоупотребляла ими.
Мадам была явно разочарована, что один из ее самых богатых клиентов явился не в поисках развлечений, но не отказалась бы продать и информацию. Она отлично понимала, как полезно иметь друзей в высших сферах.
— Вам хорошо известно, милорд, что я не связываюсь с рабынями.
— Но вы знаете, кто этим занимается. Наверное, до вас дошли бы слухи, попадись в их сети новенькая девушка?
— Подобные вещи меня не интересуют. — Она поигрывала массивным бриллиантовым ожерельем, украшавшим ее напудренную грудь. — Но я могла бы навести справки.
Форт посмотрел на нее с улыбкой, сулившей щедрое вознаграждение:
— Буду вам признателен.
Мадам улыбнулась в ответ:
— Я рассчитываю на это. — Когда он направился к двери, она добавила:
— Вы уверены, что нам нечем соблазнить вас? У нас есть все, что можно пожелать.
По тому, как она выделила слово все, он мог заключить, что ему деликатно предлагают миловидного юношу. Видимо, его отсутствие в течение последнего времени озадачивало ее.
— Благодарю вас. Мирабель. Нет.
Он не стал ничего объяснять, но, пробираясь через заполненный салон к выходу, задумался о своем странном воздержании.
До того как умер отец, он был большим любителем женщин, но эмоционально они его не трогали. Если девчонка хотела его и была на вид здорова,
