передать.
Его губы опять двинулись к ее груди. Это помогло, и она зарылась пальцами в его волосы
— Мне кажется, я действительно получила удовольствие, милорд. Форт. Мой любовник… Мой первый любовник. Для вас сколько-нибудь важно, что я никогда этого не забуду?
Судорожно вздохнув, он взглянул на нее:
— Ты удивительная женщина, Лизетт. Несмотря на все твое уважение к условностям, я не уверен, что смогу отпустить тебя… — Его бедра напряглись, он шевельнулся внутри нее, и ее тоже сотрясла дрожь.
Она жадно поцеловала его, крепко прижавшись к его губам.
— Вы не можете удержать меня.
— Может быть, ты сама не захочешь уходить. Скажи мне, что ты чувствуешь.
— Лучше вы скажите мне, что чувствуете.
— Словно я сейчас взорвусь и разлечусь на крошечные кусочки. Но я буду очень счастлив и совсем скоро. Ты такая тугая и горячая, такая, как нужно, и утонченно чувствительная. Мне ужасно повезло. Или повезет, если ты еще поболтаешь со мной.
— О, вы невозможны! Просто делайте, что полагается в таких случаях. — Когда он даже не шелохнулся, она добавила:
— Немного больно. Но не слишком. А вообще-то ощущение полноты. — Она пошевелила бедрами, стараясь приспособиться к нему, и дернулась, охваченная новым порывом желания.
Он застонал, и ей это понравилось. Хотелось бы ей знать, что нужно еще сделать, чтобы он снова застонал.
— Какое странное ощущение, — прошептала она еле слышно. — Но думаю, это прекрасно. — Неуловимым движением он слегка изменил их позы, и она задохнулась от восторга. — Боже!
— От прекрасного к божественному. — Не меняя положения, он прильнул к ее груди и принялся ласкать ее, рассылая тысячи сигналов по ее возбужденным нервам, от которых все ее тело сотрясала дрожь.
— Я этого не вынесу! — выдохнула она, поводя бедрами. Он снова застонал, и Эльф опять повторила движение.
Он выпрямился и почти замер, сжав челюсти.
— Я хочу вытянуться, — лепетала она. — Будто хочу дотронуться до неба… Это как голод. Неутолимый голод. Словно я впервые ем и не могу насытиться… — Она схватила его за волосы и приблизила к себе искаженное лицо. — Я могу даже рассердиться из-за этого, милорд.
— Форт. Я же сказал тебе, зови меня Форт.
Эльф смотрела в потемневшие от страсти отчаянные глаза:
— Ты получишь у меня, если… Форт, ладно. Форт. Форт!
Она продолжала повторять его имя, пока он поднимался, не выходя из нее и не разжимая объятий, затем лег на ковер. И называла его каждый раз, когда он глубже входил в нее. Потом мысленно произносила его имя, так как сил осталось только на то, чтобы теснее прижиматься к нему в страхе, что это чудо слияния кончится.
Наконец она вздохнула с облегчением.
— Форт, — мечтательно прошептала она с блаженным смирением и добавила:
— Благодарю тебя.
Он рассмеялся, насколько позволяло все еще стесненное дыхание.
— Вы не представляете себе, как счастлив я оказать вам эту услугу, дорогая леди.
Он покинул ее тело, но продолжал ощущать неразрывную связь с ней. Лежа на ковре на спине, Эльф потянулась и улыбнулась ему.
— Как печально, что вы недооцениваете мое воображение, милорд. Форт.
Нетвердо держась на ногах, он помог ей встать, поднял ее на руки и отнес к нетронутой постели. Поставив ее на кровать, он откинул покрывало, затем повернулся к ней и, улыбнувшись, притронулся пальцем к ее губам.
— Мне нравится.
— Что?
— Эта улыбка. Ты, кажется, очень довольна собой.
Ее улыбка стала шире,
— Да. И довольна тобой, Форт, — промурлыкала она и нахально добавила:
— Если понадобятся рекомендации, я тебе охотно их дам.
Смеясь, он поднял ее И бросил на простыни. Она сообразила, что все еще одета, если, конечно, сползающую с плеч сорочку, кружевные чулки и одну туфельку можно назвать одеждой. Он снял туфлю с ее ноги и швырнул на пол.
Она сделала движение, чтобы скинуть с себя смявшуюся влажноватую сорочку, но он сказал:
— Не надо.
— Почему?
— Женщина выглядит лучше всего в чувственном беспорядке.
Эльф не думала, что когда-нибудь была красивее, чем в этот момент в зеркале его глаз.
— Ну а ты?
— А чего бы ты хотела? — Она подумала, не попросить ли его надеть черный шелковый халат, но поняла, что ей слишком нравится его тело. Его высокая, сильная фигура, спутанные волосы и такое безмятежное выражение лица, что она едва узнавала его. — О чем ты думаешь? — поинтересовался он. — Можешь говорить со мной о чем угодно.
— Мне кажется, мужчина создан таким совершенным, чтобы радовать взгляд женщины.
Граф усмехнулся, и ей показалось, что он даже немного покраснел.
— Мужчины думают наоборот,
— И это лишний раз доказывает, что Бог создал оба пола прекрасными.
Он наклонился и поцеловал ее.
— Бог здесь ни при чем, любовь моя. Вспомни, я обещал показать тебе дорогу в ад.
Она обнаружила, что его ягодицы находятся в пределах досягаемости ее жадных рук, и с любопытством провела пальцами по твердым выпуклостям.
— У меня было иное представление об аде.
Он прижал ее к кровати сильными руками, но Эльф ощущала спокойствие в его объятиях. Если ей что-нибудь и угрожало, то только его вожделение. Она могла бы доверить жизнь этому человеку.
Эта мысль поразила ее.
Безусловное доверие.
Не об этом ли он говорил? Ей так хотелось сорвать маску и быть искренней с ним.
Эльф намеренно постаралась свести все к обыкновенной похоти. Она демонстративно облизнула губы.
— Есть ли у тебя на уме еще что- нибудь порочное, Форт?
Он расхохотался, и вдруг вся вселенная преобразилась. Как просто, подумала Эльф. Неужели так приходит любовь? Ее вдруг поразила стрела Купидона, и она поняла, что любит его.
Ее сердце забилось в другом ритме. Ритме, не имеющем никакого отношения к похоти. Только к любви с яростным желанием защитить и потребностью никогда не расставаться, которая причиняла ей мучительную боль.
Потому что им не суждено быть вместе. Если бы он знал, кто она, то не пожелал бы ее.
Эта ночь — все, что у нее есть.
И эту ночь она проведет со своим смеющимся любовником. Когда он наконец лег, она калачиком свернулась рядом с ним, наслаждаясь, наверное, самыми драгоценными минутами — его близостью, безмятежностью, отсутствием каких бы то ни было барьеров.
Именно этого, поняла она, на самом деле жаждала ее душа. Если бы только она могла удалить подальше Эльф Маллоран и все с ней связанное и быть просто Лизетт. Она бы сделала это не задумываясь, чтобы остаться рядом с этим мужчиной, заставить его смеяться, дарить ему наслаждение днем и ночью и получать невероятное счастье в ответ. Даже сама мысль о браке, о вечном союзе с ним, довела ее почти до слез — как нечто невозможное.
Или возможное? Она ведь борец по натуре. Леди Маллоран. Для Маллоранов нет ничего невозможного.
Форт набросил на них одеяло и обвил ее руками, притянув к себе.
— Поспи, Лизетт. Обещаю разбудить тебя и продолжить твое образование, но сейчас нам надо немного отдохнуть.
Она даже не представляла себе всей прелести засыпать в его объятиях.
Граф сдержал обещание, разбудив ее поцелуями, нежными покусываниями и страстными прикосновениями. Она спросила, и он объяснил, что делать, чтобы он стонал от наслаждения. Хотя отражение в зеркале и возбуждало, так было даже лучше. Свечи догорели, и в темноте осязание, вкус, запах и слух обострились до предела.
Он больше не входил в нее, но они смогли получить удовольствие другими способами, проявив исключительную изобретательность, прежде чем, утомленные, погрузились в глубокий сон.
Проснувшись, она обнаружила, что закутана в темную ткань, и чьи-то сильные руки крепко держат ее. Эльф предположила, что Форт затеял что-то еще более изощренное, не почему-то это ей не понравилось. Задергавшись, она попыталась протестовать, но чья-то рука зажала ей рот, почти перекрыв доступ воздуха.
Черт, что это он себе позволяет?
Когда рука сдвинулась, она втянула воздух через плотную пыльную ткань и закашлялась.
— Если не прекратишь, я тебя придушу, — злобно проворчал чей-то голос. Явно не Форта.
Голос с шотландским акцентом.
Глава 10
На смену негодованию пришел панический страх. Господи милосердный, взмолилась Эльф. Как? Почему?
Мир перевернулся, и что-то уперлось ей в живот. Нет, это похититель просто перебросил ее через плечо головой вниз. Она почувствовала горечь во рту, но переборола тошноту в ужасе, что может задохнуться.
Или что он осуществит свою угрозу и придушит ее. Что же произошло? Куда он тащит ее? Где Форт? По резким толчкам она поняла, что он сбегает вниз по лестнице. Закутанная в пыльное одеяло, Эльф едва могла дышать, не говоря о том, чтобы закричать, и тряска вызвала новый приступ тошноты. Она снова обратилась с молчаливой мольбой к любому божеству, которое могло бы ее услышать.
Вдруг ее перевернули и небрежно бросили на жесткие доски, так что она не могла не вскрикнуть. Одеяло было сдернуто с ее лица, и она жадно вдохнула чистый свежий воздух. Во мраке мглистой ночи она едва различила что-то вроде большого ящика, внутри которого очутилась. Смутная тень склонилась над ней…
Фонарь вспыхнул так близко от ее лица, что она зажмурилась от резкого света.
— Она в маске. Так, посмотрим, кто это. Мелькнул нож и маску стряхнули.
— Нет, я ее не знаю.
Фонарь убрали, и опять воцарилась кромешная тьма. Прежде чем она успела
