задохнулась. Жар его губ посылал по ее телу стрелы возбуждения. Их языки сплелись, и наслаждение было столь ослепительным, что Джиллиан была уверена: она совершает смертный грех, но сейчас ей было все равно. Все, чего она жаждала, — ответить ему с такой же страстью.
Ей хотелось прижаться к нему теснее, обвить руками его шею, никогда не отпускать. Джиллиан бессознательно попыталась сделать именно это и, когда Бродик отстранился, едва не свалилась с седла. К счастью, он в отличие от нее сохранил рассудок — недаром выглядел при этом таким же хладнокровно-спокойным, как обычно, и сумел подхватить Джиллиан, прежде чем она не опозорилась окончательно.
Алек громко хихикал, безуспешно делая вид, что его вот-вот вырвет от омерзения, а Джиллиан не смела взглянуть в лицо воинам, ощущая, как лицо полыхает пламенем смущения.
— Ты не должен больше целовать меня, Бродик, — хрипло пробормотала она.
Бродик, смеясь, вскочил в седло и поскакал вперед. Джиллиан пустила лошадку галопом и вскоре догнала его.
— Я не шутила, — прошептала она, но Бродик сделал вид, что не слышит, и Джиллиан пришлось оставить его в покое.
В этот день они проскакали без устали много миль, остановившись лишь на полчаса, чтобы покормить животных и позволить Алеку немного побегать. Джиллиан не отставала от Бродика, любуясь прекрасной, дикой, пустынной землей.
Когда они раскинули лагерь на ночь, Джиллиан пошла к ближайшему ручью умываться, все еще думая о словах Броди-ка, и чем больше размышляла, тем сильнее становилось любопытство. Он сказал, что высокомерие — не самый большой ее недостаток, давая понять, что ее отличают иные, куда более серьезные несовершенства.
Джиллиан умирала от желания потребовать объяснений, но в то же время была исполнена решимости не доставить ему такого удовольствия и, хотя это было нелегко, держала себя в руках. Она и Алек так измучились, что сразу же после ужина улеглись. Оба спали как убитые, и если мальчика и мучили кошмары, наутро они ничего не помнили. Джиллиан проснулась незадолго до рассвета и обнаружила, что провела ночь в сильных руках Бродика, словно в колыбели. Умиротворенная девушка закрыла глаза и снова задремала.
На этот раз Алеку дали выспаться и пустились в путь поздно. Алек немного успокоился. Но по-прежнему не выпускал Джиллиан из виду. Девушке пришлось приказать ему посидеть с Китом, когда ей понадобилось на несколько минут уединиться, но по возвращении мальчик бросился к ней и вцепился в юбку. Бедняжка так радовался, что она никуда не делась!
— Я не убегу, Алек.
— А дядя Бродик говорит, что мы почти на месте.
— Места кажутся тебе знакомыми?
— Не-е-ет, — протянул он, но тут же дернул ее за руку: — Джиллиан!
— Что, малыш? — шепнула она, нагибаясь.
— Можно мне ехать с тобой?
— Роберт тебе не нравится?
— Он не позволяет мне рта открыть, даже если никакой опасности нет.
— Ладно, садись со мной.
— Но сначала нужно спросить дядю Бродика.
— Обязательно, — согласилась девушка. — Доедай, а я пойду к нему.
Бродик как раз возвращался из леса и казался чем-то озабоченным, но Джиллиан тем не менее храбро приблизилась к нему.
— Бродик, далеко ли еще до дома Алека?
— Часа два езды.
— Ничего, если Алек поедет со мной?
— Он будет с Робертом.
— Но Роберт не разрешает ему разговаривать!
— У моих воинов на уме куда более важные дела, чем пустая болтовня, — раздраженно бросил он.
— Ребенок не понимает таких вещей.
— Так и быть, — вздохнул он. — Возьми Алека к себе. Теперь мы на землях Мейтлендов и можем не тревожиться.
Он направился было к своему жеребцу, но на полдороге остановился.
— Скажи, все дети так трещат, как этот?
— Понятия не имею. Алек — первый, с кем мне пришлось иметь дело.
— Ты бесконечно добра к нему, — отрывисто заметил он. — У тебя мягкое сердце, Джиллиан.
Девушка ошеломленно уставилась ему в спину. Солнечные лучи словно тянулись за ним, застревали в волосах, и в их золотистом свете бронзовокожий воин казался древним богом, архангелом, призванным сражаться с демонами, населяющими подземный мир. Именно в этот момент она посмотрела на него иным, оценивающим, чисто женским взглядом, и желание обуяло ее, настолько исступленное, что слезы выступили на глазах. Перед мысленным взором неожиданно встал уютный, гостеприимный домик Драммондов. Ей страстно захотелось иметь такой же, только в грезах на пороге стоял не Кевин, а Бродик, манивший ее к себе.
Ах, мечты опасны, потому что побуждают ее стремиться к тем вещам, которые ей не суждено иметь.
— Миледи, что-то случилось? — встревожился Лайам. Девушка от неожиданности подскочила.
— Нет, все в порядке.
И, боясь расспросов, она подобрала юбки и поспешила к своей кобылке. Левая рука все еще болела, и после нескольких неудачных попыток сесть в седло девушка сдалась и позвала на помощь Бродика. Тот подъехал ближе, нагнулся и почти швырнул ее на спину лошади. Роберт посадил к ней Алека, и отправился за своим мерином.
— Бродик, — прошептала девушка так, чтобы другие не расслышали.
—Да?
— Ты сказал, что высокомерие не самая худшая моя черта. Что ты имел в виду?
Бродик, давно гадавший, как долго она вытерпит, прежде чем задать именно этот вопрос, стиснул зубы, чтобы не расхохотаться.
— У тебя куча недостатков, — объявил он и едва не выругался, увидев, как загорелись изумрудные глаза. Да, характерец еще тот, но именно это и пришлось ему по вкусу. Девушка гордо распрямила плечи, и тут Бродик нанес второй удар.
— Но одно несовершенство заставляло все остальные бледнеть в сравнении с ним.
— Заставляло? Значит, его больше не существует?
— Именно.
— Да что же это за ужасный порок такой? — досадливо пробормотала она. Бродик расплылся в улыбке:
— Видишь ли, ты родилась англичанкой.
Глава 11
Джиллиан казалось, что она попала в другую страну. Здесь даже закат казался иным. Небо превратилось в огромное полотно, расписанное золотыми стрелами и оранжево-малиновыми сполохами. И посредине всего этого великолепия наливался багровым цветом огромный шар. Господь поистине благословил эту землю!
— Джиллиан, знаешь что? Я почти дома.
— Наверное, — кивнула она. — Мы добрались почти до вершины горы.
Алек громко зевнул.
— Расскажи, как ты напугала своего дядю Моргана так что он не знал куда деваться, — взмолился мальчик.
— Да я тебе уже пять раз рассказывала!
— Ну еще! Пожалуйста! Что тебе стоит?
— Ладно, закрывай глаза и слушай.
Алек прижался к ней и снова зевнул.
— Я готов.
— Когда я была маленькой…
— Ты целый год молчала.
Мальчик, очевидно, запомнил невеселую историю наизусть.
— Верно. Не могла говорить.
Бродик чуть натянул поводья и подождал, пока Джиллиан поравняется с ним. Он услышал ее слова и захотел узнать конец повествования.
— И тогда ты уехала жить к дяде Моргану, помнишь?
— Помню, — улыбнулась девушка.
— Почему же тогда не скажешь?
— Однажды ночью у меня случился ужасный кошмар…
— Совсем как у меня.
— Вот именно, — согласилась она. — Моя горничная Лайза разбудила меня, испугавшись громких криков, и, как всегда, посадила себе на колени и начала укачивать.
— И чуть не уронила, потому что ты вдруг заговорила с ней.
— Так и было, Алек.
— А плохой дядька, который сказал, что ты убила свою сестру, соврал, потому что Лайза клялась, что ничего подобного не случилось. Он просто нарочно мучил тебя, но знаешь что?
—Что?
— Дядя Бродик заставит его сто раз пожалеть об этом! Девушка смутилась, зная, что Бродик совсем рядом, и поспешно продолжала:
— Я была очень счастлива обнаружить, что Кристен жива, но сильно волновалась, сумеем ли мы ее отыскать. Лайза велела мне не тревожиться, уверяя, что дядя Морган наверняка поможет ее найти, стоит лишь его попросить. Она воображала, что я подожду до утра, но тут, к ее удивлению, я спрыгнула на пол и помчалась в дядину спальню.
— Среди ночи?
— Прямо среди ночи, — подтвердила девушка. Алек засмеялся, прекрасно представляя, что последует дальше. Плечи его затряслись, но мальчик зажал себе рот ладошкой и широко раскрыл блестевшие в предвкушении самого интересного глаза.
— Лайза пыталась остановить меня, но ноги у нее были не такие резвые и она осталась далеко позади. Я вбежала в покои дядюшки, взобралась на возвышение и стала его трясти. Он громко храпел, и сколько я ни тыкала его под ребра, не смогла заставить открыть глаза.
Бродик зачарованно вслушивался, не в силах решить, чем больше забавляется: самим рассказом или поведением Алека. Мальчик вертелся веретеном, возбужденно размахивая руками.
— И что было потом? — допытывался он.
— Будто ты не знаешь! Сколько раз повторять одно и то же?
— Ну что тебе стоит?
— Я завопила так громко, что бедняга едва не свалился с кровати.
Алек восторженно завизжал.
— И он тоже заорал?
— Еще как!
— И вы наперебой кричали? Вместе?
— Ну да! Бедняга так растерялся, что вскочил и схватил меч, но запутался в одеяле и покатился с возвышения. Вот и все.
— Но ты забыла, что с той минуты повсюду таскалась за ним хвостиком и болтала день и ночь.
— Все так. Дядя признался, что целый год, пока я была немой, он молился, чтобы я когда-
