Виолетте, поклонился ей и сказал:
— Мы получили истинное удовольствие от знакомства с вами, леди Гудвин. Мне так приятно, что мы с вами соседи.
Мысли Виолетты лихорадочно заметались в поисках нужного ответа.
— Мне тоже, — наконец нашлась она. — Мне всегда было любопытно, как выглядит ваш дом изнутри.
— Ну, теперь вы удовлетворили свое любопытство, — расхохотался Блэйк. — И к счастью, у вас будет много возможностей навестить нас в нашем доме и насладиться его убранством. А когда-нибудь я навещу вас.
— Блэйк… — предостерегающим тоном произнес Джон.
— Позвольте, я провожу вас до дверей, — не обращая внимания на брата, продолжил Теодор и предложил леди Гудвин руку.
Виолетта удивленно заморгала, глядя на предложенную руку, но она никуда не исчезала. Она прекрасно знала, что ей как даме следует возложить свою ручку на чуть согнутую в локте длань Блэйка, но она и не помышляла, что ее может сопровождать такой выдающийся мужчина. Поэтому она пробормотала нечто нечленораздельное и последовала к дверям вслед за своим престарелым супругом.
— Ну и что ты делаешь? — потребовал ответа у брата Джон.
— Ничего я не делаю, — скорее огрызнулся, чем ответил Теодор, который в это время наблюдал через окно, как чета Гудвинов выезжала на своем драндулете из Хардинг-Холла.
Было время цветения вереска. Теодор упорно следил за Гудвинами, пока экипаж не исчез среди мелких цветов.
В гостиной оставались трое: Теодор, его брат Джон и леди Катарина.
— Мне кажется, что вы оба вели себя не лучшим образом. — Сперва она повернулась к Джону: — Как вы могли позволить себе насмехаться над бедной девочкой?
— Я? — изобразил удивление Джон, поднимая брови. — Над ней нельзя насмехаться. Она прелестна. Впрочем, мама была права в том, что она совсем не тот человек, которого рассчитываешь увидеть рядом с сэром Гудвином. — И он снова улыбнулся.
Леди Катарина в порыве, не свойственном английской леди, ткнула его в плечо.
— О-о! — взвыл Джон.
Блэйк продолжал смотреть в окно.
— Я-то по крайней мере не флиртовал с ней, — сказал Джон, переключая внимание на брата.
Блэйк наконец-то оторвал взгляд от вересковых полей.
— Я сокрушен, — повинился он. — Я действительно флиртовал. Привычка — вторая натура. Но вы должны согласиться — за исключением чудовищного платья и не менее чудовищного произношения, она — сногсшибательна.
В этой молодой женщине было нечто, что тронуло Блэйка за живое и не отпускало. И это мешало ему.
— В высшей степени сногсшибательна, — согласился Джон, но тут же перевел разговор на другую тему: — Скажи, Блэйк, почему, черт возьми, ты не сказал отцу правду?
— Не время, — отмахнулся Блэйк.
— Мне кажется, ты стремишься всегда вызывать его раздражение, — обвинил его брат.
Леди Катарина уперла кулачки в бедра:
— Как, Блэйк, ты не сказал отцу, какой чести удостоил тебя принц Альберт?
— Нет, не сказал.
— Но зато он поведал отцу всю подноготную о своем последнем проекте, чем чуть не довел отца до апоплексического удара.
— Ты все преувеличиваешь, — миролюбиво сказал Блэйк и снова выглянул в окно, повернувшись спиной к брату и леди Катарине.
Катарина и Джон переглянулись.
— Блэйк, — мягко оторвала его от созерцания ландшафта леди Катарина, — скоро все вокруг узнают, что в награду за твои добрые дела принц пожаловал тебе титул. Эта новость, несомненно, дойдет и до твоего отца. Она доставит ему неимоверное удовольствие, но он придет в ярость оттого, что узнал об этом не от тебя, а от посторонних. Почему ты ничего не сказал ему?
Блэйк молчал. Взгляд его был прикован к вересковым полянам, а мысль его летела вслед леди Виолетте Гудвин. Странно, но она ему понравилась.
— Он отказывается делать что-либо, что могло бы способствовать сохранению мира между ним и отцом, — саркастически заметил Джон. — Впрочем, не думаю, чтобы мысли Блэйка были заняты его отношениями с папой, — хитро улыбнулся старший брат, при этом у него на щеке образовалась такая же точно ямочка, что и у Блэйка. — Ты что же — сражен любовью, милый братец? Впервые за много лет?
Блэйк с улыбкой оторвался от окна:
— Сражен любовью? Ну это вряд ли. Впрочем, ты не можешь не согласиться, что она очаровательна. — Неожиданно улыбка исчезла с его лица. — Как же она может быть замужем за старым сэром Гудви-ном? Да, право… есть ли ей полные восемнадцать лет?
— Очаровательна? — переспросила леди Катарина. — Это не то слово, которым я бы охарактеризовала леди Гудвин.
— Слово «очарование» имеет несколько значений, особенно когда описывает чувства мужчины к женщине, — пояснил Джон. — «Очаровательна» — не самое сильное слово, которым можно было бы описать то впечатление, которое производит леди Гудвин.
— Эта тема далее не обсуждается, — остановила его леди Катарина. — Она замужем. А это значит: она жена, и у нее есть муж. А ее муж является нашим соседом.
— Мне об этом можете не напоминать, — ухмыльнулся Джон.
Блэйк промолчал.
— Пожалуй, я все-таки напомню, — заупрямилась дама. — Потому что об одном из вас идет молва, что он повеса и соблазнитель, а у второго фамильная черта — он крепок задним умом и не выполняет возложенных на него обязанностей.
Джон обнял брата за плечи, и они вдвоем гневно взглянули на свою собеседницу.
— Кто сказал, что я не выполняю своих семейных обязанностей? — спросил Джон.
— Твоя мать, твой отец и все знакомые, — отрезала леди Катарина.
— И ты тоже? — призвал ее к ответу Джон. Щеки леди Катарины покрылись румянцем.
— Нет, Джон, я твой друг, и я слишком давно тебя знаю, чтобы осуждать.
Загадочно глядя в глаза леди Катарине, Джон снял руку с плеча брата и спросил:
— Блэйк, что случилось?
Взгляд Блэйка блуждал по оконному стеклу.
— Так ей уже есть восемнадцать? — снова спросил он. — Такой брак — случай весьма распространенный, но я не нахожу объяснения конкретно для нее.
— Нет, Блэйк, ты все-таки влип, — подкусил его Джон.
— Она замужем, — твердо сказала леди Катарина. — За нашим соседом. И ей уже есть восемнадцать.
— Блэйк, — обратился к брату Джон, — она тебе не пара. Она еще слишком юна. И она не в твоем вкусе.
— Да, — вздохнул Блэйк. — Очень молода, очень хороша и замужем за стариком, который годится ей в дедушки, если не в прадедушки.
Братья посмотрели друг на друга.
— Блэйк, — принялась увещевать одного из них Катарина. — Боюсь, тебя одолевают не самые целомудренные мысли. Не мог бы ты ограничить себя ухаживанием за городскими дамами?
Блэйк молчал. Конечно, он приехал в поместье вовсе не для того, чтобы соблазнить молодую женщину сомнительного происхождения. Он, несомненно, уже завтра забудет о том, что существует такая женщина — Виолетта Гудвин. В конце концов, она вовсе не из тех женщин, в чьем обществе он привык вращаться. И кроме того… несмотря на то, что прошло так много лет… он время от времени вспоминает о Габриэлле.
