который разливался по ее телу со сверхъестественной быстротой, становясь, все горячее и ярче. Она вспомнила импульсы этих волшебных ощущений, которые шли от его губ и через волшебное место проникали вглубь.
А затем весь ее разум и каждый дюйм ее тела были охвачены волной удовольствия, такой взрывной, такой чудесной, что все в мире исчезло, кроме их двоих и этого потрясающего чувства.
Она надеялась, что никто не слышал, как она выкрикивала его имя во время оргазма. А потом ей стало безразлично, пусть ее слышит весь мир.
И до того как удовольствие ушло полностью, она с наслаждением почувствовала на себе вес Филиппа.
– Анджела, – прошептал он, глядя ей в глаза.
– Да, – шепотом отозвалась она.
Филипп входил в нее медленно, дюйм за дюймом, горячо и твердо.
Он смотрел ей в глаза, ни на секунду не отводя взгляда.
Он был нежен, нетороплив и сдержан, словно у нее это было в первый раз. Но правда была лучше: у них это было в первый раз.
Она прижала кончики пальцев к его спине и медленно провела ими вниз по горячей мускулистой спине. Обеими руками, распластанными по его ягодицам, она побуждала его войти в нее полностью. Она уже начала ощущать себя единым целым с ним. И хотела, чтобы это чувство было полным.
И когда он вошел в нее, их пальцы сплелись, губы соединились в жадном глубоком поцелуе, а его бедра начали свое неторопливое движение. Он двигался внутри ее, и она двигалась вместе с ним. Сначала медленно и мягко, затем чуть тверже, чуть быстрее.
Она почувствовала полное и отчаянное завершение. Он шептал ей признания в любви, она собиралась ответить ему тем же, но второй оргазм настиг ее так неожиданно, что Анджела смогла прошептать только его имя.
Анджела почувствовала, что его последние толчки стали жесткими и требовательными, словно бесконтрольными, и тогда она привела его к освобождению. Он прижался губами к ее плечу, и она услышала, как он стонет от наслаждения и завершения.
– Я не представляла, что это может быть таким, – прошептала она несколько минут спустя.
– И я тоже не знал, – сказал он, обнимая ее и притягивая к себе. Он снова поцеловал ее. И снова. Той ночью они много раз занимались любовью и заснули только на рассвете.
Утром они спустились к завтраку последними.
– Ну, есть ли необходимость в специальном разрешении? – без обиняков спросила леди Палмерстон.
– Нет, – ответил Филипп, с удовольствием наблюдая за их потрясением. – Никто не поверит, что я женился, пока своими глазами не увидит брачную церемонию. У нас будет очень пышная свадьба, как положено.
– После оглашения о помолвке, – добавила Анджела.
– Значит, у нас остается три недели, – оживилась леди Палмерстон. – Нам лучше вернуться в Лондон сегодня же, чтобы мы могли начать подготовку.
– Но сначала мы должны нанести последний визит, – сказала Анджела.
– Ну, хорошо, я должен извиниться еще перед одной женщиной, – проворчал Филипп.
– Достаточно будет написать ей письмо. Нежелательно, чтобы вас видели в ее обществе.
– Только не говори, что ты все еще не доверяешь мне, – уязвлено произнес Филипп.
– Это я ей не доверяю, – ответила Анджела, и они улыбнулись друг другу.
– Кого же мы в таком случае должны навестить? – спросила леди Палмерстон.
– Мою семью, – ответила Анджела, сияя. – Я хочу лично пригласить их на свадьбу.
Проведя ночь в лесу, вблизи внушительного особняка графа и графини Дайамонд, на следующий день, поздно утром, Лукас наконец увидел выходящую из дома Анджелу. Он оседлал лошадь, пока они усаживались в экипаж и укладывали вещи. Он был голоден, измучен и пребывал в отчаянии.
Но все же не раздумывая поехал за ними.
Весь день он следовал за ними, стараясь, чтобы его не увидели. Когда начали спускаться сумерки, Лукас заметил, что ему знакомы эти места. Его прошиб холодный пот. «Этого не может быть, – сказал он себе. – Это тебе только кажется. Ты сходишь с ума от жажды, голода и усталости».
Он плохо себя чувствовал. Но он не мог больше обманывать себя – Анджела возвращается домой. По пути они пересекли поле, где скончался ее отец. И вновь Лукас пожалел о том, что это не он погиб на дуэли. Но на этот раз его желание усиливалось чувством вины и угрызениями совести, которые он продолжал испытывать даже спустя семь лет. Шесть лет ему приходилось мириться с браком, которого он не мог избежать. Каждый раз, глядя на свою жену, он желал, чтобы на ее месте была другая женщина. Беатрис знала, что он любит другую, но она никогда не жаловалась и не предпринимала ни малейших усилий, чтобы завоевать его любовь. У нее была продолжительная связь с другим мужчиной. Лукас оставался нежеланным и всегда был на втором месте. Когда он увидел Анджелу с Хантли, он почувствовал себя даже больше обманутым, чем в случае с Беатрис.
Он не оплакивал Беатрис. Он понимал, что эта женитьба была одной из его ошибок, которые он совершил, чтобы разбогатеть и получить женщину, которую желал. Как он понимал сейчас, тогда ему следовало быть смелее и согласиться на небольшое приданое Анджелы. По крайней мере, они были бы вместе.
Лукас почувствовал головокружение и сильнее натянул поводья. У него сильно болело сердце, и непрекращающийся стук копыт по пыльной дороге усиливал эту боль. Но физическая боль не могла сравниться с мучительным чувством вины, которое терзало его каждый день в течение этих семи лет. Это было очень серьезное испытание, которое с большим трудом мог вынести простой смертный. Лукас хотел непременно исправить причиненное зло или умереть.
Анджела была его последней и единственной надеждой. Он был готов на все, чтобы завоевать ее и добиться прощения. И если он не может этого получить, то он не хочет больше жить.
Когда их экипаж свернул на аллею, ведущую к дому, где жила семья Анджелы, он остановился. Он вспомнил то прекрасное и чистое предвкушение, которое он испытывал каждый раз, когда скакал к ее дому. К ней. На мгновение он почувствовал себя снова молодым, любящим и любимым. Ему показалось, что впереди у него вся жизнь, полная надежды и счастья. Он постарается вернуть все это.
Глава 24
Когда их экипаж повернул на длинную подъездную аллею, ведущую к дому, Анджела поняла, как сильно соскучилась по родному дому. Семь лет пролетели как одно мгновение. Сейчас она вспоминала не свое падение, а счастливые семнадцать лет, которые прожила здесь, до того как все переменилось. Дом. Почему она так долго не решалась вернуться?
Ее сестры, Саманта и Клер, выскочили из парадных дверей с радостными криками. Они едва не сбили Анджелу с ног, наперебой целуя и обнимая ее. Она тоже горячо обнимала их, сожалея о том, что не вернулась домой раньше. Но, слава Богу, в конце концов разум возобладал.
– Только посмотрите на них! Как они выросли!
– Что говорить о нас! Кто это? – спросила Саманта. Она все такая же непосредственная.
– О! Это же злодей лорд Хартсхорн! – воскликнула Клер, узнав Филиппа по рисунку в газете. Ее глаза широко раскрылись от удивления или ужаса, трудно было сказать. Клер всегда была спокойнее и сдержаннее своих сестер.
– Это мой жених, Филипп Кенсингтон.
– Тот самый Филипп Кенсингтон? – недоверчиво спросила Клер, не зная, как отнестись к этой новости.
– Да. Рад познакомиться с вами обеими, – сказал Филипп, скромно улыбаясь, и Анджела поняла, что он сильно нервничает.
– А это наша тетушка, леди Палмерстон. Она опекала меня в Лондоне.
– Если ты выходишь замуж, то мы теперь тоже сможем выезжать? – спросила Саманта, и у Анджелы защемило сердце при мысли о том, как на их жизни сказалось то, что она совершила.
– Конечно! А матушка дома?
– Да. И Деймиен тоже! Он вернулся после своего путешествия на прошлой неделе, – сказала Саманта.
Все вошли в дом, Клер проводила Филиппа и леди Палмерстон в гостиную, а Саманта повела Анджелу к матери.
– Анджела! – воскликнула ее мать, явно потрясенная. Но вместо того чтобы улыбнуться, нахмурилась: – Кто-нибудь видел, что ты приехала? Если тебя увидят здесь, это может плохо отразиться на твоих сестрах. Ведь мы договорились, что ты не будешь приезжать сюда.
– Я не была дома семь лет. Больше я не могу выдержать, – ответила Анджела.
– Ты давно не была здесь и забыла, как любят посудачить соседи. Они все еще помнят о твоем проступке, – холодно заметила мать. Анджела почувствовала, как Саманта сжала ее руку в знак поддержки.
– Ах, мама, все уже давно забыли об этой истории! – заметила Саманта. – Да и какое значение это имеет теперь, когда Анджела помолвлена!
– Ты помолвлена?
На губах матери появилось слабое подобие улыбки.
– Да, и мы любим, друг друга, – сказала Анджела. Но ее мать это не впечатлило.
– Он маркиз, – добавила Саманта, и вид у матушки сразу стал почти счастливым.
– Он внизу вместе с леди Палмерстон.
– О, я так давно ее не видела! Как ты ее нашла? И непременно расскажи мне, как ты познакомилась с этим маркизом.
Впервые за семь лет семейство Салливан собралось вместе. Их общество дополняла новая пара – Анджела с Филиппом и леди Палмерстон. Они, конечно, вместе обедали, ведь им многое нужно было обсудить, столько новостей скопилось. После затянувшегося обеда дамы перешли в гостиную на чай.
Филипп остался в столовой с Анджелой и ее братом Деймиеном.
– Сигару? – предложил Деймиен.
– Благодарю вас, – сказал Филипп и взял сигару.
– Значит, вы намерены жениться на моей сестре?
– Да, свадьба состоится в
