валунов, поднимавшихся со дна залива. За ними находилась пещера, когда-то тайная, а теперь использовавшаяся для испытания корпусов кораблей, строившихся на верфях Макреев. На голубой поверхности воды играли солнечные зайчики, отражаясь на отвесных скалах.
Серебристые блики, мерцавшие на гранитных плитах, напомнили Дугласу глаза Жанны.
Когда-то ему хотелось наказать ее, как будто, причинив ей боль, он мог исправить содеянное зло. С течением времени благодарность за то, что Маргарет выжила, и любовь к дочери смягчили его гнев, но при виде Жанны он вспыхнул снова.
В Эдинбурге они избегали касаться прошлого, словно боялись неизбежных последствий. Жанне придется сознаться в том, что она сделала, а ему — воздать ей по заслугам.
Ему следовало держаться от нее подальше. Вместо этого он уложил ее в постель, причем дважды. Близость Жанны оказалась столь неодолимым соблазном, что он сбежал, прибыв в Гилмур раньше, чем его ожидали.
Впрочем, она настолько засела в его сознании, что с Таким же успехом могла бы находиться рядом, держа его под руку.
— У тебя усталый вид, — сказал Алисдер, хлопнув его по спине. — Ты слишком много работаешь, Дуглас. Разве нам не хватает денег?
Дуглас улыбнулся шутке брата.
— Ничего, Мэри быстро приведет тебя в норму своими настойками и снадобьями.
— Она уже здесь? — удивился Дуглас.
Алисдер кивнул:
— Они с Хэмишем прибыли раньше, как и ты.
Годы были милосердны к Алисдеру. Он совсем не состарился, не считая седины на висках и нескольких новых морщин. Его жена, Изабель, обладала тем же счастливым качеством. Ее волосы не утратили блеска, только в уголках глаз появились крохотные лучики, свидетельствующие не столько о возрасте, сколько о добродушном нраве.
Алисдер без всяких усилий с его стороны с первого взгляда внушал уважение, так же как их отец. Старший из пяти братьев, он, унаследовав титул отца, был английским графом и к тому же владел Гилмуром.
Будучи прирожденным лидером, он не задумываясь брал на себя ответственность, если в том возникала необходимость. Он постоянно пытался поучать братьев, хотя делать этого не следовало, поскольку каждый из них обладал не менее яркой индивидуальностью.
— Маргарет где-то здесь, — сказал Алисдер, оглядываясь по сторонам в поисках племянницы.
— Я знаю, где она, — отозвался Дуглас, бросив взгляд на заросшие лесом склоны. За мостом, соединявшим Гилмур с противоположным краем лощины, тянулась возвышенность, именуемая в семейном кругу холмом Изабель.
Туда вела тропинка, проходившая через лес, и Дуглас зашагал по ней, распрощавшись на время с братом.
Вокруг ствола молодого деревца был обмотан зеленый шарф — знак, что он не ошибся в своих предположениях.
Мать Дугласа часто рассказывала детям о поляне на вершине холма, где их прадед бросал вызов англичанам, играя на своей волынке.
Именно сюда он привел двухлетнюю Маргарет во время их первого приезда в Гилмур. Девочка была щупленькой, но здоровой. Дуглас подхватил ее на руки, чтобы она могла видеть простиравшиеся вокруг окрестности.
— Это Гилмур, Мэгги. Он принадлежит тебе и всем Макреям.
Хотя Алисдер восстановил крепость на собственные средства, пожертвовав ради этого значительной частью своего английского наследства, Дуглас настоял на том, чтобы изменить право владения Гилмуром. После поминальной службы в честь родителей все братья подписали официальные бумаги, обеспечивающие им долю в фамильном имении. Несмотря на тот факт что каждый из них обзавелся домом в различных частях Шотландии, теперь их связывал с Гилмуром еще и закон.
Полуденное солнце стояло в зените, но в лесу царила прохлада. В воздухе пахло гниющими листьями и влажной землей. Весна выдалась дождливая, и стволы деревьев поросли с теневой стороны мхом и лишайниками.
Дуглас сделал глубокий вздох, чувствуя, как спадает напряжение, державшее его в тисках последние дни. Приезд в Гилмур явно пошел ему на пользу. А может, он просто радуется предстоящей встрече с дочерью. В этом году Маргарет упросила его позволить ей провести больше времени с Хэмишем и Мэри, и Дуглас отправил ее в Гилмур за три недели до начала общего сбора. Его жизнь, заполненная делами, продолжалась, но в ней чего-то не хватало, возможно, ощущения счастья и осмысленности бытия.
Впрочем, он трудился не только ради Маргарет, но и во имя самоутверждения. Конечно, у него были определенные обязательства перед семьей, но именно амбиции заставляли его продвигаться вперед, преодолевая все препятствия. Даже плавая на корабле Хэмиша в качестве капитана, Дуглас стремился изучить каждую мелочь. Теперь он владел собственной флотилией судов, построенных на верфях Макреев.
Порой, как, например, сейчас, когда путешествие в Гилмур было свежо в памяти, а за стволами высоких сосен проглядывало море, Дугласа охватывала тоска по путешествиям. Но когда Маргарет исполнилось три года, он променял борт корабля, с его тяготами, опасностями и штормами, на комфортабельный дом в Эдинбурге.
Ему удалось создать счастливую жизнь для себя и дочери — по крайней мере до тех пор, пока он снова не встретился с Жанной дю Маршан.
Дуглас остановился и огляделся по сторонам, словно хотел убедиться, что никто, кроме лесных созданий, не видит его замешательства. Она снова овладела его мыслями!
Только он решил, что наконец освободился от нее, как Жанна вынырнула из глубин подсознания, лишив его покоя.
«Уходи, Жанна».
Он почти что видел ее в рассеянных лучах солнечного света — эфемерное создание, порожденное его воображением. Она протягивала руку, словно манила за собой. Куда? На вечную погибель, вне всякого сомнения.
Дуглас закрыл глаза и тряхнул головой, отгоняя наваждение. Маргарет ждет.
Он быстро зашагал дальше, свернув на укромную тропинку, которая вела к пещере, скрытой за тенистыми зарослями. Эта пещера в числе прочего занимала важное место в рассказах родителей.
Некогда на скалистом утесе рядом с Гилмуром возвышался английский форт, но после того, как англичане покинули земли Макреев, он был разобран по кирпичику, Теперь от него не осталось никаких следов, поскольку Алисдер воздвиг новую часть Гилмура поверх руин форта.
Вот что он должен сделать со своей жизнью — построить ее заново на руинах. Пожалуй, ему следует жениться. Найти женщину, которая устроила бы их обоих, его и Маргарет, и покончить наконец с мучительными воспоминаниями.
Уголком глаза Дуглас уловил какое-то движение. Снова призрак?
«Оставь меня, Жанна. Не терзай своим печальным взглядом и загадками».
Пробившись сквозь густую растительность, он вышел на вершину холма. Если верить преданию, здесь раньше росла высокая сосна. Со временем дождь и ветер выровняли землю, устланную теперь толстым слоем сосновых иголок.
Маргарет нигде не было видно, но Дуглас знал, что она здесь. Услышав приглушенное хихиканье, он улыбнулся.
Его дочь просто не способна чинно ходить, когда можно бегать и смеяться. Она заряжала Дугласа своей энергией.
— Папа! — Маргарет выскочила из своего укрытия и помчалась к нему. Он подхватил ее, а она обвила руками его шею, прижалась теплой щекой к его щеке и прильнула к нему.
Отстранившись, она устремила на него укоризненный взгляд:
— Ты почему так долго не приезжал?
— Долго? Я приехал даже раньше, чем собирался, Мэгги.
Маргарет нахмурилась, скорчив недовольную гримаску. В форме ее точеного носика и очертаниях подбородка проглядывали черты Жанны. Она унаследовала руки своей матери, с длинными изящными пальцами. Но при всем сходстве с родителями у Маргарет было много своего.
— Все равно я ужасно соскучилась. Ты не представляешь, как долго тянется время, папа.
Дуглас поставил ее на землю, и Маргарет тут же вложила свою руку в его ладонь. Она была выше большинства девочек ее возраста, факт, причинявший ей порой неудобства.
— Это потому, что я плохо ела, когда была маленькая, — заявила она однажды в ответ на поддразнивание двоюродных братьев и сестер. — Вот меня и подкармливали все, кому не лень, пока я не выросла такая большая. Ясно?
— Я тоже соскучился, — сказал Дуглас. — Тебе нравится, здесь?
Маргарет подняла на него сияющий взгляд:
— О да, папа. Очень!
Внезапно она Напомнила ему девушку, которую он знал в Париже. Жанна была такой же жизнерадостной, такой же неукротимой. Жизнь била в ней ключом. Куда все это подевалось? Почему она так изменилась?
Он вспомнил шрамы на ее спине и слова о монастыре.
«Я сделала нечто, что вызвало неудовольствие моего отца».
Может, граф узнал о ее поступке и тоже пришел в ужас?
Ему хотелось ненавидеть Жанну за то, что она никак не укладывалась в образ злодейки. За то, что нарушила его покой и проникла за маску равнодушия. За ее слезы и шрамы, за окружавшую ее ауру печали, за его интерес к тем потерянным десяти годам. И больше всего за то, что она заставила его сочувствовать ей.
— Кажется, будто мы на краю света, правда, папа? — промолвила Маргарет, глядя на открывающийся с вершины вид.
Ее ладошка напряглась в его руке, и у Дугласа потеплело на сердце. Когда она была совсем маленькой, он держал ее на руках, кипя от гнева при мысли о поступке ее матери. Теперь он испытывал гнев к самому себе. Как можно нежно и страстно любить женщину, которая обрекла своего ребенка на смерть?
А сейчас дочь смотрит на него с обожанием, уверенная, что он способен управлять всем миром и сделает все для ее счастья.
Он скорее умрет,
