дыхание овевает ее грудь, но могла лишь извиваться от сладостных мучений, когда его язык ласкал горошину ее соска.
— Пожалуйста… Морнингхолл приподнял голову.
— Пожалуйста — что, мадам?
— Пожалуйста, перестаньте. Я прошу вас.
— Ваше тело вовсе не просит, чтобы я перестал, миледи. Ваше тело жаждет моих прикосновений. Ведь вы не хотите, чтобы я остановился.
— Я не… Я…
— Нет?
Он снова взял в рот сосок и, втягивая щеки, стал энергично его сосать. Гвинет испытала нечто вроде взрыва, ее плоть между ног заполыхала, а затем стала увлажняться. Гвинет снова сделала попытку освободить руки, которые Морнингхолл продолжал удерживать над головой, но попытка снова оказалась тщетной. Она слышала тихое чмоканье. Губы сжимали ее сосок, теплый влажный язык лизал и ласкал возбужденную горошину.
«О Господи, кажется, я сейчас умру», — подумала Гвинет, выгибаясь. Из ее уст вырвался беззвучный крик, она заерзала ногами, ладони сжались в кулаки.
— Вам это нравится, не правда ли, моя очаровательная врагиня? Вы так сладки на вкус. Готов спорить, что и все остальные части вашего тела столь же сладки.
Морнингхолл тихонько укусил сосок, и Гвинет показалось, что ее поразил удар молнии. Поразил в грудь, однако на это тут же откликнулась и без того ноющая плоть между ног. Гвинет застонала. Приоткрыв глаза, она увидела, что его голова переместилась к другой груди. Пощекотав и покрутив воспрянувший сосок, Морнингхолл взял его в рот, посасывая и лаская языком.
— Сейчас же отпустите меня! — не выдержала сладостной пытки Гвинет и задергалась, пытаясь вырвать руки. — Я убью вас за это!..
Он засмеялся, его рука оставила в покое грудь, заскользила к ногам, отыскала край юбки.
Ее щиколотки ощутили прохладный поток воздуха. Пальцы Морнингхолла двинулись вверх, увлекая за собой край юбки.
— Морнингхолл, пожалуйста!..
Он лишь хмыкнул, обдав жарким дыханием ее грудь, а его пальцы продолжали медленное движение вверх. Они погладили внутреннюю часть голени, приласкали колено и заскользили по бедру выше, туда, где ныла и пылала от желания ее плоть. Ладонь коснулась ее подвязок, дотронулась до чувствительной внутренней части бедер и продолжила свой путь дальше.
Гвинет застонала и попыталась сжать ноги, но между ними оказалась его нога. И тут его пальцы достигли самого сокровенного ее уголка. Морнингхолл навалился на нее всем своим горячим телом, вдавив в матрас. Его ладонь легла на внезапно повлажневшие волосы между ног, а пальцы стали сжимать и массировать трепещущую плоть.
— Так как, мадам? Велите мне остановиться? Что же вы?
— Я не могу, — простонала она, не в силах более сопротивляться все нарастающему желанию. — Прошу вас…
— Просите о чем, миледи? Потрогать вас в этом месте?
Палец Морнингхолла проник в горячую влажную расщелину, отыскал некий чувствительный узелок и нажал на него. Гвинет задохнулась от остроты ощущения и вскрикнула.
— Вы заставляете меня полыхать огнем, — сердито сказал Морнингхолл, приблизив к ней лицо. — Я заставлю вас испытать то же. Вы будете гореть и полыхать. Полыхать до тех пор, пока не задохнетесь от сладострастия.
— Пожалуйста, прошу вас…
Он схватил ее за бедра и подтянул к себе. Гвинет распласталась на матрасе, разведя ноги и согнув колени, между которыми расположился Морнингхолл. Она почувствовала, как его палец вновь дотронулся до крохотного влажного узелка и стал описывать вокруг него круги, покачивать и щекотать его, и это длилось до тех пор, пока каюта не наполнилась ее стонами, всхлипами и вскриками. Стоны затем перешли в рыдания, и Гвинет попыталась сесть, но тут же почувствовала себя в тисках объятий, губы Морнингхолла прижались к ее губам, его язык проник внутрь ее рта. Она застучала кулаками по его плечам, но вдруг поняла, что делает это по причине желания и нетерпения. Он продолжал игру с ее пылающей плотью и трепещущим бугорком. Гвинет беспомощно отдалась этим ласкам, чувствуя, что задыхается. Ее рот приоткрылся в страстном стоне, и тело забилось в конвульсиях.
— Вот так- то, дорогая. Плачь и рыдай по мне, содрогайся от экстаза, истекай любовным соком под моей рукой, кричи от восторга.
«Скотина, я убью тебя за это!»
Он снова поцеловал Гвинет — крепко и страстно.
«Боже, только не останавливайся на этом!»
Его губы отпустили губы Гвинет и двинулись ниже. Его руки оглаживали ее тело, словно драгоценную скульптуру, произведение искусства. Они касались ее ребер, талии, бедер, ног, лишь на мгновение прикоснулись к кипе юбок, лежавших на ее животе. Гвинет смотрела на него, полная чувственной истомы. В ответном взгляде Морнингхолла светилось торжество. А затем он начал исчезать из ее поля зрения. Гвинет слегка приподнялась и увидела, что он опустил голову к ее ногам и поглядывает на ее лицо поверх вороха верхних и кружевных нижних юбок.
Он положил крепкие горячие ладони ей на бедрами, несмотря на ее сопротивление, легко их раздвинул. Глаза его возбужденно поблескивали, и Гвинет стало ясно, что он намерен предпринять. Она понимала, куда именно сейчас устремятся его губы.
— Нет!
Морнингхолл засмеялся и нагнул голову к ее лобку. От его жаркого дыхания щекотливо шевельнулись завитки волос. Затем Гвинет почувствовала, как его язык проник между влажных лепестков и кончиком коснулся того самого узелка, который до этого он ласкал пальцем.
Он стал неистово лизать, покусывать и ласкать трепещущий бугорок. Изнемогая от избытка сладострастных ощущений, Гвинет попыталась сомкнуть бедра, однако из этой попытки у нее ничего не вышло.
— Ах, мадам, вы такая сладкая… даже слаще меда, который я сейчас пью… Боже мой, я хочу вас… хочу всю… сейчас.
Он снова жадно припал ртом к этой влажной расщелине, сжал губами тугой пульсирующий узелок — средоточие всех ее ощущений и желаний — и принялся ласкать его языком.
Гвинет стонала, извивалась и била кулаком по матрасу.
На мгновение прервавшись, он большими пальцами раздвинул влажные складки ее плоти и стал с новой силой атаковать языком узелок сладострастия.
— Проклятие, Морнингхолл!
Гвинет вновь почувствовала приближение оргазма — все усиливающееся ощущение того, что сейчас произойдет взрыв — и она потеряет сознание. Она обхватила затылок Морнингхолла, притянула к себе и прижалась лобком к его лицу. Волны сладострастия накатывали на нее, она кричала и билась в сладостных мучениях.
Приникнув ртом к пульсирующему гроту, Морнингхолл выпил сладостный нектар до последней кайли.
— А теперь, — прохрипел он, — признайтесь, что хотите мне окончательно отдаться.
— Никогда!
— Скажите же!
— К черту, Морнингхолл! Нет!
Взревев от злости, он вскочил на ноги, одернул ее юбку, прикрыв колени, и отскочил в сторону. Гвинет успела мельком увидеть, как оттопырились у него брюки в определенном месте: Грудь его часто вздымалась, глаза метали молнии, лицо потемнело от ярости.
Гвинет смотрела на него, чувствуя, как затихают в ней последние волны оргазма. Он обольстил ее, заставил кричать и стонать — как и обещал, однако она не пустила его к себе. Не позволила ему излить семя в свое лоно.
И это было причиной его ярости.
А затем она увидела, как нахально и презрительно он смотрит на ее обнаженные груди и возбужденные соски, — и почувствовала внезапный приступ гнева. Она вдруг осознала, что, хотя ему не удалось овладеть ею так, как хотелось, он тем не менее унизил ее.
Он низвел ее до уровня уличной шлюхи.
— Вы разыграли впечатляющий спектакль, — насмешливо сказал он, глядя, как она поправляет лиф платья. — Однако, полагаю, я выглядел в нем лучше.
Он совершил ошибку, повернувшись после этой фразы к ней спиной.
Слепая ярость лишила Гвинет способности думать, рассуждать. Она схватила стоявший на столе небольшой латунный телескоп и что было сил запустила его в спину Морнингхоллу.
На мгновение повернувшись, он увидел летящий в него предмет — и успел отклонить голову. Инструмент попал ему углом в висок, и Морнингхолл рухнул на боковину вращающегося стула, отчего тот со страшным грохотом свалился и ударился о стену.
Несколько мгновений Гвинет ошеломленно смотрела на распростертое на полу могучее тело, на лежащий неподалеку телескоп. Если ей повезло, она вышибла из него мозги. А если нет…
Она не стала попусту терять время. Мгновенно спрыгнула с кровати, обошла лежащего на полу маркиза, который зашевелился, и бросилась к двери.
Выбежав из каюты, Гвинет попала из огня да в полымя — на юте она едва не столкнулась с двумя караульными.
Гвинет дрожащей рукой отвела упавшие на лоб волосы и, собрав все свое мужество, прошествовала мимо. Она пребывала в слишком большом смятении, чтобы обратить внимание на похотливые взгляды караульных. К тому же она не подозревала, что оба караульных подслушивали у дверей и были изрядно возбуждены ее страстными стонами и криками.
— Извините, я попросила бы вас помочь мне сойти с судна.
Матрос оперся о приклад мушкета и лениво оглядел ее.
— В чем-то проблема, мэм? Гвинет нервно оглянулась.
— Никаких проблем. Мне нужно уйти. Немедленно. Сердце у нее колотилось с такой силой, что, казалось, даже ожерелье подпрыгивает на груди. Должно быть, со стороны она выглядела несколько странно, но в тот момент она могла думать только о спасении своей жизни, о бегстве — и еще о Морнингхолле. В любой момент разъяренный Князь Тьмы мог вылететь из каюты и затащить ее в свой Аид.
— В таком случае сюда, мэм, — сказал караульный, беря ее под локоть своей ручищей.
Слава Богу, слава Богу. Гвинет испытала чувство облегчения, ей
