Всего же за время советско-финляндской войны П. Ф. Заварухин совершил 69 боевых вылетов, участвовал в 10 воздушных боях, одержав две победы в воздухе. За успешное выполнение заданий командования Павла Заварухина представили к ордену Ленина, но. как он узнал позже, лимит на данные награды был уже исчерпан, и за Финскую он так ничего и не получил.
После завершения войны с Финляндией полк перебросили в Бакинский округ ПВО на аэродром Насосная. Г1. Заварухин был назначен заместителем командира в эскадрилью, вооруженную И- шестнадцатыми. Затем его перевели в Батуми, командиром эскадрильи в 35-й ИАП Кутаисской бригады ПВО. В полку летал поочередно на И-153 и И-16. Полк вел интенсивную боевую подготовку: выполнялись полеты в сложных метеоусловиях и ночью, полеты над морем — в задачи полка входило прикрытие кораблей Черноморского флота; стрельбы по воздушным и наземным целям, парашютные прыжки, в том числе на море (последних полагалось совершить по два каждому летчику). Полк участвовал в совместных с флотом учениях. Перед самой войной группа летного состава во главе с П. Заварухиным, назначенного заместителем командира и одновременно штурманом полка, была командирована в Ленинград для переучивания на ЛаГГ- 3. Успели выполнить только знакомство с конструкцией и ознакомительные полеты — началась война. Переучивание на этом прервалось, и П. Ф. Заварухин вместе с группой летчиков 35-го ИАП возвратился в Батуми.
В то время Турция считалась «неблагонадежной»: ее территория могла быть использована немецкой авиацией для налетов на города Закавказья. Поэтому 35-й ИАП продолжал прикрывать порт Батуми, военно-морскую базу Поти и корабли флота.
В начале 1942 г. П. Ф. Заварухина командировали на курсы усовершенствования начальствующего состава (КУНС) в Энгельс, где в эвакуации находилась монинская академия ВВС. Там изучали опыт войны, действия своих ВВС, авиации противника, а также порядок ведения боевой и оперативной штабной документации. Проводилось переучивание на Як-1. При полетах на этой машине в тот период требовалось соблюдать ограничения по перегрузке: запрещалось выполнять некоторые фигуры высшего пилотажа — иммельман, петлю, бочку. И все-таки некоторые летчики «втихаря» нарушали этот запрет. Похвальба одного из летчиков об этом закончилась тем, что его выслали из Энгельса в свою часть до завершения срока обучения.
Курсы П. Заварухин закончил на отлично п был направлен в Москву с рекомендацией: 'Целесообразно назначить командиром истребительного полка». В Управлении кадров ВВС ему предложили должность командира запасного авиаполка.
Но П. Ф. Заварухин, готовивший себя к боям, от такого варианта отказался, предпочтя уйти «с понижением», но в действующую часть. Таким образом в мае 1942 г. он попал командиром эскадрильи на Северо-Западный фронт, в п. Крестцы, где базировался 744 ИАП 240-й ИАД, входивший в состав 6-й ВА.
В этот период войска Северо-Западного фронта вели бои по ликвидации окруженной группировки 16-й немецкой армии в районе Демянска. Этот плацдарм на целый год стал ареной упорных боев. Авиация противника господствовала в воздухе. В этой напряженной обстановке летчикам полка приходилось выполнять ежедневно по 5–7 боевых вылетов.
Самолеты вылетали на сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков, на прикрытие войск на поле боя. «Ситуация была незавидная. Задач перед полком стояло много — а он обескровлен, имеет значительный некомплект летного состава и боевых самолетов. Боевая работа поэтому была очень напряженная. На задания вылетали малыми группами: 4–6 самолетов. В каждом вылете приходилось ожидать встречу с превосходящими силами противника».
Вот лишь несколько эпизодов того времени.
11 июля 1942 г. группа из шести Як-1, ведомая П.Заварухиным, сопровождала шестерку Пе-2, наносивших удар по аэродрому Пески. На подходе к цели группу атаковали восемь Ме-109. Отражая атаку, П. Заварухин сбил один «мессер». Над целью самолеты подверглись интенсивному обстрелу зенитками, и один Пе-2 получил повреждения. Однако все бомбардировщики отбомбились. На обратном пути «раненая» «пешка» стала отставать, и пара «яков» прикрывала ее до аэродрома.
17 июля Заварухин ведущим шестерки истребителей вылетел на боевое задание по прикрытию наземных войск в районе Коровитчино, где наши пехотинцы заняли важные высоты. Ожидалось, что их непременно будет бомбить противник. Так и случилось: вскоре к высотам стала приближаться группа Ю-88 в сопровождении истребителей. В завязавшемся бое П. Заварухин сбил ведущего «Юнкерса», но и его самолет попал под огонь немцев: получил повреждения мотор, отказало вооружение. Главное — налет был отражен и противник, потеряв 4 самолета, ушел. С КП наземных войск по радио истребителей поблагодарили за работу. и самолеты взяли обратный курс. Однако возвращение не прошло гладко: из-за облаков на «яки» «свалилась» четверка Ме-109. Одна пара пошла на сближение с самолетом Заварухина, стремясь взять его в «клещи». Не имея возможности вести активный бой, летчик решил скрыться в облачности. В облаке он развернулся на 90 градусов, стремясь выйти из облака в направлении, неожиданном для противника. Но уже на выходе услышал звук выстрела авиапушки и ощутил попадание снарядов в самолет. Осколками Павел был ранен в правое плечо и ногу. Обернувшись, он увидел сближающийся с «яком» Ме-109. Тот, видимо, во избежание столкновения, сделал энергичный разворот, и его хвостовое оперение оказалось рядом с крылом самолета Заварухина. Решение на таран пришло мгновенно. После удара консоли «Яка» по хвостовой части «мессера», тот перевернулся и стал падать. Он врезался в землю недалеко от позиций 645-го СП 202-й СД, о чем позднее и было получено подтверждение.
Павлу же после тарана оставалось только садиться. Мотор заклинило, начался пожар, но скольжением пламя сбить удалось. «Решаюсь сесть в районе Бегловских болот, между пунктами Пустыня и Запрудно. Планирую и вдруг обнаруживаю: невдалеке от выбранного места приземления, на опушке леса — артиллерийская батарея противника, искусно замаскированная. Но менять решение поздно, высоты нет, сажусь с убранными шасси. От удара головой о борт кабины на короткое время теряю сознание; прозрев, наблюдаю: мо тор погрузился в болотную грязь, и это спасло от пожара. Но другая неприятность: солдаты противника по окраине болота начали приближаться к самолету. На мое счастье, в этот момент начался налет У-2 на расположение батареи и немцы повернули обратно. Воспользовался этим, вылез из самолета, отполз от него на 100–150 метров — обнаружил проложенную по болотистой почве тропу из бревен, сучьев: очевидно, от близлежащей деревни к батарее. По этой тро пе был проложен телефонный кабель. Сгоряча хотел его перерезать, но потом передумал: ведь сразу же придут немцы — устранять повреждение. Перешагнул его ив 8~10 метрах от тропы под болотными лопухами стал дожидаться утра — только голова торчала из болота (сильно застудился из-за этого). Что только не передумал: ведь оказался на оккупированной территории, немцы кругом. Думал: неужели вот так, едва начавшись, и закончится моя летная биография'?! Рано утром решил по болоту пробраться к сво им, памятуя, что на этом участке сплошная линия фронта отсутствовала. На болоте иногда попадал в трясину — затягивало, приходилось вылезать и искать другой путь. Целый день шел, дошел. Командир взвода на передовой, заметив меня, с бойцами вышел навстречу. Голодному и израненному оказали помощь, посадили на коня и доставили в штаб 202-й стрелковой дивизии. А оттуда уже в полк сам начальник политотдела 6-й ВА полковник Драйчук на своей «Эмке» доставил. Сбит-то я был в первый и последний раз — потому так по дробно и рассказываю».
Уже через три дня после возвращения Павлу Заварухину, не оклемавшемуся еще от ран, пришлось вылетать на задание. Обстановка того требовала: были сбиты и попали в госпиталь командир 2-й АЭ И. Мотуз и штурман полка А. Барко — водить группы в бой стало некому. Ежедневно летчик совершал по 4–5 вылетов. Техник самолета и инженер эскадрильи помогали ему забраться в кабину, а после вылета — вылезти из нее. На пятый день раненая нога сильно распухла, поднялась температура, Заварухин стал терять сознание. Его отправили в госпиталь на пару недель. В эскадрилье ожидали, что летчик вот-вот должен получить звание Героя Советского Союза — как и полагалось по приказу Сталина за совершенный таран, но П. Ф. Заварухина представили к награждению орденом Отечественной войны 1-й степени («за три сбитых самолета противника, в том числе один — тараном» — это он узнал после войны, ознакомившись со своим личным делом). Почему наградили другим орденом, летчик тогда не Задумывался. Не до того было.
