с ним. После смерти своего постоянного напарника Тиуна Хэнк почти год охотился один. Он нуждался в помощнике, и некоторые инчи из воинского отряда были не против стать его напарниками. Но Хэнк им отказывал и совсем неожиданно предложил сходить на охоту Горбатому Муну, который не был даже воином.
Мун не слишком надеялся, что из него выйдет хороший помощник Хэнку, но заранее радовался хотя бы тому, что проведет несколько дней в горах, вдалеке от поселка, от барака, где его семья занимала клетушку без окон, и от вечной утренней похлебки из разварившегося пресного митая, которой кормили перед выходом на поля или на строительство Синей Стены. А если повезет и они убьют козу, то Хэнк, может быть, угостит его жирным супом. А еще он попросит у Хэнка для жены белый козий хвостик, которым так удобно наносить румяна.
Сегодня ими командовал Крикливый Гавк. Работа по возведению Синей Стены была однообразной и тяжелой. Инчи доставляли с берега камни, заваливали проходы между рифами, поднимая все выше и выше каменную насыпь, преграждая путь к острову чужакам. Стену начали строить давно, после войны за Воссоединение. Тогда во главе инчей стали Говорящие Истину. Стена была единственным способом спасти остатки племени.
Враждебен был мир, окружающий остров. Далеко на юге, где солнце горячее, как сковорода, земля превратилась от жары в песок. Там, в глубоких норах, жили черные люди. Они ели червей, крыс и ненавидели дневной свет. Жуткая судьба ждала инча, попавшего к ним.
На северной земле, среди льдов, обитали в тесных шалашах из меховых шкур дикари. Хорошие мореходы, они доплывали по бурному океану до острова, а увидев лодку инчей, забрасывали ее тяжелыми гарпунами, не щадя ни женщин, ни детей. Так рассказывали Говорящие Истину.
Хэнк и Мун работали в паре. Время близилось к полудню, и, наверное, из поселка уже несли котел с горячей похлебкой. Муну хотелось, чтобы эта похлебка была ячменной. Но ячменя мало. Из него варят пиво для Говорящих Истину и воинского отряда. Говорящим Истину оно прибавляет остроты ума, а воинам храбрости. Муну не требуется ни того, ни другого. Главное для него — быть хорошим работником и слушаться Говорящих.
Он посмотрел в сторону воинов, охраняющих участок. Трое, вытянув шеи, наблюдали, как четвертый медленно брел по ручью, подняв над головой копье. Крикливый Гавк, конечно, тоже был там. Мун догадался, что они охотятся на запретную рыбу — пантуса. Воин, широко расставив ноги, ударил копьем и ловко вышвырнул на берег большую плоскую рыбину. У Муна невольно набежала слюна. Жирное белое мясо пантуса однажды в детстве ему довелось попробовать. Воины кучкой трусили со своей добычей к кустам. Сейчас они разведут костер, испекут рыбу целиком в золе и поделят между собой. Пантус попался крупный и каждому достанется хороший кусок.
Ральф атаковал первым, хотя и знал, что расстояние до глайдера Коричневых слишком велико. Но к этим глайдерам последней конструкции, с их шестиствольными пушками, приближаться было слишком опасно. Ракета прошла выше, вернее, глайдер успел нырнуть под светящуюся точку и теперь, увеличивая скорость, шел прямо на истребитель Ральфа, у которого ракет больше не осталось. Он посмотрел вниз. Там, продолговатыми каплями, виднелись ледокольные корабли конвоя, их прикрывала от Коричневых эскадрилья истребителей. Ледоколы везли продукты и снаряды для осажденного Северного порта, а на обратном пути забирали раненых и семьи моряков. Этот конвой оказался несчастливым — глайдеры Коричневых атаковали по нескольку раз в день и потопили уже шесть кораблей.
Пилоты глайдера, наверное, не хотели тратить на маленький истребитель электронную торпеду, предназначенную для ледокола. У Коричневых и без того было достаточно мощное вооружение. Револьверная шестиствольная пушка в нижней плоскости фюзеляжа, бешено вращаясь, выбросила сноп желтых и красных трассеров. Ральф тоже надавил на гашетку пулеметов, но раскаленные трассы чужих снарядов уже проносились мимо кабины. Прямое попадание в носовую часть выбило из рук штурвал. Армированное стекло кабины покрылось сетью трещин. Еще один снаряд врезался в корпус сбоку — обожгло плечо и голову.
Истребитель падал, кренясь на крыло. Правый двигатель не работал и, кажется, повредило рулевые тяги. Глайдер пронесся мимо, и не тратя времени на подбитый истребитель, стал разворачиваться для ракетной атаки на ледокол. Ральф, кое-как выровняв машину, стал стрелять ему вслед. Трассы рассеивались с большим недолетом. Потом истребитель потащило вниз, и Ральф сумел вывести его из пике в сотне метров над океаном.
В небе продолжался бой, кувыркались, гоняясь друг за другом, истребители и глайдеры. Головной ледокол огрызался вспышками зенитных автоматов. Какой-то корабль горел. Ральф видел все это мельком, с трудом удерживая истребитель в горизонтальном полете. Он понимал, что агония обреченной машины долго не продлится, а спасательная резиновая шлюпка вряд ли даст ему возможность продержаться больше часа в бурлящей ледяной воде. Мелькнула и погасла надежда на тральщик, который подбирал сбитых пилотов и моряков с потопленных кораблей. Только сейчас Ральф вспомнил, что тральщик, получив пробоину, затонул еще в начале боя. Остальным кораблям не до него. Они торопятся покинуть опасный район, пока не вынырнули перископы подводных лодок. Закон северных конвоев обрекал на смерть выпавших за борт: только так могли спастись остальные.
Ральф отчетливо видел гребни волн. Над водой клочьями гнало туман, и горизонт был затянут влажной пеленой — приближался дождь.
Рана в плече кровила. Ральф подумал, что скиснет от потери крови раньше, чем откажет двигатель. Ему удалось зубами и пальцами левой руки кое-как перетянуть предплечье, и это давало еще несколько минут жизни. Там, на континенте, у Ральфа остались жена и ребенок. В последнем письме жена сообщила, что после его отпуска опять забеременела. Он не успел ответить и сейчас пожалел об этом. Придет письмо с равнодушными соболезнованиями из штаба авиаполка и бланк анкеты, по которой жене будут начислять пенсию.
Из тумана проступили очертания скал, а через минуту Ральф убедился, что впереди остров. На картах этот клочок суши не значился. Люди появлялись в здешних местах, опасных для плавания и полетов, слишком редко. Лишь война, столкнувшая в долгой изнурительной борьбе два полушария, заставила вести этим путем караваны судов.
Ральф попытался перевести истребитель на вертикальный полет, но тут же отказало управление. Выручил тормозной парашют. Истребитель пропахал единственным уцелевшим шасси глубокую борозду во влажном травянистом грунте и остановился, завалившись на крыло.
Поселок состоял из нескольких длинных приземистых сооружений, в которых проживала основная масса инчей, и полутора десятков одиночных хижин. Поодаль, на вершине плоской горы, стояла крепость. Инчи называли ее Каменный Дом. Там жили Говорящие Истину. В случае нападения крепость должна была служить убежищем всему племени.
В крепости жил вождь Лич, самый мудрый человек на острове. “И в мире”, — мысленно поправился Мун. Лич знает тайну тайн и время, когда наступит Вечное Лето. Велики его заслуги перед племенем инчей. Это он много зим назад собрал всех в один большой поселок и начал строительство Синей Стены. Теперь инчи стали могучим племенем, не бродят кучками, словно дикие козы по горам, а живут вместе. Кто сможет их застать врасплох и победить?
До сигнала на ужин оставалось еще немного времени. Мун подошел к группе других инчей, сидевших на мшистой площадке возле одного из домов. Маленький носатый Карк, недавно получивший новое имя — Разящий Топор, рассуждал о коварстве Вольных Рыбаков. Все знали, что новое имя он получил благодаря своему изобретению. Карк создал аппарат, с помощью которого получал из прокисшего вина опьяняющий напиток. Он приятно согревал желудок и начинал туманить голову после самой маленькой чашки. Изобретение хранилось в Каменном Доме, а Карк надувался от важности.
Ругать Вольных Рыбаков считалось в племени инчей правилом хорошего тона. Чтобы унизить, придумали даже оскорбительную кличку для их племени, но она не прижилась. Как ни обзови, а они действительно оставались Вольными Рыбаками, и никто не мог заставить их жить под одной крышей или таскать камни для Синей Стены. Когда-то большое племя, оно было почти полностью истреблено в трехлетней войне за Воссоединение. Вольные Рыбаки так и не соединились с остальными инчами. Теперь их осталось лишь несколько семей, ютящихся у подножия утесов на севере острова.
Вождь Лич подарил им жизнь. Три раза в год в лагуну возле поселка причаливала большая лодка, и
