— Потом он через него влез назад. Я ждала, пока он зажжет спичку — ты бы видел его лицо!
Часто дыша, вбежал один из двух парней.
— Это он, Морт?
— Да.
Парень ударил Коэна коленом в пах.
— Это тебе за Дитера. — От резкой боли Коэн согнулся пополам и тут же получил удар коленом в подбородок.
— За Вилли.
— Не торопись, Тим, — остановил его Морт.
— Он гомик, — сказала она. — Не ломайте его пока.
Тим прижал Коэна к стене и, схватив рукой за подбородок, вперился в него глазами.
— Я разорву этого гомика на мелкие кусочки. — Коэн плюнул ему в лицо, и Тим снова ударил его коленом. Коэн увернулся так, что удар пришелся ему по бедру.
Она хихикнула.
— Я ему кое-что отрежу и заставлю съесть.
— Он что, тебя тем же кормил? — рассмеялся Тим, вытирая лицо.
Вбежал второй парень.
— Все чисто — он один.
— От самого Экса следить за каждым его шагом! — пробасил Морт, — так утомительно иметь дело с кретинами. Давай наручники. Тим.
Обхватив Коэна своими потными руками, Тим защелкнул у него за спиной наручники.
— Отведи его в спальню. Руби, — сказал Морт, — и пристегни его своей парой браслетов к кровати.
Положив ружье на кушетку, она взяла Коэна за руку.
— Не сюда, — потряс головой Морт. — Наверх. Там нам будет лучше разговаривать.
Тим опустил подвесную лестницу. Подталкивая Коэна, она поднялась с ним наверх и, пройдя по мансарде к лампочке, зажгла ее. Они пристегнули его наручниками к стойке, прикрепив к ней и его ноги. Здоровой рукой Морт распахнул рубашку Коэна и посмотрел на ножевую рану. От него несло пивом и потом.
— Какая-то шлюха тебя поцарапала?
С улицы донесся шум подъехавшего «мерседеса». По лестнице поднялся человек в сером костюме, он был меньше ростом, чем казался в бинокль.
— Ты еще не звонил? — спросил он.
— Еще нет, Лу, — ответил Морт.
— Я сам позвоню, — сказал Лу и спустился вниз.
Подтащив какой-то деревянный ящик, Морт поставил его перед Коэном.
— Давай сюда машину. Руби, — сказал он.
Она вернулась с портативным магнитофоном с длинным шнуром, который Тим повесил на гвоздь, торчавший в стене. Морт начал говорить в микрофон:
— Красная Собака, первый допрос подозреваемого Сэмюела К.Коэна, 20.42, пятница, 20 апреля, Ноенвег, Федеративная Республика Германия. Перекрути назад, Тим.
Тим воспроизвел запись.
— Сделай немного погромче, — сказал Морт. Затем с улыбкой обратился к Коэну: — Ну что, сынок, с чего мы начнем?
Коэн пожал плечами. Теперь, когда все было кончено, он испытывал непреодолимое желание разрыдаться, упасть им на грудь и молить о пощаде, понимании. «Если бы я только знал…»
Морт сочувственно кивнул.
— Меня тоже это тяготило. — Он взглянул на него. — Сэм, давай поговорим с тобой начистоту. Ты сейчас здесь, у нас — и я должен сказать тебе со всей откровенностью, что многие затаили на тебя большую обиду. Но, может быть, вместе мы сможем во всем разобраться, а?
Коэн облизал пересохшие губы и спросил:
— Ты американец?
— Да, — ответил Морт. — И я, и Тим, и Джек, и Лу, который сейчас внизу. И Руби, с которой ты уже знаком.
— Тогда почему же вы убили моих друзей? Тоже американцев! Невинных людей, ни за что?
— Ничто никогда не делается просто так. Бывают иногда ошибки, ты вон тоже что понаделал, но это же не значит, что все кончено.
Коэн засмеялся.
— Конечно же, это конец, жирная ты свинья. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп?
Клэр тоже засмеялась.
— Ты очень глуп, Сэм.
Коэн ухмыльнулся. Теперь, когда все было кончено, от этой обреченности его охватило чувство какого-то нелепого безрассудства.
— Сначала ты все честно расскажи, — сказал он Морту.
Морт подвинул ящик чуть ближе.
— Давным-давно ты и твои друзья решили немного подзаработать на стороне. Подожди, подожди, не перебивай! — Он поднял руку. — Выслушай меня. — Вздохнув, он продолжал: — Я знаю, кто ты — ты отказался служить стране, которая тебя приняла, ты — экс-патриант, не испытывающий любви к той стране, которая приютила тебя, иммигранта, но я не понимаю, зачем тебе понадобилось устраивать всю эту возню?
— А тебе не приходило в голову, что, если бы я меньше любил свою страну, мне было бы наплевать, чем она занимается? И не сам я влез в эту, как ты изволил выразиться, «возню», а вы ее устроили.
— Понятно. — Морт качнулся на своем ящике. — Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты. Пол и Алекс случайно влипли в эту вашу авантюру? Совсем как тот парень, которого взяли в аэропорту «Кеннеди» с десятью фунтами героина и который сказал, что не знает, как это оказалось у него в чемодане?
Коэн опустил голову с выражением отвращения на лице.
— Что с тобой говорить, тратить последние часы своей жизни на такое дерьмо, как ты? Морт возмутился.
— Последние часы твоей жизни! Помилуй! Мы — официальные представители американского правительства — мы не убиваем людей направо и налево в немецких мансардах. Даже несмотря на то, что ты и убийца, зачем же нам уподобляться тебе.
Коэн молчал, уставившись во что-то невидимое за слабо освещенными стропилами.
— Так что ты там говорил, Сэм? — продолжал Морт. Он подтянул вверх штанины брюк там, где их стрелки разгладились на его огромных согнутых коленях. — Ты не хочешь нам рассказать о своих приключениях? Кажется, Лекбир Эль Хебиб просил тебя о том же в Оране? Хотел послушать. — Морт ухмыльнулся. — Помнишь его — алжирского полковника?
Коэн перевел взгляд из темноты на него.
— Что вы с ним сделали? — «Я словно чума. Все, с кем сталкивает меня судьба, умирают».
— Сделали с ним? Ничего. Мы просто немного побеседовали так же, как и с капитаном Андреем, который был сначала отнюдь не приветлив. Но потом изменился.
— Вы убили его? — Собственный голос показался Коэну голосом за кадром в каком-то кино из детства — голосом, не принадлежащим конкретно никому.
Морт изобразил деланно-ласковую улыбку.
— Ты начитался романов. Никого мы не убивали. Но Андрей так расстроился, когда узнал, кто ты есть на самом деле, что покончил с собой. И я его понимаю. Да, много невинных людей от тебя пострадало, а?
— Вы мерзавцы, убийцы! — закричал Коэн, дернувшись в наручниках. Смолкнув, он бессильно обмяк и опустился у стойки. — Господи, что я сделал?
В мансарде стало тихо; глядя на него с усмешкой, Морт достал левой рукой носовой платок и вытер
