— Для чего надо?
— Чтобы содержать себя. Поддерживать свое положение. Для проведения кампаний, коктейлей, приемов в Госдепартаменте, для покупки лодок, машин. Ты думаешь, так легко вращаться в обществе, быть частью правительства?
— Ты думаешь, большинство американцев одобрило бы то, чем ты занимаешься?
— А разве нет? Им большей частью наплевать. Коэн выкрутил руку сильнее.
— Имена.
— Не могу. Помогите. Я не знаю. — Клэй попытался высвободиться. — Обменяй меня на свою девчонку.
— Трахайся с ней сам! — Коэн закусил губу.
— Именно это сейчас и происходит. Ее трахают всей группой… вставляют электрический зонд…
— Давай имена.
— Я слышал только голос. Даже не знаю, кто звонит.
— Откуда деньги?
— Это либо пакет с деньгами, либо чек, по которому я получаю в своем банке.
— Откуда?
— Из банков Аргентины или Уругвая.
— Каких банков?
— Записывать нельзя было. Не помню. Ты не поверишь, с них невозможно было снять ксерокопию, а бумага рассыпалась.
— Ну конечно.
— Все, что они присылали мне, а этого не так уж много, превращалось потом в порошок, исчезало.
— С чего все началось?
— Я развелся. У меня были денежные проблемы. Был членом одной из комиссий Сената. Позвонил какой-то человек и сказал, что меня порекомендовал ему один из сенаторов.
— Кто?
— Он не говорил, и я не спрашивал. Ты не знаешь, как все делается в Капитолии. — Клэй закашлялся. — Сказал, что он — один из тех, кто хочет помочь мне выкарабкаться, и попросил меня об одном одолжении. Я сказал, конечно, что за вопрос. Он прислал мне пять тысяч. Сначала я не хотел их тратить, но потом все-таки пришлось. Через пару недель он опять позвонил и попросил встретиться в Нью-Йорке с одним человеком. Я полетел в Нью-Йорк и встретился там с Честером.
— А кто такие Стил и Морт?
— Позже они попросили меня подыскать какого-нибудь бывшего военного для работы представителем их компании на Востоке. Им стал Стил. Морта нашли позже для Европы. По тому же принципу.
— Ты хочешь жить? Мне нужны имена.
— Не могу ничем помочь.
— Тогда я открою твою записную книжку и убью всех, кто в ней значится.
— Пустая трата времени и жизней невинных людей.
Коэн взял нож Клэя и неглубоко воткнул лезвие в его здоровую руку выше локтя. Судорожно глотнув воздух, Клэй пытался кричать. Коэн ударил его.
— Я выдерну твою руку, если ты не заткнешься и не назовешь имена. И перережу тебе нерв.
— Ты мерзость. Ты не человек. Я не в силах это вынести. Если бы я знал, сказал бы тебе. Не надо! Ради Бога!
— Считаю от десяти. Когда дойду до одного, я сделаю, что обещал. — Коэн устроился поудобнее. — 9, 8, 7, 6, 5…
— Я скажу тебе, где она!
— 4, 3,2…
— Неужели тебе все равно, что с Руби? Почему ты не хочешь пойти на сделку?
— Потому что она работала и работает на вас.
— В Ноенвеге она перешла на твою сторону. Она помогла, тебе с тем полицейским в Париже. Она покупала тебе одежду и скрывала тебя от полиции. Она убила одного из наших в Ноенвеге. Ни черта она не работает на нас.
— Если нет, то откуда ты все это узнал?
— Морт нашел вас обоих в Париже. Он следил за вашим номером из дома напротив. На всякий случай он в Ноенвеге спрятал в твоем пиджаке датчик.
— Когда мы скрылись, он все еще был в Ноенвеге.
— Ты дилетант. В лесу они нашли твою машину, Коэн. Сначала они хотели забрать ее, но потом решили вмонтировать в нее датчики, в расчете на то, что появится Стинсон.
— Почему же Морт не убил нас в Париже?
— По этому поводу были серьезные телефонные переговоры. Морт хотел убить вас обоих, но я запретил в расчете па то, что ты встретишься со Стинсоном. Мы ненадолго потеряли тебя после того, как тебе удалось уйти от французской полиции. Как это, кстати, тебе удалось?
— Продолжай.
Клэй прервался, чтобы сглотнуть.
— Они вновь засекли твой датчик, когда, разъезжая по всему Парижу, поймали эхо-сигнал и вычислили его местонахождение. Потом тебе удалось уйти от них, сев на поезд, и они не смогли найти тебя в Страсбурге. Клянусь Богом, это правда. Клянусь жизнью своей дочери.
— Где сейчас Руби?
— На консервном заводе Д'Анджело, неподалеку от Нью-Джерси.
— Веди себя тихо и, может, ты останешься жив. — Коэн сбросил его в байдарку. — Заставить бы тебя грести.
— О Боже, мне нужен врач. Я умру от боли.
Ветер сменился на восточный, он помогал плыть по реке быстрее. Коэн вновь связал Клэя, заткнул ему рот, привязал к байдарке и, оставив его в осоке у западного берега, пошел к «импале». Одевшись, он вернулся на ней за ним. Запихнув его в багажник, он вытащил из-под сиденья револьвер и поехал в город.
'Слишком многим я причинил горе, явился причиной их смерти, не могу рисковать тобой, Клэр, дать Морту тебя убить. Прав был Пол: к черту месть, иди и живи мирно, береги тех, кого ты любишь. Люблю ли я тебя? Да. Всегда любил, но ты же заморочила мне голову — разве не так? Может, я сам себе голову заморочил недоверием? И ты теперь расплачиваешься за это? Почему за мои грехи приходится расплачиваться другим? Самое суровое искупление грехов, придуманное Господом, — такое же, как распятие Христа за наши грехи.
Если это не ты, а Морт подложил мне датчик в пиджак, тогда это я погубил тебя, Клэр; значит, не любил, потому что любовь — это вера. Они так затравили меня погоней, что я уже никому не доверял, даже потерял веру в Пола, потому что он не испытывал ненависти. И он был прав'.
В переулке недалеко от Третьей улицы бесколесные машины стояли, привалившись к бордюру; в сточной канаве валялись мокрые газеты и разбитые бутылки; в свете фар мелькали розовые глаза крыс, спасавшихся в сточных колодцах. Здание консервного завода Д'Анджело было шестиэтажным; с внешней стороны виднелось подобие лоджий, фасад у крыши несколько выступал. Свет не горел, двери были закрыты. Сбоку вдоль здания стояли два грузовика, от них пахло опилками, маслом и гнилым мясом. Двери грузового входа были заперты; так же, как и на входных дверях, изнутри по их маленьким стеклам тянулись маленькие провода.
Достав из багажника «импалы» моток веревки, Коэн перекинул ее через нижнюю ступеньку пожарной лестницы, забрался на крышу и, привязав веревку к трубе, сбросил ее вниз. Парапет выдавался вперед и ему пришлось раскачаться на веревке, чтобы добраться до окна. Оно было без проводов. Когда он
