пилоту вертолета снизиться и подлететь ближе для лучшего обзора, машина опустилась до потолка, при котором тяжелый МИ-8 мог не опасаться случайных выстрелов с земли, и генерал увидел на летном поле танки, которые начинали занимать оборонительные позиции по периметру авиабазы. Ошибиться в принадлежности этих танков было невозможно — старые, тихоходные Т-60 из его 31-й танковой бригады прорывались сквозь цепь грозных русских танков Т-72 и Т-80.
— Как идет операция в Черняховске? — спросил генерал у своего начальника штаба.
Начальник штаба адресовал этот вопрос радистам.
— Очень хорошо, товарищ генерал, — последовал ответ. — 31-я бригада докладывает, что она удерживает командный пункт, пункт управления РЛС и взлетную полосу. Ведет бой еще за несколько объектов, включая склад авиабомб и склад вооружения. Нескольким самолетам удалось улететь, но наши войска контролируют аэродром.
— Потери?
— Последний раз полковник Шкловский докладывал, что потери от легких до средних, — ответил начальник штаба. — Он хотел направить вам подробный отчет, но его часть сейчас занимает оборонительные позиции.
— Отлично, — подвел итог Вощанка. Быстрота и внезапность являлись ключевыми факторами этой операции. К тому времени, как русские поняли, что происходит, его войска уже взяли верх над ними. Поскольку Вощанка приказал не расстреливать русских солдат, они и не сильно сопротивлялись. — Мне не нужна здесь кровавая бойня, да и желательно, по возможности, захватить все целым. Передайте полковнику Шкловскому, чтобы изолировал очаги сопротивления и предложил сдаться. Нам понадобится их оружие. — Начальник штаба передал приказ генерала. — Как дела у 7-й дивизии в Калининграде?
— От них пока нет сообщений, товарищ генерал, — отозвался начальник штаба, сверяясь со своими записями постоянно поступающих по радио донесений. — Генерал Гурвич и 20-я морская десантная бригада контролируют здание штаба российского флота и окружили военно-морскую базу, а 33-я танковая бригада контролирует базу морской авиации. Наша авиация атаковала и серьезно повредила один боевой корабль, который пытался покинуть порт. Остальные корабли остаются у причалов, за исключением трех, которые по вашему приказу блокируют фарватер Калининградского залива. Большинство осмотренных кораблей укомплектованы личным составом на треть, максимум наполовину, моряки и солдаты остаются в казармах или покидают базу, они не знают, что делать. Это предоставляет нашим войскам большую свободу для маневра. Мы контролируем в Калининграде телецентр и четыре радиостанции. Город, похоже, занял выжидательную позицию.
Вощанка кивнул. За подобную выжидательную позицию была уплачена кругленькая сумма. Командиры Калининградской морской базы и базы морской авиации — крупнейших российских военных баз в Калининградской области — за невмешательство в конфликт получили взятки на общую сумму почти в четверть миллиона американских долларов. А причина, по которой база ВВС в Черняховске встретила нападавших огнем, заключалась в том, что у Вощанки не осталось денег на подкуп командира этой базы, и тот решил оказать сопротивление.
И все же деньги были потрачены не зря.
Одним из ключевых аспектов успешной оккупации Калининградской области и Литвы являлась реакция на это непосредственно самого Калининграда — крупнейшего и наиболее важного в стратегическом отношении города в области, да и во всей операции в целом. В самом городе проживало свыше четырехсот тысяч человек, и почти семьсот тысяч — на территории к западу от него, включая огромное количество преуспевающих бизнесменов, бывших политиков и военных. Поэтому необходимо было не напугать гражданское население в ходе захвата военных баз и объектов в этой зоне. К счастью, в силу белорусского военного присутствия в Калининградской области под эгидой СНГ здесь находилось множество преданных Вощанке белорусских солдат. Нашел он союзников и среди российских солдат и моряков, а также среди солдат и офицеров из различных республик СНГ, которые поддержали его идею избавления от засилья СНГ.
Таким образом, его военный переворот начал превращаться в некое подобие революции.
Захватывая Калининградскую область, Вощанка не рассчитывал на молниеносную и окончательную победу. Генерал, несмотря на заверения Габовича в поддержке, не строил иллюзий относительно слабости России. И, естественно, ей не понравится оккупация Калининградской области. Но необходимо было связать здесь русским руки и захватить стратегические позиции, чтобы уверенно чувствовать себя, когда начнутся переговоры. У России и СНГ не было ни денег, ни желания воевать. А Беларуси терять нечего.
И он победит в Калининградской области, если сможет захватить стратегические позиции, не прослыв при этом рехнувшимся кровавым мясником.
Но Литва — это совсем другое дело.
Необходимо было захватить все города, оккупировать полностью всю территорию и как можно быстрее установить на ней жесткий режим. Остальные страны мира не будут находиться в оцепенении вечно, постепенно они начнут действовать и могут принять совместное решение о выдворении белорусских войск из Литвы. Вощанке нужно действовать быстро, закрепить границы своих завоеваний и дать всем понять, что любая попытка выгнать его из Литвы принесет больше вреда самой Литве и соседним республикам, чем Беларуси…
…И частью этой угрозы будет его арсенал ракет СС-21 «Скарабей», рассредоточенных сейчас в северной Беларуси. Эти небольшие мобильные ядерные ракеты являлись ключом к успеху. Три ракеты с ядерными боеголовками, доставленные Вощанке, находились сейчас под усиленной охраной на секретной пусковой площадке в северной Беларуси, а остальные были рассредоточены в сельской местности. Но важнее, чем рассредоточение ракет по различным пусковым площадкам, была постоянная радиосвязь с ними.
— Мне немедленно нужен доклад о рассредоточении СС-21, — приказал генерал. Рискованно было говорить по радио со своим штабом на эту тему, но от успешного развертывания ракет зависело то, что он впоследствии сможет приказать президенту Светлову объявить всему миру. — Как только позволит дальность связи, воспользуйтесь засекреченной линией.
— Мы только через час приблизимся на нужное расстояние к базе Лида, товарищ генерал, — ответил начальник штаба. — А пока не можем воспользоваться засекреченной линией.
— Ладно, но пусть доклад будет готов к нашему прибытию. — Вощанка подумал, что чем скорее «Скарабеи» будут готовы к запуску, тем быстрее завершится оккупация.
— Диспетчерская базы морской авиации Лида, я — 711-й, нахожусь в двухстах сорока километрах к юго-западу, высота тысяча метров, курс ноль девяносто… Уточняю: курс ноль девяносто пять. Прием. — Молодой белорусский пилот, доложив свое местонахождение, смахнул рукой капельки пота, выступившие на лице под резиновой кислородной маской. По установленной на сегодня процедуре соблюдения секретности полетов при всех докладах о курсе своего полета следовало называть нечетную цифру. Он чуть не забыл об этом, но вовремя поправился. И если бы он снова совершил подобную ошибку, то десятки зенитных батарей, расположенных вдоль литовско-белорусской границы, моментально напомнили бы ему об этом.
— 711-й, я — Лида, для опознания пять секунд держите курс ноль сорок пять, потом следуйте своим курсом. Как поняли?
— Я — 711-й, вас понял. — Лейтенант Владислав Дольский двумя пальцами правой руки плавно отвернул свой истребитель-бомбардировщик МиГ-27 к северо-востоку, отсчитал про себя пять секунд и вернул самолет на прежний курс. Его ведомый, лейтенант Франтишек Стебут, летевший рядом слева в истребителе-разведчике Су-17, повторил маневр ведущего.
В эти дни управление воздушным движением в отдаленных районах Беларуси осуществлялось плохо, наверняка диспетчерская базы морской авиации в Лиде не получила кодированные сигналы их самолетов, а сориентировалась только по отметкам на экране главного радара, но такие мелкие нарушения правил
