Кейт вздрогнула. Почти дословно Конни повторила сказанное Кемпбеллом. Но если у него это могло быть вспышкой злобы, то Конни полностью отвечала за то, что сказала.
— Я нормальная.
— И ты всегда можешь так уверенно поручиться за себя?
— Думаю, да.
— Хорошо. Ловлю тебя на слове. — Конни помолчала и потом продолжила, но уже спокойным тихим голосом: — Если бы моя дочь не погибла, то ей было бы сейчас столько же, сколько тебе. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю.
Кейт кивнула и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
Но когда Конни повернулась к ней, то разговор пошел по другому руслу:
— Этот отель — вся моя жизнь. Я очень высоко ценю тебя и то, что ты сумела сделать. Вот почему я так доверяю тебе, Кейт. Сказать по правде, я очень от тебя завишу. Что же касается Дженнифер Прескотт, то ей только кажется, что она способна выполнять твою работу. На самом деле ничего подобного она не может. Дженнифер, бесспорно, умна, честолюбива, но этого явно недостаточно. Только ты можешь сделать то, что ты делаешь.
— Я знаю.
— Твой вклад очень велик, Кейт, и я ценю это. Постоянно общаясь с клиентами все эти трудные годы, ты смогла вывести наше дело на иной уровень. Я специально назначила тебя директором, чтобы ты напрямую могла общаться с нужными людьми. Ты добилась того, что привлекла сюда тысячи новых клиентов, которые стали завсегдатаями. Ты одна из тех людей, благодаря которым «Граф ризот» стал тем, чем он стал. И я всегда буду благодарна тебе за это. Но сейчас мы стоим на пороге новых решений и новой стратегии в гостиничном бизнесе, которая применяется по всей стране, даже в других отраслях экономики. Ты знаешь, что связи и информация сейчас решают все. Мы не можем позволить кому-то расслабиться. Даже тебе. Каждый из нас должен отдать отелю все свое время и внимание.
— Я знаю это. — Кейт достала из сумочки запечатанный конверт и молча положила его на стол. — Не надо больше ничего, Конни. Это моя просьба об увольнении.
Конни не отрываясь смотрела теперь на Кейт и молчала.
— Неужели твое прошлое так важно для тебя?
— Да. — Кейт слегка поперхнулась. Конни взяла конверт.
— Я не могу пока вскрывать его. Я хочу взять с тебя слово, что ты будешь трудиться, как никогда, в течение целого сезона. А на Пасху мы поговорим снова. Надеюсь, что напряженная работа поможет тебе вновь обрести себя. Если же на Пасху ты скажешь, что твоя одиссея завершилась, ты изжила в себе комплекс прошлого и можешь отныне посвятить отелю все свое время, тогда я смогу предложить тебе партнерство, то есть то, что я и собиралась сделать этой зимой. В противном случае мне придется принять просьбу об увольнении и порекомендовать тебе, Кейт, хорошего психиатра.
Кейт почувствовала, что ее охватила внезапная дрожь, но она все-таки взяла себя в руки и нашла силы, чтобы встать:
— Конни, это очень много значит для меня.
— Возвращайся. Возвращайся к нам, Кейт. Но возвращайся такой, какой ты была всегда.
Конни сама проводила Кейт до двери.
Секция, где работала Кейт, была расположена между административными отделами и конференц- залом. Понадобилось около двух минут, чтобы добраться до места.
Кейт постучала в дверь кабинета Элейн Броуди и тут же вошла. Элейн, координатор-диспетчер, которую Кейт сама нашла на эту должность шесть лет назад, буквально подскочила в кресле, увидев свою начальницу.
— Кейт!
Элейн горячо обняла ее, прижавшись сухощавым телом. Когда после объятий они решили полюбоваться друг на друга, то глаза Элейн буквально сияли от удовольствия. У нее все было как у фотомодели: та же стройность и тот же модный широкоскулый тип лица:
— Выглядишь потрясающе! Ну как Россия?
— Интересно, — равнодушно ответила Кейт.
— Умираю от любопытства.
Кейт передала Элейн маленький, но тяжелый сверток:
— Возьми. Подарок из Москвы.
Элейн стала нетерпеливо разрывать упаковку.
— Икра! Белуга! Кейт, это слишком. Привлеченный возгласами, на пороге появился Лук Милтон, невысокий человек с бородкой в стиле генерала Кастера. Он тоже горячо обнял Кейт. Это всегда трогало и удивляло ее: люди, работающие под ее началом, всегда любили откровенно проявлять свои чувства. Кейт была воспитана в холодной атмосфере чопорной английской семьи, но ей почему-то была приятна эта грубоватая, но откровенная американская теплота.
— А это для тебя, — сказала Кейт, передавая сверток Луку. В нем было то же самое, что и в свертке Элейн, и подарок ему явно понравился. Он тоже захотел все узнать о России, и тогда Кейт сдалась и точными яркими мазками нарисовала картину бедности и нищеты, она рассказала о стариках и старухах, сидящих на рынке целый день, чтобы продать пару вещей, поведала об имперской пышности Санкт- Петербурга и Киева, о неясных слухах о готовящемся военном перевороте.
— Значит, мы не собираемся открывать филиал отеля в Киеве? — пошутила Элейн.
— Что ты! Им нужны наши капиталовложения. Но, кажется, там все вот-вот развалится. Как вообще западная компания может переводить туда капиталы? Там сразу сталкиваешься с гангстерами и рэкетирами.
— Конечно, — подтвердил Лук, — потому что только они и понимают, что такое настоящий капитализм.
— Это уж больно уродливый капитализм, Лук.
— Ничего. Они скоро научатся. У них просто нет выбора. Как хорошо, что ты вернулась, Кейт. Мы правда очень соскучились, — пробасил Лук; его голос резко контрастировал с малым ростом.
— Но меня и не было-то всего две недели.
— Вполне достаточно, — произнесла Элейн и покосилась на дверь.
— Что это значит? — Кейт проследила за большим пальцем своей помощницы, указывающей в сторону ее, Кейт, собственного кабинета. — Разве Дженнифер с чем-то не справилась?
— Я бы сказал, что она вообще мало с чем справляется, — произнес Лук, даже не стараясь понизить голос.
— Да? — в голосе Кейт прозвучало беспокойство.
— Нам уже были спущены некоторые директивы, — загадочно произнесла Элейн. — Дженнифер кажется, что твоя политика отдает консерватизмом. А у нее, на нашу беду, появились свои идеи.
— Дженнифер думает, что она просто дар Божий и настоящий подарок для всей гостиничной индустрии, — добавил Лук. — В твое отсутствие она не только заменяла тебя, но влезала в мою работу и в работу Элейн. Во всяком случае, ей казалось, что она вполне может справиться с этим.
— Понятно, — заметила Кейт, хотя еще не до конца уяснила суть дела. — Но я не давала права Дженнифер вмешиваться в вашу работу.
— Так напомни ей об этом, — сухо посоветовал Лук. А затем он взял Кейт за руку и добавил: — Знаешь басню о человеке, который пригрел на груди гадюку?
— Да. Ну и что?
— Просто почаще оглядывайся — вот и все, — кивнула Элейн, и ее природный локон как всегда выбился из-под искусственного шиньона.
Кейт направилась к своему кабинету, чувствуя, как в ней невольно пробуждается гнев. Все, что требовалось от Дженнифер, это осуществлять хорошо разработанный план и следовать инструкциям. В ее обязанности не входило критиковать подчиненных или руководить ими. Несмотря на
