классическому стилю, а стройная Анна вся будто была освещена изнутри таинственным огнем. Дочери достались от матери изящество, гибкость, но не рост, и, хотя Анна объективно была более красивой, чем Кейт, ее красота не бросалась сразу в глаза.
На первый взгляд почти невозможно было догадаться о национальной принадлежности Анны: в ее лице угадывались мавританские черты, кельтские и даже что-то восточное. Большинство мужчин находили Анну экзотичной и необычной. Они были очарованы этим взглядом, губами, обещающими столько страсти и неги. А стройное жаркое тело просто ошеломляло их. Но все они оказывались разочарованы, когда за нежной страстной внешностью обнаруживали вдруг холодный ум и сильную волю. Давным-давно один из ее мальчиков сказал: «Ты похожа на гурию, которая дарит наслаждения всем добрым мусульманам в раю». Анна очень скоро поняла, что ее внешность каким-то образом соответствует распространенному идеальному представлению о женщине, которое нашло свое воплощение в фотографиях журналов мод. Судя по всему, именно эта красота, привлекательно-невинная, напомнила Левеку Голливуд и притупила бдительность.
Анна привыкла, что мужчины смотрят на нее слишком легкомысленно и не могут сразу оценить по достоинству ее острый ум и волю.
Анна давно не видела мать и успела уже отвыкнуть от нее. Со времени смерти отца они обе как-то потерялись, будто не находили нужных слов утешения. Теперь настало время восстановить утраченное, попытаться вновь стать близкими друг другу. Вдруг Анна почувствовала радость, когда перед ее мысленным взором предстал чистый городок в горах, где жила Кейт. И тогда она сказала себе, что в эту зиму обязательно найдет свободное время и навестит маму.
Анна протянула руку к телефону и набрала нужный номер. На другом конце провода отозвался холодный бесстрастный голос Дженнифер Прескотт, а потом она услышала родные интонации.
— Дорогая!
— Привет, мам. Я только что вернулась с Гаити.
— Как я рада. Все в порядке?
— О'кей.
— Он приятный человек, этот твой хирург?
Анну даже передернуло от подобного вопроса. Она вспомнила, что не рассказала матери суть дела.
— Нет. Приятным его никак не назовешь. Он оказался втянутым в грязные махинации.
— Надеюсь, ты ничем не рисковала?
Анна ощутила неподдельное беспокойство в обычной материнской фразе.
— Анна, — продолжала Кейт, — Гаити — весьма опасное место.
— Знаю. Но я ничем не рисковала, поверь. — Анна скрестила пальцы, как в детстве, когда приходилось врать. — Я пришлю тебе вырезки.
«Мама, наверное, подпрыгнет до потолка, когда прочтет, но будет уже поздно».
— Пришли, пожалуйста. Я давно ничего не вклеивала в свой альбом.
Анна невольно улыбнулась:
— Мам, я пыталась дозвониться до тебя два раза, но мне сказали, что ты уехала.
— Да. Я была в России.
—
Анна услышала только мягкий смех в ответ.
— Седина в бороду — бес в ребро. Не иначе, дорогая. Увидела рекламу в Денвере и подумала: «А почему бы и нет?» Собрала вещички да и махнула на три недельки: Москва, Киев, Санкт-Петербург.
— Бог с тобой. И как там?
— По-разному. В Москве сурово. А в Петербурге и Киеве — скорее величественно. А все вместе восприняла как открытие.
— Я думаю. Ужас, как хочется послушать. Фотографии привезла?
— Не так чтобы много. Да, у меня есть для тебя подарки. Надеюсь, понравятся.
— Понравятся, понравятся. Даже не беспокойся. — Анна приложила ледяную банку из-под пива ко лбу. — Только не начинай рассказывать мне сейчас о снеге. Здесь жарко, как в сауне. Кемпбелл с тобой ездил?
— Нет.
Анна скорее ощутила, чем услышала, легкое изменение в голосе и поэтому спросила:
— У вас все в порядке?
— Не совсем.
— Что случилось, мама?
— Я не могу сейчас говорить об этом.
— Конечно, конечно.
Видно, Дженнифер Прескотт все еще была рядом.
— Мам, я позвоню домой.
— Я сама перезвоню. Не трать денег.
— Не беспокойся. Деньги здесь ни при чем, — улыбнулась в ответ Анна.
— Но мне все-таки лучше перезвонить тебе самой.
— О'кей. Я, правда, думала…
— О чем?
— Ладно… — Анна ругала себя, что никак не могла решиться произнести последнюю фразу. — Знаешь, у меня будет двухнедельный отпуск. Ты сейчас очень занята, но, может быть, нам удастся провести Рождество вместе?
— Прекрасно!
Радость Кейт окончательно растопила сомнения в душе Анны.
— Это лучшая новость для меня. Когда ты собираешься приехать?
— Улажу кое-что и обязательно приеду. Скажем, в двадцатых числах.
— О, это был бы великолепный подарок на Рождество. Ты права. Я буду очень занята. Но здесь столько молодых людей, что скучать не будешь, я гарантирую. Я все устрою. А вечера будем проводить вместе.
— Поджаривая каштаны.
Кейт рассмеялась.
— Да ведь мы в жизни не делали ничего подобного.
— А что мешает нам заняться этим сейчас?
— О, дорогая, как здорово. Я так счастлива.
— Я тоже. Мне хочется увидеть тебя, мам.
— Мне тебя тоже.
— Может быть, это судьба, — загадочно добавила Кейт.
— Что? Не поняла?
— Хочется поговорить с тобой.
— О чем? — уже заинтересованно спросила Анна.
— Так. Семейная история. Я тебе никогда раньше не рассказывала о ней.
— Звучит очень заманчиво.
И вновь в трубке послышался мягкий смех.
— Можешь мне поверить, это почище, чем история «Семьи Аддамсов».
Вдруг на другом конце провода послышались голоса.
— Дорогая, не могу больше разговаривать. Надо срочно идти.
— О'кей. Жду звонка.
— Хорошо.
Воцарилось секундное молчание, которое всегда предшествует концу разговора. Но пауза была наполнена сейчас неслышными голосами.
— Прощай.
