Эстелла пожала плечами, послав Маргарет взгляд, ясно намекающий на то, что Филипп лжет.
Но вопреки уверениям Эстеллы Маргарет поверила Филиппу. Вряд ли его настолько беспокоит, что подумает она или Эстелла, чтобы он стал затруднять себя ложью. Но тогда возникал другой, гораздо более интересный вопрос. Почему Филипп не подарил Роксане драгоценности своей матери? И Эстелла, и Хендрикс говорили о том, как он был опьянен своей первой женой, как не мог ни в чем ей отказать.
— Карета ждет, милорд. — В мысли Маргарет ворвался размеренный голос Комптона, и она отпустила их на все четыре стороны.
Эстелла быстро завладела рукой Филиппа, а Маргарет пошла следом за ними. Они вышли. Несмотря на то что ей было почти дурно от страха, все же она предвкушала и что-то хорошее. Если ей повезет, она увидит своего родного отца спустя столько лет. А если она с ним встретится, возможно, ей придет в голову, как именно можно отомстить ему за ее бедную мать. Она твердо решила, что в его беззаботной жизни наступит час, когда он расплатится за свои грехи.
Глава 7
«Все это не имеет никакого значения», — так пыталась успокоить себя Маргарет, пробираясь сквозь толпу, стремящуюся к ярко освещенному особняку Темплтонов. Значения не имеет ни сам по себе бал, ни разодетая раскормленная публика, откровенно рассматривающая ее. Этот искусственный мир — не ее мир. Ей здесь не место, и она здесь не задержится. Как только Филипп использует ее, она вернется в настоящий мир. В мир, чьи правила и нравы она понимает и жить среди которых ей удобно.
Подойдя наконец к чете Темплтонов, Маргарет присела в низком вежливом реверансе, радуясь, что толпа у нее за спиной не позволит хозяйке дома задать ей ни одного из тех вопросов, которые, как заметила Маргарет, были в ее любопытных глазах.
Взяв Маргарет под руку, Филипп повел ее через многолюдный холл в зал, расположенный в задней части дома. Маргарет было трудно дышать в этой страшной толчее, и на мгновение она испугалась, что задохнется.
— Что случилось? — Филипп посмотрел на ее бледное лицо.
— Не люблю толпу, — прошептала она. — В толпе у меня всегда появляется боязнь замкнутого пространства.
Вместо того чтобы резко оборвать ее, как она ожидала, Филипп ускорил шаг, торопясь побыстрее добраться до огромного бального зала. Когда они вошли туда, Маргарет с облегчением вздохнула. В зале было тоже многолюдно, но здесь по крайней мере никто к ней не прикасался.
Она с любопытством огляделась, рассматривая блестяще одетых женщин, изящно двигающихся в фигурах танца.
— Если кто-нибудь пригласит вас танцевать… Вы ведь умеете танцевать, не так ли? — внезапно решил спросить Филипп.
Маргарет уже была готова ответить «нет», но передумала. Если она ответит «нет», он, конечно же наймет ей учителя танцев, а ей не хотелось, чтобы от нее требовали еще чего-то. Ей нужно иметь по возможности больше свободного времени, чтобы разработать свой собственный план мести родному отцу.
— Я умею танцевать, — ответила Маргарет, — хотя… В это мгновение танцующие разошлись в очередной фигуре, и перед широко раскрытыми от удивления глазами Маргарет появилась какая-то молодая женщина.
— Что случилось? — Филипп проследил за направлением ее взгляда, но не увидел ничего особенного.
— Платье этой леди просто обтягивает ее! — потрясение прошептала Маргарет. — Можно видеть…
Эта чрезмерно стыдливая реакция удивила Филиппа. Она действительно возмущена или притворяется перед ним? Но для чего? Он уже знал, кем она была — содержанкой другого мужчины. Но с другой стороны, кто разгадает, что творится в женской голове? Уверенным можно быть только в одном — что бы она ни задумала, все это пойдет на пользу ей, а не ему.
— «Мокрые» платья — последний крик моды, — сказал он.
— Неужели? — Маргарет принялась внимательнее рассматривать платье.
Филиппа охватили дурные предчувствия при виде ее задумчивого вида.
— Не смейте даже думать об этом! — Голос его стал жестким при мысли о том, что она выставит свое тело на обозрение всем лондонским распутникам. — Пойдемте. Вон лорд Хоулингс. Я хочу поговорить с ним.
Пальцы Филиппа сомкнулись вокруг ее запястья, точно кандалы, и он повел ее к дородному мужчине, стоявшему у колонны в противоположном конце зала.
— Лорд Хоулингс, — приветствовал его Филипп, — позвольте представить вам мою жену, леди Чедвик.
Хоулингс приветливо улыбнулся ей, причем улыбка эта стала еще приветливее, когда она присела перед ним в изящном реверансе и он увидел щелку между ее грудями.
Филипп нахмурился: нескрываемое восхищение Хоулингса показалось ему оскорбительным. Это его смутило, потому что его никогда не волновало, если мужчины восторженно смотрели на Роксану. Совсем наоборот. Он был доволен, что она вызывает всеобщее восхищение. Но теперь он стал старше. Старше и умнее. Теперь он знал, как подобное отношение может вскружить женскую голову.
— Добро пожаловать в Лондон, миледи, — лучезарно улыбнулся ей Хоулингс.
— Благодарю. — Маргарет улыбнулась ему в ответ, чувствуя, что напряжение понемногу оставляет ее.
Прежде чем Филипп успел завести разговор о своем законопроекте, оркестр заиграл новую мелодию и Хоулингс обратился к Маргарет:
— Не окажете ли мне честь, леди Чедвик?
Она вежливо кивнула и, взяв его под руку, пошла с ним на середину зала, оставив Филиппа стоять у стены.
— Как вы находите Лондон, миледи? — спросил Хоулингс.
— Город произвел на меня очень сильное впечатление. Хоулингс весело кивнул.
— Да, разумеется, центр вселенной и все такое. Ничто в целом мире с ним не сравнится.
Маргарет лукаво улыбнулась; она не могла устоять перед искушением потешиться над его ограниченностью.
— Насколько я поняла, вы сторонник теории Птолемея. Хоулингс заморгал, явно растерявшись.
— Не думаю. То есть не помню, чтобы когда-либо беседовал с ним.
— Если бы вы с ним побеседовали, вы бы это запомнили, — сказала Маргарет. — Он умер более двух тысяч лет назад.
— Ах, это все объясняет. — Хоулингс кивнул с умным видом. — Хорошеньким девушкам вроде вас не следует думать о мертвых.
— Вы совершенно правы. — Маргарет ухватилась за подброшенную ей возможность. — Мне нужно быть похожей на вас и на моего мужа и беспокоиться о живых. Например, об этих беднягах — демобилизованных солдатах и их семьях. Ведь они умирают с голоду! — Маргарет при этом старалась не смотреть на его слишком выпуклый живот.
— М-м-м, да, — промямлил Хоулингс, явно не в восторге от неожиданного поворота, который принял разговор.
Маргарет посмотрела на него из-под густых золотистых ресниц и попыталась изобразить на лице обожание. Она казалась себе смешной, но улыбка его стала шире, и она продолжила свою тактику:
— Можете ли вы поверить, лорд Хоулингс, что среди членов палаты лордов есть такие, кто не желает принять законопроект моего мужа о помощи демобилизованным солдатам?
Хоулингс огляделся, словно взывая о помощи. Помощь не подоспела, и он пробормотал:
