— Добрый вечер! — приветствовал он всех сразу и подошел к Джинни. Встав сзади и облокотившись на спинку диванчика, он ласково тронул ее обнаженное плечо и почувствовал, как она вся напряглась под ласкающими движениями его пальцев. Она так же хотела его прикосновений, как он хотел прикоснуться к ней. И так ли уж важно, что она была любовницей Креона?
Да, важно. Для него — очень важно. Но даже это не могло погасить желание.
Решив поразмыслить об этом позже, Филип безо всякого успеха попытался сосредоточиться на рассказе миссис Ставринидис. Если он немедленно не возьмет себя в руки, Джинни догадается, как сильно она волнует его. А она не должна знать это. Пожалуй, он и сам не хотел этого знать.
Глава четвертая
— Прекрати! — прошептал Филип, покрывая поцелуями щеку Джинни.
Прекратить что? Она не поняла. Его теплое дыхание, касаясь ее кожи, волновало ее, не давало сосредоточиться.
— Это не смешно, — прошипел Филип, — все считают, что мы любовники, а ты никак не реагируешь.
Джинни повернулась к нему и встретилась с его сверкающим взглядом. Его черные глаза казались бездонными и звали утонуть в них навеки.
— Джинни, давай сходим посмотрим, как там малыши, пока Джейсон не пришел. — И Лидия повернулась к миссис Ставринидис: — Вы не возражаете?
— Конечно, нет.
Джинни торопливо поднялась с дивана.
Потом, когда они достаточно отошли от гостиной, она сказала:
— Спасибо, помощь подоспела вовремя.
Лидия вздохнула:
— Я и сама была не прочь сбежать. Долго выносить Ставринидисов мне не под силу. А тут еще Филип так странно себя ведет.
— Почему странно?
— Единственное, что он позволяет себе в обществе, — это поцеловать женщину в щечку. А сегодня он прямо не может от тебя оторваться.
Значит, обычно Филип не демонстрирует на публике своих чувств? Выходит, для нее он сделал исключение. Почему? Очевидно, чтобы убедить Ставринидисов в том, что она его любовница. Что ж, пожалуй, она могла бы ему помочь. Недобрая улыбка тронула ее губы.
— Что это у тебя на уме? — неуверенно спросила Лидия.
— Просто думаю, как дать твоему брату то, чего ему хочется, — откровенно сказала Джинни.
Придя в детскую, они убедились, что дети спят, и вернулись к гостям.
Не успели они переступить порог, как раздался голос Филипа:
— Почему так долго?
— Прости, — виновато отозвалась Джинни и поспешила к нему. Она едва сдержала довольную улыбку, поймав его подозрительный взгляд.
Устроившись за его спиной на диване так, чтоб она могла коснуться Филипа, а он ее — нет, Джинни нежно промурлыкала:
— Каждая минута вдали от тебя кажется мне вечностью!
Кажется, так поется в старинном романсе. Она почувствовала, как дрожат его плечи от сдерживаемого смеха. Ему, стало быть, весело? Посмотрим, не развеселится ли он еще больше к концу вечера.
Протянув руку, она погладила его по щеке. Ему, наверное, приходится бриться дважды в день, чтобы не смахивать на пирата.
И ее воображение живо нарисовало такую картину: Филип с короткой черной бородкой, в свободной белой рубашке с широкими рукавами и тугими манжетами. Он стоит на палубе пиратского корабля, и ветер треплет его волосы.
Но тут ее грезы были неожиданно прерваны. Филип схватил ее руку и положил, не отпуская, на свое плечо.
— А как вам понравилась Греция? — весьма нелюбезно поинтересовалась миссис Ставринидис, взбешенная этим, на ее взгляд, совершенно аморальным поведением.
— Чудесно! — Джинни одарила ее небрежной улыбкой, разглаживая воротничок белой рубашки Филипа. — Просто чудесно.
— О, Джейсон, вот, наконец, и ты! — с очевидным облегчением произнесла миссис Ставринидис, увидев хозяина дома.
Воспользовавшись тем, что все повернулись к Джейсону, Филип быстро шепнул Джинни:
— Ни к чему так откровенно!
Джинни невинно посмотрела на него, словно не понимая, о чем это он.
— Мы тут познакомились с твоей очаровательной гостьей, Джейсон, — сказал мистер Ставринидис. — Она как раз рассказывала нам, что она думает о Греции.
Джейсон взглянул на него как на человека, сморозившего страшную глупость.
— И о греках, — не удержалась Джинни. Какое право имеет этот старый индюк корчить из себя жертву, когда во всем виноват его драгоценный сынок!
— Я просто умираю с голоду, — поспешил Филип прервать неловкое молчание. — Обед уже готов?
— Да, мы только ждали Джейсона, — отозвалась Лидия.
— Естественно, черт возьми, что вы ждали меня. Это мой дом! — Джейсон резко развернулся и направился в столовую. Остальные последовали за ним.
— О чем вы задумались, мисс Элтон? — спросил мистер Ставринидис.
Наградой за любопытство был свирепый взгляд его жены.
— О высокомерии, — честно ответила Джинни. — Я думала, сколько времени человека держат в чистилище за этот грех.
— И кого дольше: мужчин или женщин, — предостерегающе посмотрел на нее Филип.
— Мне кажется, чрезмерная гордость, как правило, мужской грех. А вы что скажете, Джулия?
— Без сомненья! — согласилась она.
— Но, дорогая, ты же не хочешь, чтобы Филип думал, будто ты...
— Филип знает, что Джулия хорошая девушка, — твердо сказал Джейсон.
Джинни не стала отстаивать свою точку зрения. Это только смутило бы бедняжку Лидию, и так чрезмерно озабоченную ролью хозяйки на этом приеме.
И Джинни, не обращая никакого внимания на Джейсона, села рядом с Лидией и потянула Филипа на соседней стул. Остальные тоже заняли свои места и, словно не зная, что делать дальше, принялись разглядывать роскошную сервировку стола.
Атака на Филипа продолжалась! Джинни осторожно скинула под столом туфлю и провела пальчиками ног по его ноге.
Филип подскочил от неожиданности и опрокинул бокал.
Джинни с явным сочувствием разглядывала темно-красное пятно на кремовой скатерти.
— Не огорчайся, Филип, — защебетала она, — все иногда бывают неуклюжими.
Филип бросил на нее гневный взгляд, от которого ей на мгновенье стало не по себе. Но сейчас-то он ничего сделать не может! Джинни постаралась успокоиться.
Слуга торопливо заменил бокал.
Джинни взяла вилку и начала лениво ею поигрывать. Филип был мучительно близко!
Когда несколько часов спустя Ставринидисы стали прощаться, Джинни не знала, победила она в
