— О’кей, о’кей. Что дальше?
— Завтра иди на панихиду, распусти слух, а я позвоню тебе через два дня.
— Где ты остановилась?
— И здесь и там. Я все время меняю места.
Алиса встала и, поцеловав ее в щеку, ушла.
Два часа Вереек нервно расхаживал по номеру, то собирая, то разбрасывая журналы, вызывая горничную, распаковывая вещи. Следующие два часа он сидел на кровати, потягивая теплое пиво, смотрел на телефон. Он будет сидеть так до полуночи, сказал он себе, а потом, хорошо, что же потом?
Она сказала, что будет звонить.
Он мог бы спасти ей жизнь, если бы только она позвонила.
В полночь он отбросил очередной журнал и вышел из номера. Агент из новоорлеанского отделения помог немного и назвал ему пару мест рядом с университетом, где обычно проводят вечера студенты юридического факультета. Он пойдет туда, потолкается, попьет пива и послушает. По случаю игр в городе гуляют студенты. Ее там не будет, да это и не имеет значения, поскольку он никогда ее не видел. Но возможно, он что-нибудь услышит, обронит имя, оставит карточку, познакомится с кем-то, кто знает ее или знает того, кто знаком с ней. Выстрел с очень дальним прицелом, но это лучше, чем сидеть, уставившись на телефон.
Он нашел место в баре под названием «Барристерз» в трех кварталах от университетского городка. С календарями футбольных матчей и фотографиями игроков на стенах бар выглядел как клуб университетской команды. Толпа была шумной и состояла исключительно из молодежи в возрасте до тридцати лет.
Бармен был похож на студента. Гэвин выпил две кружки пива, когда толпа рассосалась и бар наполовину опустел. Через некоторое время нахлынет очередная волна.
Вереек заказал третью кружку. Времени было час тридцать.
— Вы студент юридического факультета? — спросил он у бармена.
— Боюсь, что да.
— Разве это так уж плохо?
Бармен вытирал стойку.
— Раньше было веселее.
В студенческие годы Вереека всегда тянуло к барменам, подававшим ему пиво в юридической школе. Эти ребята умели поговорить. Для них не существовало незнакомых людей. Они говорили на любые темы.
— Я адвокат, — сказал Вереек, теряя надежду.
— О, этот парень адвокат. Какая редкость. Экая невидаль. — Сосунок скрылся в глубине бара.
«Щенок. Чтоб ты провалился на экзаменах и вылетел из университета». Вереек взял кружку и повернулся к столикам. Он чувствовал себя как дедушка среди детей. Хотя он ненавидел юридическую школу и воспоминания о ней, в его памяти все же сохранялись некоторые долгие вечера, проведенные в барах Джорджтауна с Каллаганом. Это были приятные воспоминания.
— И в какой же отрасли права вы работаете? — Это вернулся бармен.
Гэвин повернулся к бару и улыбнулся:
— Специальный советник в ФБР.
Бармен продолжал вытирать стойку.
— Значит, вы из Вашингтона?
— Да, приехал посмотреть игру в воскресенье. Болею за «Редскинз». — Он ненавидел «Редскинз» так же, как и любую другую футбольную команду, и, чтобы не дать сопляку зациклиться на футболе, спросил: — Вы где учитесь?
— Здесь, в Тулейне. В мае заканчиваю.
— И куда потом?
— Вероятно, в Цинциннати на должность секретаря года на два.
— Вы, должно быть, хороший студент.
Он пожал плечами.
— Еще пива?
— Нет. У вас преподавал Томас Каллаган?
— Конечно. Вы его знаете?
— Я учился с ним в юридической школе Джорджтауна. — Вереек достал из кармана визитную карточку и протянул ему. — Я Гэвин Вереек.
Парнишка посмотрел на нее и осторожно положил на стойку. В баре было тихо, и он устал от трепа.
— Вы знаете студентку по имени Дарби Шоу?
Парень взглянул на столики.
— Нет. Я не знаком с ней, но знаю, о ком вы говорите. Мне кажется, она на втором курсе.
Наступила долгая пауза.
— Зачем она вам?
— Нам надо поговорить с ней.
«Нам» означало ФБР. Не просто «ему», Гэвину Верееку, а «нам». Так звучало намного серьезнее.
— Она бывает здесь?
— Я видел ее несколько раз. Ее трудно не заметить.
— Я слышал. — Гэвин посмотрел на столики. — Как вы думаете, эти парни могут знать ее?
— Сомневаюсь. Все они первокурсники. Вы что, не видите: они пришли поспорить о правах собственности, обыске и конфискации.
— Да, были времена.
Гэвин достал с десяток визитных карточек и положил их перед ним на стойку.
— Я буду находиться в «Хилтоне» несколько дней. Если увидите ее или услышите что-нибудь, подбросьте одну из них.
— Конечно. Прошлым вечером здесь был коп и задавал вопросы. Не думаете ли вы, что она замешана в смерти Каллагана?
— Нет, вовсе нет. Нам надо просто поговорить с ней.
— Буду иметь в виду.
Вереек расплатился за пиво, вновь поблагодарил бармена и вышел на улицу. Прошел три квартала до «Халф шелл». Время приближалось к двум. Он был смертельно уставшим и слегка пьяным. Часы пробили два, когда он вошел в двери. Помещение было темным и переполненным. Пятнадцать представителей студенческого братства танцевали со своими женскими половинами прямо на столах. Он пробрался сквозь толпу к стойке бара. Они стояли по трое в затылок друг другу, плечом к плечу. Никто не двинулся. Протиснувшись кое-как, он взял кружку пива, чтобы не бросаться в глаза, и вновь понял, что был далеко не самым молодым среди них. Отступил в дальний темный угол. Это было бесполезно. Он не мог даже слышать свои мысли, не говоря о том, чтобы продолжить разговор. Гэвин наблюдал за барменами. Все молоды, все студенты. Самый старший выглядел лет на двадцать. Он проверял чек за чеком, как будто собирался закрывать заведение. Его торопливые движения говорили о том, что он собирается уходить. Гэвин следил за каждым его шагом.
Он быстро снял фартук, бросил его в угол, нырнул под стойку и исчез. Гэвин растолкал локтями стоявших и перехватил его на выходе из кухни. Наготове у него была карточка служащего ФБР.
— Прошу прощения. Я из ФБР. — Он сунул ему в лицо карточку. — Ваше имя?
Парнишка замер и смотрел на Вереека дикими глазами.
— Ух, Фаунтон. Джефф Фаунтон.
— Отлично, Джефф. Все в порядке. Всего пару вопросов. — Работа на кухне закончилась несколько часов назад, и они были одни. — Это займет лишь несколько секунд.
— Хорошо. В чем дело?
— Вы студент юридического факультета? — Хоть бы он ответил «да». Его коллега сказал, что
