прямо в нос. Тот отскочил, но я успела поймать его за хвост и, вынув из кармана кусачую летучую мышь, прицепила ее к черному галстуку жертвы. Мышь, естественно, вцепилась. А перепуганный до смерти официант с трудом вырвался от меня и удрал. Я же от его неожиданного рывка свалилась в солому, чуть не придавив мумию. Та тут же проснулась и немедленно растолкала Андрея с Дивкотом.
— В чем дело? — мрачно спросили невыспавшиеся парни.
— Нужно смываться, — сказала мумия. — Иначе нас всех перетравят.
— Но я бы лично смылась на поверхность, — произнесла я.
— Ты права, — кивнул Дивкот и включил добавочное зрение.
Через несколько минут он выключил его и обратился к нам:
— Камнедробиловки делают на заказ, они стоят очень дорого, и ни одна мышь не может их купить. Но если мы будем работать, то заработаем необходимую сумму. Идемте скорее из этой несчастной гостиницы.
И кот, вскочив на ноги и милостиво позволив нам сесть на него, тремя прыжками вылетел из гостиницы.
И не успели лапы Дивкота остановиться у заброшенных нор, как началась беготня. Мы все решали, какую нам выбрать профессию.
Я предпочла стать парикмахером и вместо ножниц взяла два больших ножа. Андрей стал гипнотизером, а мумия решила делать маникюр.
На следующий день у нас появились клиенты. Первой ко мне пришла мышь с такой ужасной гривой, что стрижка была просто необходима. Но все же она собралась удрать, как только увидела меня, сидящую за столом и плотоядно скрежещущую ножами.
— Входите, садитесь, — сказала я, улыбаясь и противно щелкая пиратским оружием.
Мышь отчаянно пискнула и, сев, не шевелилась до конца стрижки. А по ее окончании с испугу отдала весь свой кошелек и вылетела прочь, не успев налюбоваться модным клоком шерсти на своей очень коротко постриженной голове. Я пожала плечами и спрятала кошелек в карман. А мышь, как сообщили впоследствии, так испугалась, что сделала маникюр и загипнотизтировалась, выложив за все про все кучу денег. Избранный нашим шефом Дивкот остался доволен началом.
Спустя три дня мы с мумией принесли шефу Андрея и принялись хором жаловаться.
— Ничего не разберу! — мяукнул шеф. — Говори ты, Аделя!
— Андрей не работает со вчерашнего дня, — мрачно доложила я. Он гипнотизировал мышь, чтобы она заснула, и заснул сам.
— И доходы уменьшились… — встряла мумия.
— А мы работаем! — возопила я. — Нам обидно!!!
— Тихо! — заорал Дивкот и принялся расталкивать Андрея.
Но тот спал. Пришлось прибегнуть к холодной воде. Андрей спал. И спал так, что разбудить его было невозможно.
Когда наша компания дошла до ручки, из-за земляного столба показалась понурая бежевая мышь с мешком денег. Она грустно шмыгнула носом и сказала:
— Поздравляю вас. Вы выиграли.
И тут же Андрей встал. Взял мешок и, выпроводив мышь, сказал нам:
— Просто мы с ней поспорили, что я не буду работать сутки и притворюсь спящим. Все это время мышь наблюдала за мной. И вот они, денежки!
Мы похвалили Андрея и, пересчитав весь свой доход, послали мумию узнавать цену камнедробиловки. Вернулась она в таком состоянии, как будто по дороге перенесла тридцать инсультов. Бинты на ней были мокрыми от пота, его же она утирала со лба куском ненужной марли для забинтовывания головы. Она с трудом дошла до нашего шефа Дивкота и в полном изнеможении хлопнулась на мягкую лапу.
— Может, принести ей что-нибудь перекусить? — прошептал Андрей. — Уж больно зеленая…
— С ума сошел! — возмутилась я. — Я уже три дня сижу на воде и каких-то крохах хлеба, деньги коплю, потратить боюсь, шеф поет на углу с протянутой лапой, и кто не подает, тот получает этой лапой по уху. А ты предлагаешь дать Карадум какое-то количество еды! Нет и еще раз нет. Зеленая — отойдет. Говорить не может — сможет через несколько минут.
И правда, мумия отошла.
— Идите сюда! — позвала она нас с Андреем, и когда мы подошли, объяснила причину своего состояния. — У нас в общей сложности — восемьсот монет. А камнедробиловка стоит… стоит… — мумия запнулась, пытаясь произнести страшную цифру. — Стоит… Три миллиона!!!
Теперь не только мумии стало плохо. Я мгновенно взмокла, Андрей стал кипенно-белым, а Дивкот зажмурился. Наступила ужасная тишина, которую вдруг прервал кот:
— Закрыть салоны! Заколотить норы! Всем поесть, попить, поспать, потратить деньги, набраться сил: вечером грабим банк!
— Грабим?! — ужаснулась мумия.
— Да!
— Но это нехорошо!
— Во имя благого дела можно сделать любую гадость, — твердо сказал кот и широким жестом бросил к нашим ногам несчастные восемьсот монет.
Мы расхватали денежки и расползлись по всему городу.
Я приобрела для себя новую кофту с джинсами, свитер, куртку и наконец-то туфли. Потом плотно покушала в ресторане, сожрала десять порций мороженного, подрыгалась на современных танцах и вернулась домой вполне удовлетворенная. Там меня ждала свежая и бодрая компания.
— Привет! — радостно сказал мне Дивкот. — Надевай немедленно маску и перчатки, ведь только тебя ждем, все готовы уже!
Я быстро оделась гангстером, а для полного сходства повесила на шею купленную где-то цепь с черепушкой.
…Городские часы пробили полночь. Фонари дневного света погасли, и загорелись самые обычные, электрические. Мы, одетые в черные плащи, перчатки и маски, тихо скользили по пустынным улицам. На коте вместо маски был плащ, из раструбов рукавов которого сверкали зеленые глаза.
Дивкот быстро привел нас к банку, который оказался земляным домом с железной дверью, и сказал:
— Деньги вы украдете без меня, а я пока покараулю. Если что, запою. Ну, идите!
Я сняла с ноги туфлю и, всунув каблук в огромную замочную скважину, пару раз повернула. Дверь бесшумно открылась, и мы проникли внутрь.
Первая комната была темной, зато во второй сидела куча мышей, которые работали сверхурочно.
— Что будем делать? — прошептала я.
— Не знаю, — голос мумии дрожал.
