оказались в наиболее неприятном и неподобающем месте.
— Вы останетесь в скиммере, — сказала Надари, обращаясь к Акорне. — Я заберу девочку.
— Она не пойдет с вами, — возразила Акорна.
Надари оскалилась:
— Если я ей скажу — пойдет.
Она выскользнула из скиммера, едва помещавшегося в узком и тесном дворике, и направилась, лавируя среди мусорных куч, к небольшой лестнице, ведущей к неприметной двери в стене. Надари постучала особым образом: дверь приоткрылась, потом снова захлопнулась.
— Подождите! — крикнула Акорна, бросаясь за Надари. — Подождите! Они вас не знают! Она боится! Вам надо вернуться в скиммер!
— Дельзаки Ли приказал мне защищать вас, — Надари непоколебимо стояла перед Акорной, загораживая девушке дорогу. — Если пойдете вы, то я с вами.
— Никто больше туда не войдет, — терпеливо отвечала Акорна.
Гилл решил, что настала его очередь вступить в беседу:
— Акорна акушла, это ведь не совсем поездка по магазинам, верно? Может, расскажешь мне, что происходит?
Акорна опустила глаза, разглядывая свои ноги:
— Не хотелось бы.
— Это не очень хорошо, — сурово заявил Гилл.
Акорна глубоко вздохнула:
— Ну…
Дверь скрипнула снова.
— Вы слишком долго говорите! — прошептала женщина по ту сторону двери; сквозь щель было видно ее лицо, обезображенное рубцами ожогов от скулы до подбородка. — Кто-нибудь услышит! Леди должна войти и заплатить. Она одна, больше никто.
После короткого энергичного диалога Надари и Рафик наотрез отказались отпускать Акорну в темные комнаты за дверью; женщина по ту сторону двери хотела, чтобы они двое вернулись в скиммер, а Надари явно собиралась ворваться внутрь и забрать то, за чем пришла Акорна, не тратя время на дальнейшие разговоры. В конце концов, был достигнут компромисс: Надари и Акорне разрешили войти, а Гилл должен был остаться снаружи.
— Здесь только женщины, — проговорила та, что стояла за дверью. — И входят только женщины.
— Если они думают, что это даст им безопасность, — пробормотал Гилл, вышагивая по дворику величиной три на три шага, — они явно не знакомы с милейшей Надари.
Изнутри донесся крик, потом дверь открылась, и рука Акорны вытолкнула наружу очень юную девушку. Сама Акорна не вышла следом, как надеялся Гилл: ее рука рывком исчезла внутри.
— Они убьют ее! — взвизгнула девушка и поспешно сунула ногу между дверью и косяком, не давая двери закрыться. Она вскрикнула, когда ей придавило ногу, но лишь на мгновение: в следующий миг Гилл уже отжал дверь плечом — и замер, попав с дневного света в полнейшую, как ему показалось, темноту. Ему показалось, что в маленькой комнате борются какие-то фигуры. Была ли одна из них Акорной? Он боялся пошевелиться, поскольку мог ранить ее или Надари.
Чей-то локоть ударил его в солнечное сплетение, и Гилл отступил на два шага, спиной врезавшись в дверь.
— Делай же что-нибудь! — прошипела Надари. — Открой эту чертову дверь!
Гилл распахнул дверь, и в свете дня увидел по крайней мере два тела: было ясно, что эти люди больше никогда и никому не доставят проблем. Из угла рта одного мужчины, распростертого на полу, стекала струйка крови, второй смотрел в потолок широко раскрытыми стекленеющими глазами. Акорна тяжело дышала; дыхание Надари было как обычно ровным. Она взмахнула рукой, и метательный нож вонзился в плечо молодой женщины, которая так настаивала на том, чтобы Акорна вошла внутрь.
— Не трогай ее! — крикнула Акорна.
— Это была ловушка, — в монотонном голосе Надари слышался лязг железа. — Ты уже заплатила за это. А теперь уходим, пока у нас не начались новые проблемы.
Гилл сумел разглядеть, что лицо молодой женщины, хотя и было искажено болью, больше не было располосовано рубцами ожогов.
— Я не хотела, чтобы вас поймали! — крикнула она. — Наверное, они меня выследили!
Надари издала звук, выражавший крайнее отвращение, и за руку вытащила Акорну наружу.
Девочка во дворе пыталась вернуться внутрь, чтобы помочь, но привело это только к тому, что она мешала им выйти. Гилл решил проблему просто, схватив ее под мышку, свободной рукой толкнул Акорну к лестнице, после чего в считанные секунды они преодолели расстояние , отделявшее их от скиммера, и забрались внутрь.
Когда все были в скиммере, а Педир поспешно поднимал машину в воздух, из дверей высыпали новые люди. Девочка вскрикнула и прижалась к Акорне.
— Они меня схватят. Схватят! — кричала она.
— Кто? — тут Гилл пригляделся к одной из фигур внизу, пытавшихся остановить взлетающий скиммер. — Во имя всех святых! Это же дядюшка Хафиз!
— Дядя Хафиз? — Акорна развернулась, но и дворик, и люди в нем уже скрылись из виду, а Педир вел скиммер прочь на полной скорости.
— Значит, Тафа все-таки сказал ему, что ты здесь? А Рафик-то сейчас пытается произвести хорошее впечатление на своего дядю!. — Гилл обреченно вздохнул. — Но где мы были? И кто это?
Он решил, что есть более мирные темы, чем рассуждения о том, что будет чувствовать Рафик, когда обнаружит, что Хафиз здесь и, возможно, уже знает, что его сын пытался убить своего двоюродного брата. Впрочем, возможно, эта новость и не удивила бы Хафиза.
— Это, — Акорна гордо улыбнулась, взглянув на девочку, которая крепко обнимала ее — за талию и все повторяла свое “они поймают меня… они схватит меня…”, — это Кетала, которая спасла Яну и еще многих детей и которая опекала их как могла, пока диди Бадини не увезла ее сюда. А мы увезли ее от диди Бадини!
— Это уже не поможет, — всхлипнула Кетала. — Он преследует вас — а Флейтист всегда убивает тех, кого преследует…
— Флейтист? — переспросил Педир, заметно побледнев.
— Флейтист? — в голосе Акорны слышалось презрение и отвращение.
— Флейтист? — спросил и Гилл, пытаясь понять, что так встревожило остальных.
— Это тот самый человек, который, как предполагают, поддерживает систему детского рабства на Кездете, — начала Акорна.
— Да, — подтвердил со страхом Педир, переключая скорость на самую полную и устремляясь к ближайшей группе скиммеров, ничем не отличавшихся от его собственного.
— Но теперь у нас есть Кетала; она в безопасности, и с ней все в порядке, — сказала Акорна.
— Чего я не могу сказать о себе, — заметил Гилл, зализывая ссадины на костяшках пальцев.
— А вы сумели… я имею в виду… — Педир замялся и чуть-чуть повернул голову в сторону Акорны, ожидая ее ответа.
— Разумеется. Это ведь была часть нашей сделки, верно? — твердо ответила Акорна.
Гилл решил, что, поскольку, судя по всему, Педир тревожился о девушке со шрамами, будет бестактным напоминать, что они оставили ее с ножом в плече и заподозрили ее в том, что она заманила их в ловушку. Надари и Акорна, суда по всему, думали о том же, поскольку по дороге назад не сказали ни слова. Что было необычно — по крайней мере, для Акорны.
Добравшись до дома Дельзаки Ли, они обнаружили, что население дома уже увеличилось на одного человека, а в холле в разгаре ожесточенный спор.
— И что на этот раз? — вопросил Пал, разглядывая вернувшихся и девочку, цеплявшуюся за Акорну как за спасательный круг. — О, ничего, ничего, не надо мне ничего говорить. У меня и так хватило проблем с утра, когда Мерси сбежала с работы.
— Мне правда жаль, Пал, — проговорила, повернувшись к нему, хрупкая молодая женщина. Ее нежные,
