Паутина

— Я буду скучать. Хотя, конечно, тебе нужно поехать.

Она обхватила его рукой за шею.

— Как по-твоему, не слишком враждебно отнесутся к нам окружающие, если я поцелую тебя прямо здесь? Не скажут ли, что мы слишком много себе позволяем?

— Даже если скажут, черт с ними. — Улыбнувшись, они слегка поцеловались. — Знаешь, у меня такое удивительное, восхитительное чувство, оттого что я так сильно тебя люблю, — пробормотал Гарт, но тут к ним подошла Клаудия Байер, и у Сабрины с Гартом не было больше ни одной свободной минуты почти до полуночи, когда все, наконец, стали расходиться, застегивая шубы и пальто, перед тем как выйти на улицу.

Февраль был на исходе; со стороны озера порывами налетал пронизывающий ветер, пробиравший до костей, пока спускаешься по широкой лестнице к автомобилям.

— Очень любезно со стороны Клаудии, — сказал Гарт, когда они с Сабриной заметили поджидавший их лимузин. — Ее отношение к жизни мне по душе.

— Она мне нравится, — ответила Сабрина. — На прошлой неделе мы хорошо поболтали за обедом. Она умна, умеет ладить с людьми и души не чает в университете.

Водитель распахнул перед ними дверцу, и Гарт сел на заднее сиденье вслед за Сабриной.

— Он что, интересует ее даже больше, чем люди?

— Ты хочешь сказать — принесла бы она людей в жертву, если бы это пошло на пользу университету? Не знаю и не уверен, что она сама знает. Надеюсь, перед ней не встанет такой выбор.

— Надеюсь, что так. — Гарт обнял ее и прижал к себе. Машина выехала на Лейк-шор-драйв и смешалась с потоком автомобилей. — Если бы ты вышла замуж за богача, мы с тобой сейчас все время разъезжали бы так, как сейчас.

Сабрина не ответила. Однажды она уже была замужем за богачом, но это не принесло ей счастья. Ни к чему было заводить разговор о Дентоне; он для нее уже ровным счетом ничего не значил, мысли о нем не посещали ее много лет. — Меня вполне устраивает мужчина, за которым я замужем сейчас, — отозвалась она, — и неважно, есть у него роскошные автомобили или нет. Как по-твоему, сегодняшний прием прошел успешно?

— По-моему, да. Знаешь, ты всем очень понравилась. И все сочли, что если они связаны с институтом, то это хорошая оценка заработанных ими или полученных в наследство денег. Но, пожалуй, хватит думать о деньгах. Давай лучше будем думать о нас с тобой.

Он привлек ее к себе, и они поцеловались. Долгий поцелуй двух хорошо знающих, довольных друг другом людей, в котором читалась любовь и страсть, разгоравшаяся с каждым днем, который они проводили вместе. Пять, почти шесть месяцев, подумала Сабрина, прижимаясь к Гарту в теплом салоне автомобиля. За окном, кружась, падали снежинки. Почти шесть месяцев прошло с тех пор, как я сюда приехала, обманув всех, кого только можно было, решила остаться, осталась, влюбилась, а потом Стефани…

Стефани.

Она с трудом подавила сдавленный крик. Стефани нет в живых. Теперь у Сабрины было ощущение, словно то место, которое она считала своим, превратилось в бескрайнюю пустоту, в туман, в облако, во что-то необъятное, в бесконечность. Не осталось больше ничего, кроме памяти, стремления к чему-то неизведанному, любви.

Но оставалось еще много такого, что она любила, — Гарт, дети, работа, ее образ жизни. Ей казалось, что у нее как бы две различные жизни, каждая из которых течет в своем направлении: моей сестры уже нет в живых, а у меня сейчас есть больше, чем я когда-то мечтала иметь.

— Знаешь, — задумчиво прошептал Гарт ей на ухо, — лишь изредка наступают моменты, когда все в нашей жизни складывается как нельзя лучше, когда все именно так, как и должно быть. Раньше я, по большому счету, не верил, что такое возможно. Но теперь вижу, что так оно и есть. Потому что именно сейчас, любовь моя, у нас с тобой все так, что лучше не придумаешь.

— Да. — Она выдохнула этот односложный ответ, словно вознося молитву в День благодарения. Ссора с Гартом, все мелкие ссоры и размолвки, бывшие за то время, что они учились жить вместе, делая вид перед окружающими, будто уже двенадцать лет как женаты, — все они улетучились. Это было неважно. Важно было, что она обрела Гарта, семью и любовь, взаимную любовь, возвышеннее которой нельзя себе и представить. Даже несмотря на то, что при этом она лишилась человека, дороже которого у нее не было во всем мире. Не знаю, как так может быть. Если только каким-то странным, не поддающимся логическому объяснению образом мы обе не соединились во мне одной. Если это на самом деле так, то посмотри, Стефани, теперь у нас обеих короткие волосы.

Она вздохнула, немного стыдясь того, что так размечталась, и поудобнее устроилась в объятиях Гарта. Они продвигались на север, к Эванстону. Снег повалил сильнее, снежинки за окном закружились быстрее, заслоняя мерцающие вдали огни города и остального мира.

— Вас послушать, так выходит, что несмотря на аквариум, скучища на приеме была смертная, — сказал Клифф и расхохотался, обильно поливая сиропом вафли, лежавшие перед ним на тарелке.

— Похоже, там было весело, — задумчиво произнесла Пенни. — Кажется, если никто не стал бы с тобой разговаривать, можно было смотреть на рыбок, и они не дали бы тебе скучать.

Сабрина метнула на нее быстрый взгляд.

— А что, так и было в последнее время? С тобой что, никто не разговаривает?

— Ну, знаешь, время от времени.

— Нет, не знаю, — ответил Гарт. — Вы с Барбарой были такими подругами, что водой не разольешь, так мне казалось. Что стряслось, Пенни?

— Ничего. — Потупившись, Пенни уставилась на тарелку. — Просто… словом, просто я подумала о рыбках.

Клифф сунул вафлю себе в рот.

— У многих твоих дружков вид, как у рыб. Знаешь, они без конца работают языком и пялятся на тебя с таким видом, словно давно пора обедать.

— Они совсем не такие! — закричала Пенни. На глаза у нее навернулись слезы. — Они же мои друзья.

— По-моему, ты только что говорила, что они не разговаривают с тобой.

— Еще как разговаривают! Просто…

— О'кей, — сказала Сабрина, — по-моему, мы и так уже вдоволь наговорились о друзьях Пенни. Может, попозже мы с Пенни поговорим об этом вдвоем.

Тут что-то неладно, подумала она, когда Пенни бросила на нее быстрый, благодарный взгляд, но мы во всем разберемся. Что бы ни случилось, судя по всему, проблемы возникли недавно и не успели еще принять серьезный оборот, иначе я узнала бы обо всем раньше.

Она смотрела, как Клифф, поддев вилкой кусочек вафли, стал водить ею по тарелке, выписывая восьмерки в лужице сиропа. Вид у него был сосредоточенный, но по наклону головы она поняла, что он прислушивается. Ждет, пока мы что-нибудь скажем, мелькнула у нее мысль. О чем? О том, что произошло вчера вечером?

— Там на самом деле было весело, — ответила она. — Все решили, что лучше места для приема не сыщешь, потому что там совсем не так, как везде, и даже немного загадочно. Знаете, в помещениях специально пригасили свет, чтобы лучше смотрелись аквариумы с рыбами. Может, это единственная университетская вечеринка, устроенная в полутьме.

Гарт улыбнулся.

— Есть люди, которые считают, что профессора вузов всю жизнь блуждают во мраке.

— Только не профессор вуза в нашей семье, — отозвалась Сабрина.

— А там был этот… как бишь его? — спросил Клифф. Тарелка у него была пуста, говорил он беспечным тоном, но Сабрина заметила, как он сжал вилку.

— Как бишь его? — переспросил Гарт.

— Этот… ну, ты его знаешь… Лун, Лон, Луни или как еще его там зовут.

— Лу, — сказала Пенни. — Лу Чжень. Он обедал только у нас уже раз сто.

— Шесть или семь, — ответила Сабрина. — К тому же ты знаешь, как его зовут.

— Так он был там или нет? — снова спросил Клифф у Гарта.