На ее широком лице расцвела широкая, радостная улыбка, от чего Клодах вдруг сделалась очень миловидной, даже очаровательной. В ее глазах заплясали огоньки неподдельного интереса.
— Ничего такого особенного он не сказал, зато я могу сказать — понравилась, это точно! — ответила Банни. — Не расстраивайся, все равно ты узнаешь об этом первой — ну, может, и не совсем первой...
— Яна могла бы стать прекрасной подругой Шону, но она такая замкнутая... Как по мне, то это, конечно, получше, чем лезть ко всем подряд, навязываясь в приятели. И все же мне было бы спокойнее, если бы мы знали ее чуть лучше.
— Не все так сразу, Клодах. Она не виновата, что родилась не в то время и не в том месте, — и потому ты просто не можешь знать ее, как знаешь половину наших. Вот что, я прямо сейчас пойду к ней и поговорю — вдруг у нее появятся какие-нибудь идеи? Не волнуйся, Клодах. Я ни о чем не проговорюсь.
В течение последующих десяти дней Яна постепенно приспосабливалась к новым для нее условиям. Она подолгу спала, просыпаясь только для того, чтобы поесть и выполнить неизбежную домашнюю работу — подбросить в печь очередную порцию дров. Лекарство Клодах все время было у нее под рукой, и всякий раз, когда Яна чувствовала, что может начаться кашель, она отхлебывала большой глоток крепкого зелья — и приступ кашля так и не начинался. Что бы там ни было намешано, оно оказалось во много раз действенней, чем те лекарства, которыми снабдили ее врачи на станции “Андромеда”. Яна старалась теперь дышать как можно глубже — она вдыхала свежий, невероятно вкусный, живой воздух Сурса, задерживала дыхание и только потом выдыхала. Ей казалось, что с такими дыхательными упражнениями из самых глубоких закоулков ее несчастных истерзанных легких вымываются последние остатки ядовитого газа. Если она не сможет даже просто дышать, не захлебываясь кашлем, — от нее будет мало толку на этой суровой планете.
Яна как раз возвращалась домой из очередного безрезультатного похода в практически бесполезный здесь магазинчик Компании, и тут она увидела, что вдоль улицы в сторону штаба здешней воинской части движутся снегоходы. Определенно, здесь затевалась какая-то непонятная Яне игра. Но пока неприятности не свалились ей на голову сами, она предпочитала сидеть спокойно и ждать, сберегая силы. А силы ей вскоре понадобятся — это тоже определенно. Ведь надо будет как-то справиться с приготовлением пищи для себя и для кошки. Кроме рыбы, которой поделился с ней Шимус, и сковородки, которую ей недавно подарили, у Яны больше ничего не было — по служебным каналам она не получила в Килкуле ровным счетом ничего полезного.
А совсем скоро ей на голову и в самом деле свалилась неприятность. Яна была дома и жарила рыбу. Рыба почти наполовину прожарилась, и тут вдруг раздался резкий стук в дверь. Яна открыла — на пороге стоял полковник Джианкарло.
— Мэддок, где вас черти носят? Почему я до сих пор ни разу не получал ваших докладов? — напустился на нее полковник, даже не поздоровавшись и не дав Яне пригласить его в дом.
— Я тоже рада вас видеть, сэр, — раздраженно проворчала Яна, коротко пожала полковнику руку и впустила его внутрь. Раскаленный жир в сковородке, в котором Яна поджаривала рыбу, вдруг почему-то затрещал и стал плеваться горячими брызгами. Кошка зашипела и быстренько юркнула под кровать. Непонятно, по какой причине, но, увидев полковника Джианкарло у себя, Яна не на шутку разъярилась. Может быть, потому, что ей было ужасно неловко оттого, что приходилось существовать за счет благотворительности жителей поселка — ведь магазинчик Компании был настолько скверно обеспечен, что там не на что было потратить даже то скудное денежное довольствие, которое Яна получала. А может, она взъярилась оттого, что теперь они были не на корабле и не на орбитальной станции, а окружающая действительность ни в малейшей степени не ассоциировалась у Яны со службой. Может быть, потому, что этот парень был прирожденным педантом в вопросах служебных формальностей, а таких Яна с детства ненавидела. А еще он вынудил Яну вернуться на службу, хотя она получила законную отставку по состоянию здоровья. Хотя, может, Яна рассердилась из-за манер полковника, которые так разительно отличались от вежливого и мягкого обхождения местных жителей. Но на самом деле, подумала Яна, это все из-за того, что Компания, будь она проклята, погубив всех, кто был рядом с Яной, и наполовину убив ее саму, теперь дает волю таким вот меднозадым тупицам вроде этого Джианкарло — и ее посылают неподготовленной в такое негостеприимное местечко, как этот Сурс, да еще и угрожают лишить должной медицинской помощи! Еще пару лет назад Яна приняла бы это как должное — тогда она еще верила, что Компания имеет право делать с ней все, что соответствует интересам Компании, и тот же полковник Джианкарло — тоже имеет право. А сейчас в груди Яны поднималась мощная волна гнева и ярости. Яна даже подумала, что ее, наверное, разорвет на куски, если не дать хоть какого-то выхода этой буре чувств.
— А теперь садитесь и послушайте, что я вам скажу, сэр! Вы рассчитывали получать от меня доклады — притом, что у меня нет ни рации, ни компьютера, ни транспорта, ни связного. У меня нет даже гребаной вонючей ручки, сэр! Нет даже самого распоследнего драного клочка самой распоследней драной бумажонки, сэр! И раз уж вы сюда явились, сэр, то скажите-ка, будьте так любезны, — как, по-вашему, я должна сохранять прикрытие и добывать у местных нужные вам сведения, если вы врываетесь ко мне и еще на пороге орете во всю глотку мое имя, как будто вы — гребаная корабельная программа оповещения, сэр!
Яна уселась в кресло, предоставив полковнику либо стоять, либо присаживаться на кровать, и что он предпочтет — ее сейчас совершенно не волновало. Она скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела полковнику прямо в глаза.
— Я вижу, у вас резко разболталась дисциплина — и всего за несколько дней, пока вы притворялись гражданским лицом.
— Я и есть гражданское лицо, полковник. Я могу, конечно, работать по найму — если Компания возьмет на себя труд позаботиться о том, чтобы хотя бы минимально обеспечить мне условия для выполнения этой гребаной работы. А могу и не работать, знаете ли.
— Э-э-э... Вам, как я вижу, стало немного лучше... — неуверенно сказал полковник.
— Да, полковник Джианкарло, я чувствую себя лучше. Даже у нас, инвалидов, случаются хорошие деньки. Кстати, как я могла забыть? Оружие! Раз уж вы рассчитываете, что я стану здесь для вас шпионить, то потрудитесь снабдить меня оружием. Хотя бы даже только для того, чтобы я могла охотиться, добывать себе эту чертову дичь для еды! Они все здесь так делают. Им приходится так делать — просто потому, что ничего другого не остается. Полковник, вы видели здешний магазин Компании? Я не понимаю, чем здесь занимаются люди Компании. Подстрекательством к новому Брем-порту?
— Ну все, довольно об этом, майор. Что я хотел бы от вас услышать — так это какого черта вы не проинформировали нас об этой последней неудаче с геологической партией?
— Может быть, потому, что это все случилось почти сразу же после того, как я прибыла на эту планету. Может быть, потому, что мне даже не сообщили для начала, кто у нас имеется в наличии, а кто числится в пропавших. А может быть, потому, что у меня нет абсолютно никаких средств сообщения, нет даже офицера для связи — после того, как вы столь неосмотрительно выставили с планеты единственного военнослужащего из числа местных жителей, который мог бы прекрасно справляться с этими обязанностями...
— У нас были причины усомниться в лояльности этого офицера к Компании, — сказал Джианкарло. Он вспотел, ему было жарко в плотной верхней одежде — от натопленной печки по всей комнате распространялись волны тепла.
Тут вдруг Яна заметила, что от печки исходит не только тепло: со сковородки, на которой жарилась рыба, поднимался густой удушливый дым. Яна закашлялась, но потеря драгоценной рыбы ужасно ее разозлила. И вот, содрогаясь всем телом и сгибаясь чуть ли не пополам от жестоких кашлевых спазмов, Яна все же схватила нож, отскребла им ото дна сковородки подгоревшую рыбу и снова ляпнула в почерневший от гари жир, перевернув непрожаренным боком вниз. Все это время Яна буравила полковника Джианкарло яростным взглядом — за исключением тех моментов, когда ее глаза судорожно закрывались при приступах кашля.
Джианкарло тоже начал кашлять и кашлял все сильнее, пока Яна не добралась до двери и не распахнула ее настежь. Они вдвоем вывалилась на свежий воздух и принялись глубоко дышать. А из двери валил наружу дым.
— Я не желаю, чтобы такие ваши оплошности когда-либо повторялись, — сказал полковник. — Но, как бы то ни было, я все же вплотную займусь вопросом снабжения вас специальным снаряжением. До
