Своими длинными пальцами он достал оттуда, как колоду карт, целую стопку черно-белых фотографий размером шесть на восемь. Она просмотрела их все. Ей показалось, что она узнала Резо Доминициана.
— Мы хотим, чтобы вы опознали не его, а людей рядом с ним, — произнес Марк Стивене. — Никакое из этих лиц не всплывает у вас в памяти?
Она еще раз не спеша просмотрела все фотографии, прекрасно зная, что он за ней очень внимательно наблюдает. Это мешало ей сосредоточиться. Но когда она сообщила ему, что никого не знает, это была чистая правда.
— Нет, я не припоминаю, чтобы видела кого-нибудь из этих людей раньше.
Клео приподняла голову и снова увидела эти голубые глаза.
— Неужели ни один из них не является вашим нынешним или бывшим клиентом?
— У меня нет «бывших» клиентов, суперинтендант, разве что те, кого уже нет в живых.
Их глаза встретились. Его взгляд был слишком настойчивым и решительным. Она снова видела перед собой эти голубые глаза. У нее было такое чувство, что если бы можно было протянуть руку и коснуться их пальцами, то пальцы окрасились бы в ярко-голубой цвет.
Не забирая фотографий, он спросил:
— Не замечали ли вы за этим необыкновенным клиентом каких-либо странностей, свидетельствующих о его аномальных сексуальных увлечениях?
— Нет. Это очень расчетливый, точный и хладнокровный человек. Он очень осторожен. Задолго до самой встречи начинает проводить подготовительные мероприятия. В этих вопросах он очень пунктуальный человек. И он очень не любит, если его не понимают и не выполняют его требования.
— Поэтому вы и были удивлены тем, что он попросил вас приехать к нему в Уилтшир?
— Да, поэтому. Раньше мы всегда встречались в Лондоне.
— Здесь? — Он протянул руку и показал на одну из фотографий, где Резо Доминициан был изображен у высокого узкого дома в Челси.
— Нет. Он всегда назначал мне встречу в специально снятой для этого квартире в «Сент- Джонсвуд».
— Не могли бы вы дать адрес?
Она назвала ему адрес, и он записал его в блокнот.
— А ключи от квартиры у вас есть? — В ответ на ее молчание он вынужден был добавить: — С них будут сняты копии, после чего ключи вернут вам. Нам необходимо вести наблюдение за всеми местами, где он бывает.
Клео встала с софы и вышла. Он слышал, как она поднималась по ступенькам наверх. Он мгновенно вскочил и стал просматривать книги, проводя пальцами по корешкам, чтобы понять, не спрятано ли сзади что-нибудь. Обычно он никогда ничему не удивлялся, но сейчас был искренне поражен. Здесь было все — от Монтеня до Мэри Маккарти. На специальной полке под книгами стоял суперсовременный музыкальный центр, а чуть ниже — блок кассет и лазерных дисков. В музыке диапазон ее вкусов оказался еще шире. У нее было очень много записей Стефана Сондейма. Он сам очень любил Сондейма. Были записи Синатры, Кармен Макрас, Эди Горме и еще таких музыкальных групп, о которых даже он — любитель музыки — не слышал. Например, «Боссом Диэри». Рядом стояли записи Стравинского, Равеля, Дебюсси, Аарона Копелэнда, а также Бетховена, Брамса и Берлиоза. Услышав, что она спускается, он еле успел закрыть крышку полки с записями. Когда она вошла в гостиную, он листал страницы прекрасного, редкого издания «Ярмарки тщеславия».
Стивенс хотел было что-то сказать, но, заметив на ее лице отрешенное выражение, отложил книгу и сел в кресло. Она положила на стол ключи на брелке.
— Думаю, нет смысла напоминать вам, что моя жизнь теперь в ваших руках.
— И эти руки позаботятся о ней самым тщательным образом, — пообещал он. — Я прекрасно понимаю, какому риску вы подвергаетесь, мисс Мондайн… кстати, ведь это не ваше настоящее имя?
— Да, не настоящее. Это одно из тех имен, которыми я пользуюсь на работе. А моя работа пока является единственной сферой, которая могла бы интересовать полицию.
Он откинулся назад.
— Понятно. Я постараюсь вернуть вам эти ключи как можно скорее.
— Положите их, пожалуйста, в почтовый ящик, — холодно предложила она. — Еще что-нибудь?
— Да. Посмотрите, знакомо ли вам какое-нибудь из этих лиц? — Он спрятал обратно в конверт первую пачку фотографий и достал оттуда вторую.
— Это Тони Панаколис. — Она указала его на одной из фотографий. Несмотря на то, что она видела его в ту злосчастную субботу почти мельком, она сразу же узнала это отвратительное лицо.
— Вы знаете стоящего рядом с ним человека?
— Нет.
— А кого-нибудь из остальных?
Она внимательно посмотрела на каждого.
— Нет… хотя подождите… — Она взяла в руки фотографию с группой мужчин, покидающих клуб «Сохо». Один из них надевал пальто, и его рука немного закрывала его лицо. Но в нем было что-то определенно знакомое…
— Мне кажется… только кажется, что один из них тот человек, который тогда нес ковер к фургону. Очень похоже спадают на лоб волосы, и нос… у того он тоже был сломан. — Она закусила губу. — У человека, несшего ковер, часть лица тоже была закрыта ковром, но он очень похож на этого…
— А не заметили ли вы какую-нибудь особенность его волос? Кроме того, конечно, что они зачесаны на лоб.
Он неодобрительно посмотрел на нее.
— Нет… за исключением того, что они были темно-рыжего цвета. Возле дороги горел фонарь, и, когда он проходил мимо, мне бросилось в глаза, что они необычцого цвета. Цвета мармелада. — Она подняла на него глаза и, встретившись с его пронзительным взглядом, безразлично спросила: — Это вам пригодится?
— Вы только что опознали Рыжего, Телфорда. Известный друг Тони Панаколиса. Помощник во всех делах, махинатор и исполнитель всяких грязных дел вроде вывоза тел.
— Вы можете его арестовать?
— Пока нет. Кроме ваших слов о том, что вы видели его вместе с Тони Панаколисом, у нас ничего нет. Зато мы прекрасно знаем, что эти люди обеспечат себе железное алиби, если их заранее спугнуть. Всегда найдутся друзья за пару сотен миль от этого места, где они были в тот день. Нам нужно нечто большее, чем просто…
— …показания проститутки? Он не стал притворяться.
— Да.
Она откинулась назад, взяла бокал и опорожнила его одним глотком.
— Тогда я сделала все, что могла… если вы, конечно, не собираетесь вызывать меня в суд для дачи свидетельских показаний, — в ее голосе послышались ледяные нотки.
— Вы оказали нам неоценимую услугу, большое спасибо. Я знаю, чем вы рисковали, идя на это.
— Да? — с издевкой спросила она.
— Да. И я обещаю вам, что, если будет хоть какая-то возможность не привлекать вас к расследованию этого дела, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее использовать.
— Вы имеете в виду, что постараетесь не привлекать меня в качестве свидетеля для дачи показаний?
— Я надеюсь, мне удастся провести расследование таким образом, что в этом не будет никакой необходимости.
— Но вы же не можете этого утверждать с полной уверенностью?
— В моей работе никогда ничего нельзя утверждать с полной уверенностью. — Он улыбнулся и прищурился, — Но вы все равно верьте мне.
— Именно поэтому я тогда вам и позвонила, — вырвалось у нее еще до того, как она поняла, что этого не следовало говорить. Слишком уж эмоционально. Он может подумать, что она «мажет масло на хлеб слишком толстым слоем». Она пожала плечами и добавила: — Вы просто были одним из двух полицейских
