деятельностью этих радиостанций, которые имели, очевидно, немаловажное военное значение. Но амбиции абвера и гестапо были гораздо масштабнее. Гестапо хотело само действовать в свободной зоне с максимальной секретностью. Поэтому на данный момент операция представлялась как пример франко- германского сотрудничества в деле ликвидации подпольных передатчиков. Это дружеское сотрудничество могло бы способствовать решению вопроса об увеличении численности французской армии перемирия.
Французские представители, предварительно посовещавшись с правительством Виши, вынуждены были принять это предложение; они добились обещания, что французы, арестованные в ходе этих операций, будут передаваться французскому правосудию. Это единственное, что им удалось сделать для жителей свободной зоны. Договор был подписан, немцы потребовали фальшивые французские документы: удостоверения личности, продуктовые карточки, пропуска и т. п. Догадавшись, что эти документы придется готовить его службам, Рене Буске попробовал торговаться, но, призванный к порядку Лавалем, вынужден был смириться.
28 сентября специальная смешанная команда немцев вступила в южную зону. Она состояла из 280 человек, принадлежавших абверу, гестапо и орпо. Все они собирались действовать под фальшивыми французскими документами. Это было просто невероятное вторжение германских служб в сферу действий Виши, явившееся беспрецедентным нарушением знаменитого «суверенитета», о котором так много шумело правительство Виши. Последствия этой акции вскоре станут исключительно серьезными.
280 членов команды разместились по квартирам, подготовленным для них в Лионе, Марселе и Монпелье. Руководство акцией было поручено Бемельбургу, его заместителю Дернбаху из абвера и Шустеру из орпо. Сама операция получила кодовое название «акция Донар»[37]. Все люди, участвовавшие в ней, хорошо знали французский язык.
После внедрения были уточнены координаты передатчиков, которые выявили из северной зоны. Человеком, которого абвер выделил для этой операции, был Фридрих Дернбах, опытный специалист по подпольным радиосетям, к тому же ветеран политической полиции. Он, как и многие другие старые агенты германских служб, являлся бывшим членом известного корпуса добровольцев «Балтика», из которого вышло немало друзей Рема. Затем он принадлежал к членам подпольного Черного рейхсвера, в 1925 году поступил на службу в политическую полицию Бремена, а в 1929 году вступил в абвер. Он начал заниматься вопросами радиосвязи и в конце концов стал командиром батальона III Ф в Саарбрюккене. Ему не составило труда определить расположение всей подпольной сети радиостанций. В день облавы 15–20 радиостанций, расположенных в Лионском районе, были «накрыты» сразу. Одновременно с этим в Марселе, Тулузе, в районе По были обнаружены еще несколько других радиопередатчиков. Почти везде были арестованы радисты и их помощники.
Именно тогда люди Бемельбурга вышли на сцену. Одной из первых команд, пришедших на помощь маленькой группе Кнохена в Париже в июле 1940 года, была команда Кифера, названная по имени ее руководителя. Он был человеком скромным, спокойным, без больших личных амбиций, живущим лишь ради своей работы. Он был редким специалистом по виртуозным операциям, которые немцы называли радиоигрой. Таким образом, настоящая работа началась лишь после ареста радистов. Радиоигра – это деликатная операция по дезинформации, которая позволяет после захвата подпольного передатчика не прерывать его работу, а вступить в прямую связь с противником. Она связана с огромными трудностями. Существуют прежде всего технические трудности, хотя не самые тяжелые: коды, точное время передач, различные позывные и т. д. Однако длительное предварительное прослушивание сетей позволяет почти полностью преодолеть их еще до прямого вмешательства. Но нужно еще уметь «принимать» и «передавать», как это делал прежний радист. И действительно, между двумя радистами по разные стороны «линии» устанавливался ряд трудноопределимых особенностей, которые позволяют сразу «почувствовать» то, что вдруг изменилось. Каждый радист имеет свою манеру передачи, причем настолько отличную от всех других, что при работе на одном передатчике нескольких операторов опытный специалист сразу отличит того, кто в данный момент работает. Радиоигра состоит в том, чтобы заставить арестованного оператора продолжить работу, не извещая противника о том, что он арестован. И нужен большой опыт, чтобы проследить, не предупреждает ли арестованный радист об опасности чуть заметным изменением почерка. Ведь если противник поймет, что происходит, то радиоигра не только не даст ожидаемых результатов, но может обернуться против ее организаторов, которых в этом случае легко «надуть». Другое решение, более рискованное, состоит в замене оператора и имитации его почерка.
Бемельбург, Кифер и крупный немецкий специалист Копков сумели провести эту радиоигру. Несколько захваченных радиостанций продолжали работать, поддерживая связь с Лондоном, который не догадывался об аресте операторов. Ее результаты стали настоящей катастрофой для французского движения Сопротивления. Немцы приняли множество сброшенных на парашютах посылок с оружием, боеприпасами и деньгами (около 20 тысяч); им удалось перехватить документы, засечь агентов и сети организации, особенно в Нормандии, в районах Орлеана, Анжера и Парижа. Были проведены многочисленные аресты.
Члены команды «Донар» не вернулись в северную зону. 11 ноября, когда германские войска заняли южную зону, они продолжили работать, уже не нуждаясь в прикрытии. В конце 1942-го – начале 1943 года новые радиоигры позволили немцам успешно провернуть дело «Френч секшн». Благодаря терпеливой мозаичной работе из обрывков сведений, полученных на допросах и из радиопередач, гестапо удалось собрать определенные данные, необходимые для вступления в радиосвязь с французской сетью Интеллидженс сервис, известной под именем «Френч секшн». Связь с Лондоном была успешно установлена, сброшенные на парашютах агенты захвачены, произведены массовые аресты, и разгромлены почти все английские организации, действовавшие во Франции. Использование этой аферы продолжалось до мая 1944 года.
Радиоигра закончилась своеобразной шуткой, которой гестапо решило ознаменовать ее конец. В Лондон было передано последнее сообщение с намеком на парашютные посылки: «Спасибо за сотрудничество и оружие, которое вы нам переслали». Однако английский радист ответил им в тон: «Не за что. Это оружие мало что значит для нас. Мы можем позволить себе такую роскошь. И скоро возьмем его обратно». Немцы не поняли, что Лондон уже несколько недель назад установил, что радиостанции в Бретани находятся в руках противника. И нарочно продолжали их «подкармливать». Под этим прикрытием англичанам удалось послать новых агентов и восстановить свою сеть.
Результаты этих радиоигр были очень тяжелыми для французского движения Сопротивления и союзных разведывательных служб. Потребовались месяцы труда и большие жертвы, чтобы ликвидировать причиненный ущерб. Во время этих событий, которые представляют собой одну из самых мрачных страниц в истории движения Сопротивления, многие его участники и союзные агенты попали в руки гестапо и были казнены или высланы.
11 ноября 1942 года, когда госсекретари по вопросам национальной обороны Бриду, Офан и Жаннекейн отдали приказ армии перемирия не оказывать сопротивления оккупантам, а Рене Буске передал тот же приказ полиции, германские войска без единого инцидента вошли в южную зону.
Когда 8 ноября американцы высадились в Алжире, немцы со своей стороны вступили в Тунис. Они опасались высадки союзников на Средиземноморском побережье Франции и не питали никаких иллюзий относительно приема, какой окажет американцам французское население. В ночь с 10 на 11 ноября резкая нота известила правительство Виши о необходимости оккупации Средиземноморского побережья Франции германскими войсками; 11 ноября в семь часов утра части вермахта перешли демаркационную линию и устремились к югу, следуя давно разработанному плану, получившему название операция «Антон». В то же утро Рундштедт прибыл в Виши, чтобы официально поставить в известность Петена об оккупации зоны, до этого называвшейся «свободной». Полки армии перемирия[38], которым 9 ноября был отдан приказ покинуть свои гарнизоны, остались в казармах по контрприказу, пришедшему в последний момент от Бриду, что было для них риском оказаться в плену.
Вместе с войсками, катившими на юг, следовали шесть эйнзацкоманд (оперативных команд), направлявшихся к шести французским городам, где им предстояло разместиться. Это были люди Оберга и Кнохена, которые должны были создать в южной зоне новые «дочерние отделения» своего ведомства.
Гестапо и СД уже давно разместили своих наблюдателей в южной зоне. Под прикрытием комиссии по перемирию, германских консульств, немецкого Красного Креста агенты секретных служб уже многие месяцы вели тайную работу по сбору информации. В феврале 1942 года гауптштурмфюрер Гейслер официально
