Вместо нее у каменистого берега паслись овцы; готовый к жатве бледный сухой лен качался под ветерком, налетавшим от Ирландского моря. На одном участке росло зерно, репа и капуста – в другом. Лир был спасен.
– Эй, девочка. Сейчас же остановись. Или ты не боишься за нашего малыша? – Обняв жену за талию, он положил ладонь на ее округлившийся живот.
– Мы получили ее! – выпалила Равенна.
– Твою книгу? В самом деле? Наконец-то! – Ниалл взял было у Равенны томик в красной обложке, но та немедленно выхватила книгу из рук мужа.
– Нет. Садись. Я хочу прочесть тебе последнюю главу. Ты не знаешь еще, что стало со Скией и Эйданом.
Ниалл опустился на землю и сел возле дуба, притянув Равенну к себе на колени. Поцеловав его в губы, она открыла книжку. Закрыв глаза, он искренне отдался удовольствию: так радовал его голос жены.
Выл ветер, и дождь барабанил по кровле крошечного домишки, укрывшегося в самой чаще терновника. Внутри его тихо лежала женщина, уже не способная плакать… руки ее были привязаны к уголку тюфяка.
Ския молила о смерти. Одиночество давно стало невыносимым. Если она не способна жить среди людей, значит, умрет одна, проклиная дар, некогда избавивший ее сестер от дракона.
Ския лежала лицом к стене, не желая двигаться, не желая даже предпринимать попытку освободиться. Она полюбила Эйдана, а он бросил ее – чего она всегда опасалась, и потому не освобождала его. С этим следовало смириться, но еще более Скии хотелось, чтобы смерть явилась, взяла за руку и отвела в лучшее место.
Порыв ветра ударился в дверь и стряхнул защелку. Дверь распахнулась. Но Ския ни на что не обращала внимания.
Закрыв глаза, она представила лицо Эйдана и теплые руки. И как будто бы ощутила на своем запястье сильную руку, развязывавшую путы.
Страшась расстаться с иллюзией, она открыла глаза. Прикосновение оказалось реальным. Какой-то мужчина развязывал руки Скии, однако спасти ее он не мог… Это мог совершить только Эйдан.
– Уходи, – крикнула она, не поворачиваясь от стены, не желая даже думать о том, каким образом этот мужчина отыскал ее.
– Я уже уходил. А теперь вернулся.
Вздрогнув от его голоса, Ския повернулась к своему избавителю.
Это был Эйдан. Он весь промок под дождем. С серьезным лицом Эйдан развязывал затянутые им узлы, удерживавшие вместе ее запястья.
– Зачем… – прошептала Ския; новые слезы – полные надежды и еще робких ростков счастья – наполнили ее лазурные глаза.
– Ведьмины слезы мучают, как ни одни другие, – ответил он, не смея взглянуть ей в глаза.
– И это единственная причина?
Освободив Скию, Эйдан заключил ее в объятия.
– Я пытался бежать. Я почти добрался до Кланкуллена. И вдруг повернул обратно. Сердце взяло власть надо мною. – Взяв ее за руку – ту, что творила чары, – он сплел их пальцы. – Правда, у меня есть один вопрос.
– И… и какой же? – прошептала она, не смея поверить своему счастью.
– Я хочу вернуться с тобой к твоему отцу. Твой народ примет тебя, если ты принесешь ему мир. Наши королевства воевали не один век, но теперь довольно. Я хочу жениться на тебе и соединить наши семьи. И все же я должен знать: будут ли и наши дети обладать такими же чарами?
Ския поглядела на него сквозь слезы.
– Неужели ты отправишь их в изгнание, если они будут похожими на меня?
Красивое лицо принца сделалось строгим. Обдумывая вопрос, он укрыл Скию одеялом, словно пытаясь оградиться от искушения до самой брачной ночи. Но обняв ее снова, он шепнул:
– Нет, я не смогу этого сделать, чтобы не причинить горя их матери. Понимаешь, она обворожила меня и похитила мое сердце. Я навеки в ее власти.
Рука Эйдана прикоснулась к щеке Скии, смахнув с нее слезы.
А потом он принял свою судьбу с поцелуем.
Закрыв книгу, Равенна повернула голову к Тревельяну. Он улыбался ей. На его красивом лице читалась гордость.
– Я не сомневался, что книгу напечатают. Кажется, она уже стала сенсацией.
– Да, – негромко согласилась Равенна. – Издатель написал мне о том, что им приходится допечатывать тираж. Получился настоящий скандал – книга популярна у дам, а мужья не одобряют их увлечения.
– Но тем не менее покупают.
– Конечно. Женщинам не нужно мужское чтение, им нравятся книги о любви.
Взяв томик из ее рук, Ниалл внимательно поглядел на него и не смог скрыть изумления. Проведя пальцем по золоченым литерам на обложке, он прочел: «Из туманных глубин: Ирландские сказания. Финн Бирне Равен».
Равенна потупилась.
– Они не захотели публиковать мою книгу под женским именем, сказали, что женщине не подобает заниматься литературным трудом. Поэтому мне пришлось воспользоваться именем отца.
Ниалл повернул к себе лицо Равенны. Взгляды их встретились, и граф шепнул:
– Настанет время, и все узнают имя настоящего автора. Они узнают имя леди Равенны Тревельян, дочери девятого виконта Кинейта.
Улыбнувшись, она поцеловала Ниалла и сказала:
– Конечно же, мой отец любил мою мать. Рассказ лорда Кинейта о предсмертном признании Финна Бирне все же заставил меня сомневаться. Но потом я обнаружила среди бумаг отца в замке Кинейт письмо, адресованное Бриллиане. К несчастью, оно так и осталось не отосланным. На конверте было написано: Боярышниковый Коттедж, графство Лир. – Равенна погладила округлившийся живот с удовлетворением и печалью. – Он писал, что рад беременности Бриллианы. Он хотел, чтобы родилась девочка, похожая на мать. Еще он писал о том, как любит ее и надеется на будущее. Едва ли я смогу прочитать это письмо второй раз: слишком уж горько думать о том, что могло быть и не сложилось… Но я рада тому, что ее любили.
Ниалл молчал. Теперь они были мужем и женой и разделяли все. Молчание его было полно сочувствия к ее горю, и она это знала.
Вздохнув, Равенна поглядела на радующие поля Лира и спросила:
– Неужели гейс и впрямь реальная вещь?
– Возможно, – Тревельян прижался щекой к ее волосам и проследил за ее взглядом. – Когда люди во что-то верят, это становится для них как бы реальным… Быть может, иная правда нам недоступна.
– Хотелось бы верить.
Равенна поглядела на свою руку. Три кольца гиммаля соединились на ней в день венчания. Горько и радостно было вспоминать о нем. Кольца сошлись так точно, что теперь казались одним – кольцо Тревельяна, ее собственное и украшенное сердечком кольцо старика Гриффина О'Руни. Старый могильщик хранил среднее кольцо с самого детства. Он отдал кольцо Равенне во время венчания и сказал, что всю свою жизнь охранял ее сердце. Она со слезами вспоминала эти слова, потому что вернувшись в замок из церкви, Гриффин отправился в свою комнатушку. Утром его нашли уже мертвым. Старик жил словно только потому, что должен был исполнить свой долг, а исполнив, обрел вечный покой.
– Мне хотелось бы верить, что все силы этой земли соединили нас с тобой, – проговорила Равенна.
– Я все равно отыскал бы тебя, наперекор всему. – Голос Ниалла был полон уверенности.
– Отыскал бы? – Равенна поглядела на него.
Ниалл серьезно посмотрел ей в глаза.
– Я искал тебя всю свою жизнь. Значит, сама цель моего существования заключалась в том, чтобы найти тебя.
– Я люблю тебя, – сказала она дрогнувшим от прилива нежности голосом.
