улыбалась.
— Льстец… — говорила она в таких случаях, довольная и удовлетворенная.
Но он взрослел, и с годами ей приходилось все более серьезно задумываться о поисках подходящей жены для него. Она должна быть скромной, даже робкой, готовой услужить, причем не только Брэду, но и его матери. Ему уже тридцать, и она разрешала ему буянить и крушить все, что ни попадя, но нельзя забывать, что следует продолжать род. Эстер считала, что Всевышний сильно напутал, отведя человеку такую короткую жизнь.
И вот в своих тщательных поисках она наткнулась на Кэролайн Нортон. Она была сестрой старого друга Брэда, Брэдли Нортона (дружба началась в Андовере благодаря путанице из-за сходства имен), чей отец был миллионером, заработавшим свои деньги самостоятельно. Элдридж Нортон, бывший в свое время Элмо Ноторианни, начав со свалки металлолома в Чикаго, стал крупнейшим торговцем металлоломом на Восточном побережье. Его жена Элайн, когда-то бывшая Эстер Шнауцер, считалась в обществе выскочкой. «М.О.», пометила Эстер в своих записях. Мать отвратительная. Но Нортоны были очень богаты, так что Кэролайн наверняка изрядно поднатаскали в лучших школах. Хорошенькая как кукла Барби, внешне скромная, но внутренне отменная эгоистка, из тех, кто, раз решив, чего они хотят, всегда этого добиваются, невзирая на препятствия на своем пути. А Кэролайн хотела стать миссис Уинтроп Брэдфорд V. Ее матери хотелось того же.
Учтя рейтинг компании Нортонов, а также ознакомившись с финансовым отчетом этой компании, Эстер решила, что к Кэролайн следует присмотреться поближе. Разумеется, мамашу надо будет сразу поставить на место. В соответствии со своим решением она пригласила Кэролайн на ферму.
Кэролайн, сообразившая, что ее приглашают на смотрины, вела себя соответствующе: старалась казаться мило наивной, абсолютно целомудренной, безнадежно влюбленной в Брэда и готовой сделать все возможное, чтобы заполучить его. Когда она вернулась в Филадельфию, Эстер призвала сына.
— Такая милая девушка, — сказала она, — хотя от ее приторности у меня временами ноют зубы, и без памяти в тебя влюблена, мой мальчик.
— Она ничего, — безразлично пожал плечами Брэд. — Из тех, что быстро надоедают. Скорее лимонад, чем шампанское.
— Всегда лучший напиток для утоления жажды, — заметила его мать. — И с тем приданым, что ее отец за ней дает, ты сможешь пить шампанское каждый день до конца жизни!
Но Брэд даже не улыбнулся.
— Дорогой, ну надо же тебе когда-нибудь жениться. Кэролайн мила, не слишком умна; к тому времени как я с ней поработаю как следует, ликвидируя все следы влияния ее ужасной матери, она научится хорошо одеваться. С ней тебе будет спокойно. От тебя требуется только дать ей свое имя и детей. Как только она ими займется, ты снова начнешь свою собственную жизнь. Только потихоньку, мой дорогой, Нортоны такие богатые.
Теперь он надулся.
— Ты мой единственный сын — радость моя. Ведь ты же не хочешь, чтобы все забрали в свои руки эти ужасные дети Тимоти или Элиота? Все, что я делала, — для тебя, мой дорогой. Для твоих детей. Если я была готова рисковать жизнью, чтобы родить тебя, самое меньшее, что ты можешь сделать, это жениться, хотя бы ради меня.
Как всегда, он почувствовал себя виноватым.
— Или ты считаешь, что она недостаточно привлекательна? Я знаю, насколько высоки твои требования.
— Да она в порядке, просто… ничего особенного, никакой глубины… я ее не люблю.
— Дорогой, ну это совсем никуда не годится! В нашем положении люди по любви не женятся, слишком важное это дело — брак.
К тому времени как она закончила обработку, Брэд убедился, что Кэролайн идеально подходит для намеченной цели. Он только должен дать ей свое имя и детей. Ничего не говорилось о том, чтобы отдать себя.
Он выполнил свой долг. Слегка поухаживал, затем обручился. Предстояла грандиозная свадьба по- бостонски, подготовкой к которой твердо руководила Эстер.
— Господи, ну что за жуткая зазнайка! — возмущалась Элайн, возвращаясь домой после переговоров с Эстер. — Бог ты мой, ну и заносчивая стерва!
— Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за ее сына, мама, — ехидно напоминала ей Кэролайн. — Твои внуки будут правнуками маркиза. Разве не этого ты всегда хотела?
— Но не собиралась ради этого черпать дерьмо ложками!
Кэролайн поморщилась.
— Не будь такой вульгарной.
— Если учесть, во что это все обходится твоему папаше, я буду такой, какой пожелаю, черт побери! Мы за твое право называться миссис Уинтроп Брэдфорд расплачиваемся сполна. Вы только посмотрите на это брачное соглашение. Это же чистый шантаж!
— Я хочу Брэда, и я его получу, — заявила Кэролайн злым голосом. — И не пытайся возражать.
— Ты совсем рехнулась от этого жеребца. Тебе придется как следует топнуть ногой, когда выйдешь за него замуж.
— Не беспокойся. Как только кольцо будет у меня на руке, я собираюсь положить конец очень многим вещам.
— Только если тебе удастся надеть кольцо ему на нос и держаться за него обеими руками.
«Для этого мне придется убрать его подальше от мамаши», — думала теперь Кэролайн, поглядывая на своего жениха, настроение которого после возвращения из Европы было далеко не романтическим. Что- то совершенно определенно стряслось. Было бы здорово, если бы какая-то женщина, относительно которой он строил планы, разорвала их на клочки и швырнула ему в физиономию. Кэролайн не сомневалась, что Брэд от души хотел, чтобы она сделала то же самое, да еще присовокупила бы к этому обручальное кольцо. Она улыбнулась про себя. Чего бы он хотел и что он на самом деле получит — вещи абсолютно разные. Поскольку в этом деле, как и во всех других, касающихся Кэролайн Нортон, имело значение только то, чего желала она сама.
7
Прошло немало времени, прежде чем Джулия поняла, что она беременна. После бесцеремонного бегства Брэда она замкнулась в себе, жила на автомате, ничего не чувствуя, ничего не замечая, и таким образом пропустила двое месячных подряд. Даже сообразив, что случилось, она не почувствовала ничего, кроме тупой апатии. Тем не менее, она взяла календарь и дневник и все проверила. Последний раз она спала с Брэдом как раз посредине своего цикла. Но ведь она принимала таблетку, разве не так? Нет, убедилась она, проверив. Не принимала. Она забыла обо всем. Так он на нее действовал. Как никто раньше или позже.
Когда Крис поинтересовалась, что случилось, заметив ее бледность и даже большую, чем обычно, молчаливость, Джулия призналась ей. Крис в ужасе всплеснула руками.
— Ты что? Это в наше-то время? О чем ты, черт возьми, думала?
— Я вообще не думала, ты же знаешь.
Крис покачала головой.
— Ох, Джулия, Джулия, а ведь я еще считала тебя умной женщиной. Даже подросток бы так не поступил. — Она тяжело вздохнула. — Что ж, неопытность, даже невинность в твоем случае, дают себя знать. Что сделано, то сделано. — Пауза. — Теперь придется исправлять положение.
Она произнесла эти жестокие слова сочувственным голосом.
— Знаю, — тупо сказала Джулия.
— В самом деле? — настойчиво спросила Крис.
Джулия кивнула.
