наиболее чувствительном месте.
— Помню, как я впервые приехала в Америку, — принялась вспоминать леди Эстер. — Мне тогда казалось, что меня взвешивают на весах и все время обнаруживают недовес. Но я понимаю моего сына.
— Вы очень добры, — пробормотала Джулия.
— Я чрезвычайно редко добра, моя милая, но я всегда честна. — Она замолчала, потому что Томас склонился перед ней с единственным стаканом на подносе, в котором находился, по-видимому, тоник. — Нет, не надо, — отмахнулась от него леди Эстер. — Сегодня я буду пить шампанское, как и все.
— Но, мама, доктор Веннер сказал… — начала Битси.
— Я хорошо знаю, что сказал доктор Веннер, точно так же как я знаю, что я буду делать. Шампанского, пожалуйста, Томас.
Повернувшись к Джулии, она произнесла доверительно:
— Все из-за моего злосчастного артрита. Мне запрещен алкоголь. Но не сегодня. Не могу же я поднять тост за моего сына и его молодую жену бокалом минеральной воды?
Томас приблизился с шампанским.
— А, уже лучше. Это Тайттинджер, Томас?
— Разумеется, миледи.
Леди Эстер протянула руку к своей трости и постучала ею по ножке кресла. Хотя нельзя сказать, чтобы кто-то отвлекся. Она подняла бокал. Все последовали ее примеру.
— За моего сына и его жену, — провозгласила она.
Все выпили. Создавалось впечатление, будто объявили амнистию. Все расслабились. Джулия не знала, что и подумать. Леди-дракон неожиданно превратилась в добрую волшебницу, Она почувствовала, что обаяние леди Эстер действует на нее, что она раскрывается, охотно поддерживает разговор, старается угодить свекрови и млеет от ее откровенного одобрения.
— Брэда всегда привлекали красивые женщины, перед ними он никогда не мог устоять, — говорила тем временем леди Эстер с удовлетворением, которое заставило Джулию решить, что она придает большое значение внешности, так же как и испанцы. У них — если ты красив, тебе простится все остальное.
— Я тоже не смогла перед ним устоять, — честно призналась Джулия и получила в награду одобрительную улыбку.
— Хотела бы я посмотреть на женщину, которой бы это удалось. В этом отношении он в точности мой отец. Вон там, над камином, его портрет.
Джулия послушно повернулась к портрету, который заметила и раньше, но не хотела, чтобы кто-то догадался, что он привлек ее внимание. На нем был Брэд, только пятнадцатью годами старше. Чувствовались в изображенном на портрете мужчине властность и зрелость, которыми Брэд пока не мог похвастать. Только улыбка, эта убийственная улыбка покорителя сердец, была той же.
— Я обожала своего отца, — сказала леди таким голосом, будто исповедовалась.
— Брэд удивительно на него похож, — заметила Джулия.
— И именно поэтому я его тоже обожаю.
Взгляды встретились и задержались. Джулия чувствовала, что ей дают указания. Она слегка кивнула и снова получила в награду одобрительную улыбку.
Ужин был великолепным, шампанское лилось рекой, хотя Джулия толком и не понимала, что она ест. Ощущала только, что все прекрасно приготовлено и красиво подано. Разговор был тоже вполне удобоваримым. Время от времени Брэд, сидящий напротив нее, одаривал ее своей неотразимой улыбкой, а в глазах светилась все та же просьба: «Так держать!» С одной стороны, она вроде бы должна быть довольна, но, с другой стороны, ей было обидно, что он придает этому такое жизненно важное значение. Ей невольно представилось, какой была бы его реакция, если бы все прошло не так гладко.
Во время ужина она наблюдала его отношения с матерью, видела, как она постоянно, касается его с гордостью и с видом собственницы. Если она встречалась взглядом с Джулией, ее глаза, казалось, говорили: разве он не прекрасен, мой сын? разве он не достоин того, чтобы мы обе обожали его? «Неудивительно, что он так избалован, — подумала Джулия, и это навело ее на другую мысль. Нигде среди семейных фотографий в гостиной она не заметила фотографии отца Брэда. «Непорочное зачатие?» — кисло подумала Джулия. В семействе Брэдфордов явно царил матриархат, и именно в качестве его главы леди Эстер задавала ей дотошные вопросы по поводу ее происхождения, семьи, воспитания, образования, работы. Она желала знать все до мельчайших подробностей. Джулия чувствовала себя как на допросе по поводу тягчайшего преступления.
Что ж, это вполне естественно, утешала она себя. Если бы твой сын привел в дом совершенно незнакомую женщину и представил ее в качестве своей жены, когда ты считала, что он вполне благополучно помолвлен с другой женщиной, ты бы тоже выказывала подозрение. Кстати, о суженой. Кроме Битси с ее презрительными замечаниями, никто даже не упомянул имени Кэролайн Нортон. Создавалось впечатление, что леди Эстер приказала стереть ее имя из памяти и записать на этом месте имя Джулии. «Да, — подумала Джулия, — здесь никто ничего не делает без ее указаний».
Салли Армбрустёр была права насчет той власти, которой она обладала. Воистину настоящая
Изучая свекровь, Джулия могла понять, почему Салли считала ее убийцей. Она убила ее мечты, разве не так? За этим внешним очарованием скрывалась стальная воля. Джулия ни на минуту не сомневалась, что в случае нужды ее свекровь могла быть совершенно беспощадной. Джулии надо быть благодарной за то, что она, пока, во всяком случае, столкнулась только с одобрением.
Оглядываясь вокруг, Джулия решила, что ей пора отложить микроскоп. Все присутствующие порозовели, и не столько от вина, сколько от облегчения. С весьма неуютным чувством она представила, чего же они ожидали, и взглянула на свои желтые туфельки под цвет платья — нет ли на них пятен крови. Когда подняла глаза, то увидела, что Дрексель Адамс смотрит на нее с иронией. Она посмотрела ему прямо в глаза. Он опустил взгляд первым.
«Не беспокойся о том, какое впечатление ты производишь на остальных, — сказала она себе. — В счет идет только леди Эстер. Брэд хочет, чтобы ты была послушной и упала перед ней на колени вместе с остальными».
Как и всему остальному, ужину положила конец леди Эстер.
— Давно пора спать, — возвестила она, потом милостиво добавила, — но по такому случаю…
Было половина двенадцатого. И такой сильной была ее власть, что расставание очень отличалось от встречи. Джулию поцеловали и жены и мужья, причем Эбби прошептала ей на ухо, доставив большое удовольствие:
— Молодец!
Брэд тоже повернулся к ней с улыбкой, обещающей его особую награду.
И тут леди Эстер заявила решительно и бесповоротно:
— Но мне придется на время отнять у вас моего сына. Дела, сами понимаете. — В голосе послышалась издевка. — Мне необходимо знать, все ли он сделал в Англии.
Брэд проводил Джулию до лестницы.
— Я скоро, — пообещал он. — Я постараюсь. Подожди меня.
Джулия поднялась наверх. Там ее ждала Роуз, и Джулии показалось, что в ее улыбке тоже сквозило одобрение. «Что ж, — подумала она, снимая желтое шелковое платье, — разве не правильно считается, что слуги знают все?»
Только сейчас, когда самое высокое препятствие было преодолено, а она все еще сидела в седле, Джулия осознала, как ей хотелось преодолеть его. Неожиданно она почувствовала сильную усталость и упадок сил. Но ее первая ночь в этом доме была беспокойной. Ей все слышались голоса, эхо от которых наполняло ее сон.
«Настоящий дракон… она вам горло перегрызет, потом повесит вниз головой, чтобы кровь стекала по капле… Чем ты занимаешься? Тем, что велит мама… Господи! У мамы будет приступ!.. Ну и как себя чувствует миссис Аполлон Бельведерский?..»
Она проснулась, когда Брэд ложился в постель со словами:
