— Я и не смел надеяться. Спасибо тебе.
— Она и твоя дочь, — ровным голосом проговорила Джулия. — Я была бы плохой матерью, если бы лишила ее отца возможности с ней общаться.
— Я бы не посмел тебя винить, если бы ты так поступила. Но будь уверена, я не позволю матери причинить ей хоть малейший вред.
— Ты не должен забывать, что она не только знает о Дженни, но, я уверена, следит за ней. Именно поэтому и появился Маркус. Если она сможет доказать, что я плохая мать, живу с человеком, которого выгнали с работы за воровство…
— Не сможет, — заверил Брэд. — С этого мгновения мать не имеет к нам никакого отношения. Это точно, Джулия.
— Замечательно, что ты так считаешь. Но ведь у нее всегда свои планы.
— У тебя есть все основания для подозрений, но сейчас все по-другому. Я сам другой. — Опять, сознавая, что он скользит по тонкому льду, Брэд переменил тему. — Скажи мне, чего мне ожидать от воскресенья? — спросил он.
— Мозолей на ногах.
Брэд впервые за весь вечер рассмеялся.
— Я не шучу. Ей удержу нет. Дженни могла бы решить всемирную энергетическую проблему.
— Как же ты тогда справляешься?
— Твердой рукой, двумя твердыми руками, моей и Барбары.
— Ты ведь всегда была поклонницей жесткой дисциплины, особенно самодисциплины.
— Да ты оглянись вокруг: недисциплинированные дети превращаются в недисциплинированных взрослых. Дженни не будет воспитываться по доктору Споку!
— Мама шлепает дочку? — усмехнулся Брэд.
— Когда необходимо. У нее сильная воля. Если я ей позволю, она всех приберет к рукам. И хотя я не согласна на сто процентов с моей теткой, что детей не должно быть видно и слышно, я также не считаю, что их следует распускать. Я держу ее на длинном поводке, но из рук его не выпускаю.
— Эбби сказала, в ней уже чувствуется характер.
«Да, твоей матери», — подумала Джулия, но решила, что это он пусть выясняет сам.
Пока им подавали свежие напитки, они молчали. Джулия, почувствовав жажду, жадно припала к своему бокалу. Она едва не подавилась, когда Брэд неожиданно спросил:
— Ты так и не вышла замуж. Почему?
— После двух таких неудач?
— Но не только же по твоей вине?
— Все равно. — Она тоном показала, что не желает разговаривать на эту тему. — Что ты теперь собираешься делать?
— Выяснить отношения с матерью, как только разберусь во всем сам.
— Хотелось бы мне поприсутствовать при этом.
Его лицо затвердело.
— Нет. Это будет частное представление.
— Мне хотелось бы показать ей, на что я способна, хотя она и выгнала меня с первого тура.
Он снова рассмеялся, и глаза его по-настоящему просветлели.
— Я должен сделать это сам, Джулия. Мне важно знать, что я смог это сделать сам, без чьей-либо помощи.
— В смысле — посмотри, мама, я все умею сам?
На этот раз он рассмеялся совсем свободно и весело.
— Ох, Джулия, до чего же приятно с тобой поговорить! Смех затих, но глаза их встретились и задержались друг на друге.
— Прости, что я сделал тебе так больно, — взмолился Брэд униженно. — За то, что верил лжи своей матери, хотя в глубине души всегда знал, что правду говоришь ты.
— Да, ты сделал мне больно, — ровным голосом ответила Джулия. — Настолько больно, что я собиралась ненавидеть тебя вечно, но это было до Дженни и до того, как я все поняла. Да, я прощу тебя, Брэд, если ты простишь меня.
— По мне лучше, если ты сама себя простишь, это ведь куда сложнее, я теперь знаю.
Джулия молчала. Затем с искренним удивлением заметила:
— Да, ты действительно изменился.
— Я очень надеюсь на это.
Их глаза снова встретились, и Джулии показалось, что в его глазах она заметила свет в конце длинного и темного туннеля.
— Джулия, — с чувством сказал Брэд. — Ты для меня так много сделала. Как бы я хотел…
— Брэд? Брэд Брэдфорд? — Голос разорвал тонкую паутину, которой они окружили себя, и Джулия с Брэдом подняли головы. К их столу двигалась типичная для Западного побережья блестящая парочка. Мужчина был одет в молодежном стиле, что мало соответствовало его стареющему лицу: бледно-голубой пиджак, белые полосатые брюки, шелковая рубашка и завязанный узлом шейный платок, а также масса цепочек, золотой браслет и огромные перстни. На его жене были обтягивающие вельветовые брюки и шифоновая белая блузка с оборками, под которой она явно не носила бюстгальтера.
Ее тяжелые груди качнулись из стороны в сторону, когда она наклонилась, чтобы смачно поцеловать Брэда в губы с таким видом, будто имела на это законное право.
— Мы с Джеком считали, что ты пропал навечно! — воскликнула она.
— Джек — Дениз. — Брэд скрыл злость под любезной улыбкой, в которой, однако, не было теплоты.
— Мы решили, что это ты. Подошли, чтобы убедиться, — сообщил Джек. Он повернулся к Джулии, оглядывая ее оценивающим взглядом знатока, в котором явно прочитывалась обостренная половая озабоченность и похоть. — Я вижу, ты все еще умеешь их выбирать.
Джулия пробормотала приветствие, несколько смутившись от такой открыто сексуальной реакции: мужчины — на нее, а женщины — на Брэда.
— Сто лет не виделись, — стрекотала Дениз. — Последний раз где? В Палм-Спрингс? Вот уж никогда не забуду! — Ее глаза, не отрывающиеся от Брэда, были глазами сообщницы, от чего Джулия испытала еще большую неловкость.
— Я бы предпочел, чтобы ты забыла. — Тон Брэда был таким, что улыбка сползла с лица женщины.
Она быстро взглянула на Джулию:
— Ох-ох. Извини, я-то думала, мы все еще в игре.
— Уже нет, — ответил Брэд.
— Жаль, — заметил Джек, который, видимо, считал, что попытка не пытка. — Мы тут встретили пару, с которой занимались групповухой в Малибу пару месяцев назад, но жена того парня прихворнула. Так что мы вроде не у дел. Вас не интересует небольшая вечеринка?
— Нет, благодарю, — отказался Брэд. Тон его был холодным и отрешенным. — Мы уже собираемся уходить. Опаздываем на самолет.
Пара не скрывала своего разочарования.
— Мы слышали, ты вроде выпал из обращения, — с недоверием заметил Джек. — Дома неприятности? Тебе надо быть осторожнее, мы понимаем.
Брэд молча поднялся, отсчитал несколько купюр и бросил их на столик.
— Вам обязательно уходить? — спросила Дениз, беря его за руку и прижимаясь грудью.
— Да, обязательно. — Он наклонился, взял Джулию под локоть и заставил подняться. — Извините, — добавил он, хотя по тону было ясно, что это пустая формальность. — Ни я, ни она этим не интересуемся. — И он быстро увел Джулию прочь.
— Ты уж прости меня, — попросил он, пока они ждали лифта. — Я сейчас иногда встречаю людей… или что-то вспоминаю, от чего меня передергивает.
Джулия промолчала, хотя она понимала, о чем он говорит. Маркус рассказывал ей о групповухе. Он
