сам этим занимался.
— Полагаю, что, максимум, который здесь может делаться в этом смысле, — это махнуться женами, — сказал он. — А у нас дома это в порядке вещей. Было бы подходящее настроение и организм бы не подвел.
Теперь Джулия ощущала такое же отвращение, как и тогда, когда она слушала откровения Маркуса. Она чувствовала, что пропасть между ней и Брэдом снова разверзлась. Все это у него в прошлом, и он явно сожалеет, так что у нее нет причины так резко реагировать. Уж кто-кто, а она-то должна знать о безудержной сексуальности Брэда. Все было тогда, напомнила она себе. Надо думать о сейчас, и он, слава Богу, изменился. Она обнаружила, что взирает на быстро тускнеющий образ старого Брэда с некоторым облегчением. Глядя на нового Брэда, со всеми его морщинами, напряжением, сомнениями, неуверенностью, она знала, что тысячу раз предпочтет его старому. Все эти сексуальные игры были способом спастись от матери. Ну и что, что он спал с Дениз, которая явно хотела бы повторить. Все было тогда. Старый Брэд, скорее всего, принял бы предложение, даже, возможно, рассчитывал бы, что и Джулия согласится… Она быстро выбросила эту мысль из головы прежде, чем та смогла убить хрупкие ростки ее нового понимания. Со старым Брэдом покончено раз и навсегда, сказала она себе. Каким он может стать — вот что важно. Но где-то в самой глубине души она чувствовала, что ревнует. Дениз выглядела весьма аппетитно.
Брэд проводил Джулию до ее номера и подождал, пока она брала уже упакованный чемодан. Взяв его у нее из рук, он сказал:
— Джулия, ты извини меня за этих двух сексуальных подонков. Они не мои друзья и никогда ими не были. Просто встречались на вечеринках. Эта та часть моей жизни, от которой я решил отказаться. Я хочу, чтобы ты знала.
— Я знаю.
Он внимательно посмотрел на нее.
— В самом деле? Тот мир, в котором я жил, он болен. Я тоже был болен. Духовно, я имею в виду.
— Я знаю.
— Мне все это больше не нужно. Не требуется. Я считал, что это — полная свобода. Но на самом деле я лишь гремел цепями.
Джулия положила руку ему на руку.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, и я тебя понимаю. Честно, понимаю.
— Наверное, я пытаюсь сказать, что ты в самом деле изменилась. Что касается меня, я еще только хочу этого. Но я это сделаю. У меня нет выбора. Если мне это не удастся, я человек конченый.
Джулия взглянула в его полные отчаяния глаза.
— Я на твоей стороне, Брэд.
Он глубоко и с облегчением вздохнул.
— Это все, что я хотел знать.
Настроение, так грубо разрушенное появлением Джека и Дениз, восстановилось как по мановению волшебной палочки. Снова Джулия почувствовала, как он проникает в нее, но на этот раз не запаниковала. Просто почувствовала себя так, будто вернулась домой, будто вернулось то, что, как ей казалось, она безвозвратно потеряла. И она наконец могла это принять как часть себя.
Он и машину водил по-другому. Все в нем как бы замедлилось, переключилось с третьей передачи на первую. Они легко болтали, без всякого напряжения, в основном о вещах, не касающихся их лично. Это они отложили на потом.
Он проводил ее так далеко, как мог. Передавая ей ее небольшой чемоданчик, он задержал ее руку в своей.
— Мне было приятно тебя увидеть, Джулия. И я буду с нетерпением ждать воскресенья. Еще раз, спасибо тебе.
Наклонившись, он слегка прикоснулся к ее щеке губами и сделал шаг назад.
— До воскресенья.
Уже в самолете ее настроение изменилось, и Джулия начала жалеть о своей импульсивности. Зачем она устраивает эту встречу? — думала она. Ведь не собиралась же, и не меньше него сама удивилась своим словам. Все как всегда, грустно подумала она. С ним она становилась другой женщиной. Той, которая не слушалась голоса разума, игнорировала четкие сигналы опасности. Даже сейчас, после всего, что он натворил, после всех ее страданий по его вине он все еще мог развязать в ней все узлы, сделать ее мягкой и послушной, инстинктивно реагирующей на каждый его взгляд и жест. Крис опять была права.
Именно из-за него она не хотела возвращаться в Америку все эти годы. Потому что боялась его, понимала, знала в глубине души, что он все еще сохраняет власть над ней — и что так будет всегда. Даже сейчас, несмотря на поблекший вид, беспокойство, непрерывное курение и растерянность, он сохранил неотразимую привлекательность. Он постарел, она даже заметила седину в его густых светлых волосах; исчез блеск глаз и куда-то подевалась былая живость, но все равно она чувствовала его, он действовал на нее так же, как и раньше. Она обнаружила, что дрожит, во рту пересохло, мысли разбегаются. А ведь она собиралась сохранять спокойствие, быть сдержанной и ничего не прощать. Один взгляд на него — и она растаяла, позволила ему убедить себя, даже пригласила в воскресенье провести день с ней и Дженни. «Наверное, я сошла с ума, — подумала она, сжавшись в кресле у иллюминатора. — С самого начала было безумием появляться здесь, вблизи его матери, и все же… и все же я ему нужна. Ему нужна помощь. А в этом случае, поскольку он собирается выступить против своей матери, ему понадобится вся помощь, которую он только сможет получить…» По непонятной причине настроение снова поднялось. «Я. помогу ему, — храбро решила она. — Плохим бы я была человеком, если бы не помогла кому-либо вырваться из ногтей леди Эстер. Кроме того, я должна с ней рассчитаться за то, что она сотворила со мной. Этот должок за ней числится слишком давно».
20
Со своего поста около цветов он сразу их заметил. Огненные волосы Джулии легко увидеть издалека, а на этот раз к ним добавилась и рыже-золотистая копна на голове маленькой девочки, которая тянула мать за руку, как молодой щенок тянет поводок хозяина. Даже со своего места он ощущал возбуждение, которым она была охвачена, глазенки сияли, как раскаленные угли. Сильно загорелая, в шортах и майке с изображением ухмыляющегося Микки Мауса. Ноги голые, только кожаные сандалии английского типа. Высокая для своего возраста, но худенькая. Дойдя до угла, она вытащила ладошку из руки матери и врезалась в толпу. Локтем отпихнув маленького мальчика, который пытался взять за руку Дональда Дака, она сама заняла его место, одновременно лягнув рослого парня, пытавшегося протиснуться поближе.
После этого она повернулась к матери и сказала повелительным тоном:
— Быстрее, мама. У тебя фотокамера готова?
Разумеется, английский выговор и вполне узнаваемый тон. В точности как у его матери. Он невольно взглянул на Джулию, но она занималась фотокамерой. Брэд быстро вспомнил о своей собственной, и привел ее в действие, ловя в нее Дженни, которая со столь знакомой ему настырностью, устраивалась по очереди рядом с каждым из диснеевских животных. Она уверенно улыбалась Плуто, обнимала Микки Мауса и целовала Винни Пуха. Тут он заметил, что она движется в его направлении, и опустил камеру.
Девочка неодобрительно взглянула на него и строго спросила:
— Зачем ты меня фотографируешь?
— Дженни, — одернула ее Джулия.
— Но ты ведь говорила, что мне нельзя подходить к незнакомым.
— Он не незнакомый, Дженни. Он мой старый друг.
Брэд опустился на корточки и протянул руку.
— Привет, — сказал он. — Твоя мама пригласила меня с вами на прогулку. Меня зовут Брэд.
Дженни смилостивилась.
— Как поживаете, — величественно произнесла она, и ее худенькая ручонка исчезла в его большой
