Порок и добродетель

— Но ты не понимала, что такое любовь, верно?

— Да, мне не приходилось с ней до этого сталкиваться.

— Наверное, поэтому ты не смогла справиться с моей.

Джулия открыла было рот, чтобы ответить, но промолчала.

— Иногда, — продолжил Брэд, — у меня создавалось впечатление, что ты предпочла бы быть где угодно, но не со мной. Что ты жалела, что вышла за меня замуж, считала меня ошибкой, сделанной под горячую руку. — Пауза. — Но ведь мы иногда слишком горячились, верно?

Джулия не смогла ответить, горло перехватило, и она лишь кивнула.

— Ты тоже так считаешь? — Он знал ответ, но хотел его услышать.

— Да. Я все пыталась найти рациональное объяснение абсолютно нерациональным вещам. Я не могла принять, что нет никакой причины, и изо всех сил старалась отыскать ее. — Она взглянула ему прямо в глаза. — Именно поэтому я и предала тебя. Я чувствовала себя в большей безопасности, когда занималась делом, тогда как с тобой я становилась кем-то мне незнакомым, делала несвойственные мне вещи. Во всяком случае, я так считала. Разумеется, это было не так, просто проявлялись такие черты моего характера, которые я отказывалась принять.

Все еще глядя ей в глаза, он сказал:

— Выходит, ты училась на своих ошибках, если можешь их признать.

— Надеюсь.

Она с трудом отвела от него глаза и снова склонила голову.

— Эбби рассказала, что у тебя теперь свое дело, — заметил Брэд, меняя тему. Это заставило Джулию поднять голову.

— Я знаю, ты собирал обо мне сведения, — прямо заявила она. Его бледное лицо порозовело. — Таким образом, ты знаешь, что у меня теперь своя фирма по оформлению интерьеров, много заказов и что я сейчас приступила к выполнению самого большого.

— Ты заслужила успех. Я всегда знал, что ты талантлива. — Он помолчал. — А Маркус Левин? Какое он имеет ко всему этому отношение?

— Только не к моей личной жизни!

Его лицо налилось краской.

— Я вовсе не имел в виду…

— И правильно делал.

— Да нет же, — проговорил он тихо. — Просто я его знаю.

— Эбби что-нибудь тебе рассказывала о наших отношениях?

— Только, что у вас совместные дела.

— Он был моим спонсором, — объяснила Джулия. — Используя деньги твоей матери.

Она заметила, как вспыхнули его тусклые глаза, как будто его ударили ножом.

— Расскажи.

Она послушалась.

— Но у тебя нет настоящих доказательств? — спросил он, закуривая очередную сигарету. На этот раз его руки тряслись еще заметнее.

— Мне не нужно доказательств. Я знаю.

— Ты ему что-нибудь говорила?

— Нет. Эбби отсоветовала.

— Я рад, что ты не сказала. — Глаза их снова встретились. — Мне очень жаль.

Она поняла, что он имеет в виду.

— Я считала его другом. Он появился в такое время, — теперь-то я это понимаю, — когда друг мне был особенно необходим. Он сумел… возродить мою веру в себя как специалиста. Я ему доверяла… — Как она ни старалась сдержаться, голос ее дрогнул.

— Ему нельзя доверять. Теперь я знаю.

— Я тоже. Он — Иуда.

— Кто же тогда я — блудный сын?

— Я же сказала, я тоже не без вины. Если бы я послушалась предупреждений…

— У Салли были на это основания. С ней я тоже скверно обошелся. Она хотела выйти за меня замуж, но я не хотел на ней жениться. Она настаивала, и тогда я пошел к матери. Армбрустеры делали для нас электронные детали, зависели от нас семьюдесятью процентами своего бизнеса. Мать заявила Роджеру Армбрустеру, что или он освободит меня от Салли, или она разрывает контракт. — Его глаза потемнели. — Видишь, разве мог я тебе рассказать такие вещи?

— Жаль, что ты не попытался. Возможно, тогда я смогла бы быть честной сама с собой. Например, признать, что я подделка. Что я совсем не та, за кого ты меня принимал, что я не в состоянии отдать себя целиком, связать себя полностью. Меня это ужасало. Одиночество для меня не наказание, я так себя надежнее чувствую. Так никто не может сделать мне больно. Ты один смог, и это напугало меня, потому что ты превратил меня в женщину, которой я не знала, с которой не могла справиться, — хуже, которую я не могла контролировать. Именно поэтому я и искала рациональное объяснение всему происходящему. Я всегда отлично ориентировалась в жизненных реальностях, здесь же речь шла о чувствах. Они меня пугали. Как пугали твои отношения с матерью. Я знала, там что-то не так, но боялась лезть вглубь, пытаться что-то выяснить. Страшилась того, что могла обнаружить. Говорила себе, что лучше не вмешиваться, а это значит, я боялась, что таким образом могу разрушить наш брак. Это освобождало меня от ответственности за его исход… Я была, — закончила Джулия, вспомнив нелестный, но совершенно точный портрет, нарисованный Крис, — эмоциональной трусихой. — И она решительно сделала вывод не в свою пользу. — Так что и я должна сказать, что мне очень жаль.

И пока они смотрели друг другу в глаза, Джулия поняла, что он, как и она, знает, что война окончена, хотя кое-какие сражения еще идут.

— Твоя мать верно меня оценила, иначе ей бы никогда не удалось сделать то, что она сделала. Да, она видела меня насквозь. Лучше, чем я сама.

— Ты тоже бродила впотьмах, — произнес Брэд. Джулия вспомнила последние шесть лет, наполненных успехом, благополучием и Дженни, но все равно ответ ее был правдив:

— Да.

— Ты изменилась, — заметил Брэд.

— Надеюсь.

Пережив боль и став более чутким, он перевел разговор на менее острую тему.

— Расскажи мне о Дженни. На кого она похожа?

— На тебя.

— На меня!

— Не только внешне. Я узнаю тебя в ней во многом. Она как ртуть, ты тоже таким был — только что радовалась, уже грустит; беспокойная, настроение часто меняется, очаровательная, раздражающая… Но я ни за что в мире не хотела бы, чтобы она изменилась. Она — весь мой мир.

— Может быть, когда-нибудь… ты разрешишь мне посмотреть на нее?

— Воскресенье подойдет?

Брэд смотрел на нее широко открытыми глазами.

— Мы собирались в Диснейленд. Дженни твердо убеждена, что это то место, куда уходят маленькие девочки после смерти. Если бы ты приехал туда к десяти часам…

— Куда?

— Ну, когда пройдешь турникеты, там есть арка у станции железной дороги. Через нее ты выйдешь на главную улицу, это самое любимое мое место. Пройдешь немного и увидишь прекрасную модель магазина образца 1910 года. На углу есть цветочный киоск, там собраны все звери Диснея, чтобы с ними можно было сфотографироваться.

— Я там буду.

Джулия опустила глаза в бокал, не в силах вынести его взгляда.

— Давай я закажу тебе новый коктейль, у тебя лед растаял.

Когда официантка ушла, Брэд признался: