оттенок, постепенно переходящий в пурпурный.
— Астма! О Господи! Ингалятор, быстрее, ради Христа, в верхнем ящике комода, поторопитесь!
Джонас дернул ящик так резко, что он вывалился целиком и все содержимое рассыпалось по полу. Он быстро нагнулся, нашел ингалятор и сунул его Эбби, которая, в свою очередь, вставила его в рот матери, пытаясь не дать ей исцарапать себя. Энни с мрачным видом помогала ей удерживать больную. Неожиданно обе женщины почувствовали, как тело леди Эстер резко выгнулось. Она издала полустон-полурычание, и Эбби ощутила, что у нее по пальцам течет что-то теплое. Внезапно дурно запахло, и Эбби с ужасом увидела, как лицо матери становится серым, тело обвисло, как мешок с крупой, а из носа течет струйка крови, пачкая уже изгаженную и порванную ночную рубашку.
— Мама! — в ужасе воскликнула Эбби. — О Господи, мама!
Брэд вел машину так, будто он помешался, как и его мать: с ходу беря повороты, все повышая и повышая скорость. Дождь сделал дорогу скользкой, машину постоянно заносило, один раз она развернулась на сто восемьдесят градусов, но Брэд справился и снова вжал в пол педаль газа. Джулия сидела, упершись ногами и вцепившись в дверную ручку, но не произносила ни слова. Она из кухни слышала достаточно, чтобы теперь молчать. Вскоре они оказались в старой, полуразрушенной части города. Встречающиеся в этот ранний час прохожие были, в основном, представителями этнических меньшинств. В этой части Бостона вместо высоких зданий с изящными фронтонами стояли грязные дома, в которых жили по нескольку десятков семей, а узкие, извивающиеся улочки, типичные, как выяснила Джулия в свой первый приезд в этот город, для Бостона, были замусорены. Когда Брэд свернул в узкий проезд, где стены обросли плесенью и повсюду свисали ржавые пожарные лестницы, Джулия внутренне застонала. О, Дженни, Дженни…
Они остановились перед высокими деревянными воротами с маленькой дверью. Крикнув: «Пошли скорее!», Брэд толкнул дверь и придержал ее, чтобы Джулия могла войти. Они оказались в большом, вымощенном булыжником дворе, заставленном ржавеющей техникой. В конце двора они увидели полуразвалившееся здание на сваях, сделанное наполовину из дерева, наполовину из железных листов. Джулия бежала за Брэдом, вглядываясь в окна с выбитыми стеклами, и вдруг увидела в одном из них грязную мордашку своей дочери — все еще в красной индейской шляпе.
— Дженни! Маленькая моя!.. — выкрикнула она, врываясь в дверь как раз в тот момент, как Брэд набросился на Маркуса, сидящего за маленьким столом, заваленным комиксами.
— Мама! Где ты была? Я так долго ждала!
— Дженни, милая! — Джулия опустилась на одно колено и прижала к себе хрупкое тельце бросившейся к ней девочки. Между энергичными поцелуями Дженни жаловалась:
— Я ждала и ждала, и я есть хочу! Маркус обещал мне биг-мак, но так и не принес… — Она прекратила ныть, потому что в этот момент перевернулся маленький столик. — Почему дядя Брэд бьет Маркуса?
Взяв ее на руки, Джулия отошла в конец комнаты, подальше от борющихся тел, от вскриков, от звуков ударов.
— Потому что он рассердился на Маркуса за то, что он забрал тебя, не сказав нам. Дженни, малышка, почему ты ушла с Маркусом? Я так беспокоилась.
— Но Маркус сказал… — Дженни, вскрикнув, прижалась к Джулии, потому что Брэд схватил стул и ударил им Маркуса по голове. Один взгляд на его лицо заставил Джулию закричать:
— Брэд! Брэд, ради Бога! Ты убьешь его!
Она никогда не видела ни у кого такого дикого гнева и, хотя понимала, что таким образом Брэд освобождается от печали и боли, пыталась остановить его. Маркус был крупнее, но Брэд обладал силой, которую дает безумие. Теперь он бросил Маркуса на пол и, схватив его за горло, сжимал, сжимал и сжимал.
— Брэд! — Отодвинув Дженни в сторону, Джулия подбежала к нему. Глаза Брэда были широко раскрыты, зубы оскалены, а руки все сжимали горло противника. — Брэд! — Джулия размахнулась и изо всех сил ударила Брэда по лицу. — Прекрати! Прекрати! — закричала она. — Он не стоит того, чтобы его убивать! — Дженни захныкала, и Джулия снова закричала: — Ты пугаешь Дженни!
Имя дочери сумело пробиться сквозь ярость Брэда, и Джулия увидела, что он ослабил хватку. Она сама отняла его руки от горла Маркуса. Маркус закашлялся и остался лежать с закрытыми глазами, хватая ртом воздух. У Брэда текла из носа кровь, на лице виднелись следы от ударов Маркуса, один рукав рубашки был порван. Тяжело дыша, он пробормотал:
— Я мог бы убить эту сволочь!
— Что ты почти и сделал.
— Дженни в порядке?
— Да, но ты ее напугал.
— Извини, — сказал Брэд, вовсе не чувствуя себя виноватым. — Он это заслужил.
Дженни, сообразив, что опасность миновала, подбежала к матери.
— Мне здесь не нравится, — заявила она. — И я есть хочу.
Брэд рассмеялся. Настроение его внезапно переменилось.
— Я должен был догадаться. — Он присел перед ней на корточки и спросил строгим голосом и с серьезным выражением лица: — Почему ты не сказала мне, что уходишь с Маркусом?
— Он мне не велел, — послушно ответила Дженни. — Он сказал, что это сюрприз. Мы летели в самолете, и он купил мне кока-колу и мороженое…
— Я полагал, что тебе не разрешалось ни с кем уходить без разрешения мамы.
— Но ведь это Маркус, — терпеливо объяснила Дженни.
— Ну и что? Ты так больше поступать не будешь, поняла?
Дженни взглянула на мать, которая строго смотрела на нее.
— Даже с Маркусом? — спросила она тоненьким голоском.
— Ни с кем, даже со мной. Поняла?
Дженни кивнула.
— Твоя мама очень расстроилась. Ты знаешь, как она беспокоилась, разыскивая тебя, не? зная, куда ты подевалась?
По щеке Дженни скатилась крупная слеза.
— Но Маркус сказал…
— Неважно, что сказал Маркус. Ты больше никогда не будешь уходить ни с кем, повторяю, ни с кем, если мама не разрешит. Ясно?
Дженни кивнула. Джулия тоже наконец поняла. То, чему она не могла поверить, когда была за ним замужем: что он может быть суровым, что его следует остерегаться и лучше не стоять на его пути. Она никогда не видела его на работе, так что не знала его с этой стороны. Она знала только легкого Брэда, охочего до удовольствий, эксперта в постели, красивого и притягательного мужчину, или другого — связанного по рукам и ногам, испуганного, эмоционально шантажируемого матерью… Тот человек, который сейчас наставлял Дженни, причем так, что она мгновенно подчинилась, был тем Брэдом, который, как утверждал Сет, да и Эбби, тоже существовал — если взять на себя труд заглянуть поглубже,
— Прости меня, — говорила тем временем Дженни тонким голоском.
— Вот и молодец. — Брэд поднял ее и поцеловал. Она обняла его за шею и тоже поцеловала.
— Я с голоду умираю, — сказала она с надеждой. — Маркус обещал мне биг-мак, но так и не принес.
— Значит, ты получишь его сейчас. Тут, кстати, «Макдональдс» в конце улицы.
— И еще я хочу картошку и молочный коктейль и…
— Все, что пожелаешь, — согласился Брэд. Джулия воспользовалась удобным случаем.
— Почему бы вам с Брэдом не пойти и не заказать еду на троих? — жизнерадостно предложила она. —
