Как он и обещал Меган, Мак пытался дозвониться до Стефани Петровик во вторник в девять часов утра. Не получив ответа, он продолжал такие же безуспешные попытки каждый час. В двенадцать пятнадцать он позвонил адвокату Чарлзу Поттерзу, опекавшему имущество Элен Петровик. Когда Поттерз подошел к телефону, Мак назвал себя и сообщил причину звонка. Поттерз тут же признался, что тоже озабочен этим.
— Я пытался дозвониться до Стефани вчера вечером, — пояснил Поттерз, — когда понял, что мисс Коллинз обеспокоена ее отсутствием. Я сейчас же еду к ней домой. У меня есть ключ.
Он пообещал перезвонить Маку. Через полтора часа дрожащим от возмущения голосом Поттерз рассказал Маку о записке Стефани:
— Эта обманщица, — кричал он, — прибрала к рукам все, что только смогла унести. Серебро. Несколько очаровательных дрезденских статуэток. Практически весь гардероб Элен. Все украшения. Эти вещицы были застрахованы почти на пятьдесят тысяч долларов. Я сообщаю в полицию. Это заурядное воровство.
— Вы говорите, что она уехала с отцом своего ребенка? — спросил Мак. — После того, что рассказала мне Меган, я нахожу это маловероятным. Ей показалось, что Стефани испугалась уже при одном только упоминании о том, чтобы разыскать его и заставить помогать ребенку.
— Все это могло быть наигранным. Стефани Петровик очень хладнокровная в своей расчетливости женщина. Уверяю вас, что она печалится по поводу смерти своей тети только потому, что та не успела изменить свое завещание.
— Господин Поттерз, вы верите в то, что Элен Петровик собиралась менять свое завещание?
— Я не могу знать этого. Мне известно лишь, что за несколько недель до смерти Элен выставила свой дом на продажу и превратила ценные бумаги в акции на предъявителя. К счастью, они хранились у нее не в сейфе.
Положив трубку, Мак откинулся в кресле.
«Сколько времени может дилетант, каким бы одаренным он ни был, водить за нос опытных специалистов в области репродуктивной эндокринологии и лабораторного оплодотворения? — задумался он. — Тем не менее, Элен Петровик удавалось это на протяжении нескольких лет. Даже мне бы не удалось это, при всей моей обширной медицинской подготовке».
По словам Меган, работая в центре искусственного воспроизводства Доулинга, Петровик много времени проводила в лаборатории. Она могла также встречаться с врачом из госпиталя «Вэлли Мемориал», филиалом которого являлся центр Доулинга.
Мак принял решение. Завтра он возьмет выходной. Есть вещи, которые лучше всего делать самому. Завтра он отправится в «Вэлли Мемориал» в Трентоне и встретится с его директором. Ему необходимо попытаться разыскать кое-какие записи.
Мак был знаком с доктором Джорджем Маннингом и симпатизировал ему, но его удивлял и настораживал тот факт, что Маннинг не предупредил немедленно Андерсонов о возможной путанице с эмбрионами. Ведь он не мог надеяться на то, что это удастся скрыть.
«А не могло ли внезапное решение Элен Петровик уйти с работы, продать дом и уехать во Францию иметь под собой более циничные причины, чем просто страх из-за допущенной в лаборатории ошибки? — задумался Мак. — К тому же ей было известно, что в случае, если ребенок Андерсонов не окажется близнецом их сына, все равно можно будет доказать, что они являются его биологическими родителями».
Маку хотелось знать, был ли доктор Джордж Маннинг хоть как-то связан с «Вэлли Мемориал» в течение тех нескольких лет, когда Элен Петровик работала в его филиале.
Маннинг мог быть не первым и не последним мужчиной, поступившимся своей профессиональной честью из-за женщины. Формально Петровик была устроена на работу к Маннингу через фирму «Коллинз энд Картер». Тем не менее, Маннинг только вчера признал, что разговаривал с Эдвином Коллинзом всего за день до его исчезновения. Находились ли они в тайном сговоре по поводу ее фальшивых документов? Или же ей помогал кто-то из сотрудников Маннинга? Клиника Маннинга существовала всего десять лет. В ее ежегодных отчетах приводились фамилии всех работающих там старших сотрудников. Он попросит секретаршу выписать их для него.
Мак достал блокнот и аккуратным почерком, столь нехарактерным для врача и являвшимся поэтому предметом насмешек со стороны коллег, написал:
1. Эдвин Коллинз считается погибшим в происшествии на мосту 28 января; доказательства отсутствуют.
2. Женщина, похожая на Меган (Анни?), получила смертельное ножевое ранение 21 октября.
3. Кайл, возможно, видел «Анни» за день до ее смерти.
4. Элен Петровик застрелили через несколько часов после ее увольнения из клиники Маннинга, 25 октября.
(Эдвин Коллинз устроил Элен Петровик к Маннингу, поручившись за подлинность предоставленных ею автобиографических сведений.)
5. Стефани Петровик заявила, что в клинике Маннинга существовал заговор, имевший целью не допустить того, чтобы ее тетя изменила свое завещание.
6. Стефани Петровик пропала где-то между концом дня 31 октября и 2-м ноября, оставив записку, в которой написала, что якобы уезжает с отцом своего ребенка, то есть с человеком, которого она, очевидно, боялась.
Ни одно из этих событий само по себе ни о чем не говорило. Но существовало нечто такое, в чем он был уверен. Все происшедшие события были связаны в единую логическую цепь. Как гены, подумал он. Стоит только понять их структуру, и все становится на свои места.
Он отложил блокнот в сторону. У него была работа, которую надо сделать, если он собирается взять завтра выходной и отправиться в центр Доулинга. Часы показывали четыре. Значит, в Аризоне сейчас два. Как там Мег? Как проходит у нее этот, должно быть, невероятно трудный день?
Мег взглянула на Фрэнсис Грольер.
