— Может, он в Хотчу свернул?
— Нет, речку он проскочил.
— Ну, спасибо, друг.
Проскочив большой поселок с судоверфью и красивыми многоэтажными домами, участковый объяснил:
— Это и есть Белый городок. Хороший поселок. Чистенький. И народ там приятный, все больше судостроители. Ну как, будем держаться правого берега? Или еще руслом пойдем? Здесь пока свернуть только по левой стороне можно.
Просматривая оба берега, Коробочкина первая заметила впереди лодку с одиноким пассажиром. Она двигалась медленно, словно человек, управлявший мотором, что-то рассматривал на берегу. Неожиданно лодка свернула в протоку и скрылась за островом. Татьяна Александровна тронула за руку участкового инспектора и указала в ту сторону. Тот кивнул в знак того, что тоже ее заметил, и прибавил обороты движка. «Прогресс» рванулся вперед, но вместо того, чтобы идти следом за лодкой, участковый свернул к фарватеру.
— Ты куда? — Афанасьев даже приподнялся на сиденье. — Упустим!
— Нет. Я тут все протоки знаю. — И инспектор уверенно повел лодку вдоль острова, отделявшего неширокую протоку от основного русла реки.
Остров был узкий, но длинный, весь заросший соснами. На каждой полянке ютились разноцветные палатки туристов. Они стояли группами, а кое-где в одиночку. Возле таких стоянок на причалах и прямо на прибрежном песке лежали лодки. Разные — большие и маленькие. Дорогие — такие же, как «Прогресс», и попроще.
Почти над каждым табором вился дымок, кое-где виднелись синие языки пламени походных газовых плит. Туристы готовились к ужину. Афанасьев взглянул на ярко-оранжевый диск солнца, опускавшийся за лес на левом берегу, и определил, что до наступления темноты остался час, самое большее — полтора.
«Успеют ли они до темноты найти Яшку или им тут придется рыскать всю ночь? Хватит ли бензина?» — думал Афанасьев.
Остров заканчивался клином. На нем уже не было сосен, появились пышные ракитовые кусты, поднялся камыш, показались окна мелких болотин. Инспектор, приглушив моторы, повел лодку в небольшой пролив. Он снял и положил рядом с собой фуражку, попеременно поддерживая руль то одной, то другой рукой, стянул с себя форменную рубашку и, оказавшись в майке, улыбнулся своим спутникам, словно хотел объяснить, что так он будет менее заметным. Выведя лодку в протоку, они осмотрелись. Протока была видна от начала до самого конца, она, словно по нитке, протянулась вдоль берега и походила на большую речку, разрезавшую лес. Нигде, ни в начале, ни в середине, Яшкиной «казанки» не было видно. Не было ее видно и ниже их «Прогресса». Яшка вместе с угнанной лодкой исчез, словно нырнул под воду и решил отлежаться на дне.
— Наверное, он вернулся, — решила Коробочкина.
— Не думаю, — не очень уверенно проворчал участковый инспектор. — Вот что, вы, товарищ старший лейтенант, идите на заднее сиденье, а майор пусть сядет рядом со мной, хорошо, если бы вы еще тентом прикрылись, и мы на полном ходу пройдем по протоке, нас-то он, может, сразу и не узнает, если на остров выбрался. Ведь тут как: загони лодку в любой камыш, и ее не видно. Сам ложись под куст и наблюдай. Мимо проскочишь и не заметишь.
Коробочкина устроилась на заднем сиденье, прикрывшись легким защитным тентом. Участковый, докурив сигарету, вывел лодку на середину протоки. Они прошли ее быстро, вышли в Волгу и, как ни осматривали прибрежные заводи и кусты, нигде «казанку» не заметили, не было ее видно и на спокойной глади большой реки.
— Куда же он делся, — чертыхнулся Афанасьев, — может, успел уйти вниз?
Инспектор развернул «Прогресс» и снова прошел по протоке к проливу, из которого они только что вышли. Теперь майор осматривал берег, а инспектор остров. Проскочив немного ниже, они заметили приткнувшуюся в маленький залив «казанку», свернули к ней и сразу же увидели совершенно другой номер. Они уже хотели было свернуть в сторону, но увидели на берегу трех мужчин, расположившихся на траве, и решили с ними поговорить.
Участковый инспектор прибавил газ и, как только лодка пошла к берегу, мгновенно выключил оба мотора. Сразу наступила очень громкая, неестественная тишина. Час езды под рокот двух мощных моторов приучил слух к их реву. Теперь же слышался мелодичный плеск воды, шуршание песка. Участковый инспектор, выпрыгнув на берег, подтянул лодку и направился к трем мужчинам. Следом за ним вышел Афанасьев. Только Коробочкина по-прежнему сидела под тентом, не зная, можно ли ей показаться или нет. Афанасьев пришел ей на помощь.
— Выходите, Татьяна Александровна, на бережок.
Пока она выбиралась из лодки, участковый инспектор поздоровался за руку с каждым из мужчин и представил их Афанасьеву.
— Мои дружки из Белого городка. Правда, мы с ними не всегда дружим, иногда ссоримся, а бывает, и до драки дело доходит, но это редко. Так они мужики хорошие, работящие. Вот, скажем, Каркунов отличный котельщик, сына Сашку хорошо воспитал.
Среднего роста, загорелый до черноты, еще молодой мужчина поднялся и, улыбнувшись инспектору, проворчал, напирая на раскатистое «о»:
— Ты, Лексеич, поговорки-то не забывай, как говорится, в огород ходи, да глупости не городи. Что это ты меня начальству как хулигана представляешь?
— Никакой ты не хулиган, а прошлый раз, когда я твои сети снимал, так ты же хотел ко мне драться лезть.
— Хотел. Ты же сам, как и мы, вырос на реке, и как же нам жить у воды и не намочиться? Мой дед тут рыбачил, отец рыбу ловил, а почему же мне на уху не поймать?
— Лови удочкой.
— Так на удочку за два дня на сковороду не натягаешь, а мне ведь работать надо, я не турист какой- нибудь, чтобы целый день на песке валяться. Прошлый раз мы с Сергеевной, жена моя, — объяснил Каркунов Афанасьеву, — поехали за ягодами, на обратном пути решили порыбачить, а он пристал к нам, обругал браконьерами, хотел сетчанку отнять, а я ее ползимы плел. И поймали-то мы всего десяток подершиков, на уху.
— Ладно хныкать, — усмехнулся участковый инспектор, обошел куст, возле которого расположились рыбаки, и вернулся с большим целлофановым мешком, в котором на дне просвечивалось килограммов шесть-семь разной рыбы.
— Не трогай наш улов, Лексеич! — попросил Каркунов. — Ты же знаешь, что разрешено ловить каждому рыбаку по пять килограммов на человека, а тут и до половины мы не дотянули.
— Разрешено, — согласился участковый, — только вот как? Удочками, ясно? А я вашу удочку в клеточку знаю. Наверняка в лодке в таком же мешке спрятана. Ну да ладно, сейчас нам недосуг рыбой заниматься. Скажите-ка лучше: вы в этой протоке рыбалили? Не видали «казанку» под «Вихрем» с одним парнишкой?
— Мы, Лексеич, снизу идем. Все протоками, и ни одного пацана нам ни на «казанке» ни на других лодках не попадалось.
— Мы за ним следом от самых Кимр шли, — объяснил лейтенант, — видели, как в протоку свернул. Шел на малых оборотах. Мы остров на газу обошли, хотели ему путь обрезать, глянули в протоку, а его нет.
— Значит, пристал где-нибудь, — решил молчавший все время рыбак.
— Просьба у меня к вам, — сказал участковый, — вы переезжайте на остров и бережком пройдите вдвоем. Если увидите пацана, небольшого, рыжего, задержите его.
— Только поаккуратнее, — попросила стоявшая в стороне Коробочкина.
— И самое главное, не упустите, — добавил Александр Филиппович, — а мы с Татьяной Александровной этим берегом пройдем.
— Ладно, — согласился Каркунов, — ты, Лексеич, на «Прогрессе» пойдешь? Тогда на песчаной косе в конце острова и встретимся.
