Я поразмыслил над этим.
– Допустим, вам удастся разобрать, что говорит голос и что там за существо, – что тогда?
Чувствовалось, что она не знает во всем мире никого, кто лучше нее был бы готов работать над проблемой Гарри.
– Вы, конечно же, считаете, что… лучше было бы просто оставить это в покое, запертым у него внутри? – сказала она.
И когда я ответил «да», – а я действительно так считал, – она только покачала головой. А потом еще раз и еще раз. А потом бодро мне улыбнулась.
– Ах, как редко доводится встретить… оптимиста, – сказала она и больше к этому случаю не возвращалась.
9
Мне выпал нескучный день, так что я принял приглашение отужинать в ее бунгало, а не полетел на материк в пять часов, как собирался.
Вкусно поев, мы уселись в кресла на веранде, вдыхая запахи моря и кофе, глядя, как риф рассеивает набегающие волны. Пальмы кланялись мягкому восточному ветру, который не давал подняться москитам. Внезапно спустилась тропическая ночь. Доктор Ердели рассказывала мне о своей юности в Европе, о своей учебе, об аресте и неволе, о побеге. И о возвращении.
– Я вернулась туда спустя много лет после войны. Это было глупо. Я надеялась на невозможное. Я не нашла… ничего. Ничего не осталось.
Она помедлила, размышляя об этих «ничего».
– Больше всего я надеялась, что меня дождется мой пес, Рекс. Странно, да? Но если бы его даже не убили, он, конечно, уже давно умер бы от старости.
Она пригубила кофе.
– После этого я долго спрашивала себя, а какая, собственно, разница? Так и так, ни в чем нет… постоянства. Мне пришлось заново учиться верить в постоянство.
В ее профессии женщины были редкостью, и получить работу оказалось непросто. Наконец, доктор Ердели нашла ее в этом уголке мира – в маленькой больнице посреди джунглей, где провела годы, пытаясь разобраться в формах безумия, встречающихся у тех, кто живет в джунглях.
В тусклом свете веранды я вдруг почувствовал, что она смотрит на меня очень пристально. Именно так, я замечал, она смотрела на своих студентов. И только тут я задумался: а не было ли у нее какого-то тайного повода пригласить меня на ужин?
Она сказала, что, быть может, я захочу послушать об одном случае, с которым она столкнулась в те ранние годы. Это был приезжий, пожилой европеец, получивший травму в нагорьях, среди охотников за головами.
– Он был бы… чудесным студентом, если бы Институт тогда уже существовал. Если бы мы его могли спасти.
Она следила за мной. Она тщательно, с нажимом выговаривала слова:
– Его звали Амос Маккензи.
Услышав это имя, я тут же навострил уши. Главным образом потому, что не так давно рассказал Хелен патагонскую историю. Во-вторых, всего пару недель назад я попросил Доналда Кромарти ее расследовать. С другой стороны, я понимал, что в мире полно Маккензи.
Но мне было любопытно, и я переспросил:
– Амос Маккензи?
– Именно так. Он был уже старик. Помнится, он приехал как раз из ваших краев. Не слышали о нем?
Я вдруг почувствовал, что нужно быть осторожным.
– В моих краях столько Маккензи… Вы говорили с ним?
Свет на веранде был смутен, но я видел, что она по-прежнему наблюдает за моей реакцией. Что бы она ни увидела, больше вопросов она решила не задавать.
– Главным образом говорил он сам. О том, что пережил в горных джунглях. Это наверняка было… непростое путешествие… для человека в его возрасте.
Она пила кофе, снова изучая свой умозрительный блокнот, подбирая верные слова. Я же расслабился, решив, что по меньшей мере маловероятно, чтобы тот старик был одним из патагонских Маккензи. Я просто прихлебывал кофе и слушал.
Она сказала, что, когда Амоса Маккензи привезли в больницу, ординатор, сделав все, что мог, с облегчением послал за ней. Маккензи принесли охотники – наткнулись на него в джунглях. Он был в ужасном состоянии.
Доктор Ердели помнила, как он выглядел на кровати в маленькой больнице с жестяной крышей. Он был большого роста (это было видно, даже когда он лежал), истощенный, с кожей, как древесная кора. На вид не меньше семидесяти лет, хотя трудно сказать – он был из тех, кто выглядит так, словно всегда был стариком.
Разговорить его оказалось несложно, и это был добрый знак. Говорил он ясно, гнусавым голосом; заметно было, что он рад любой аудитории. Он сказал, что был в археологической экспедиции в одном из отдаленных районов где-то между картами (так он и сказал), на берегах реки Мерапе…
10
…берегах Мерапе мы с коллегами в поте лица очищали от вековых зарослей несколько маленьких пирамид, каждая не больше пятидесяти футов в высоту. Ядовитые коричневые змеи населяли их
