помнишь.
– Люсинда… – пробормотал он; в памяти его замелькали полустершиеся, туманные образы.
– Ну да. Мы встречались, когда я была еще совсем ребенком. Теперь-то я могу тебе признаться… – Она улыбнулась. – Ведь тогда я была просто без ума от тебя.
Райан попытался изобразить улыбку, но не смог.
– Заходи. Мики разговаривает по телефону.
Она провела его в заставленную антикварной мебелью комнату. Тони Нью-Йорк остановился в дверях. Мики, стоя к ним спиной, говорил по телефону. На нем была рубашка в горошек, шорты по колено и мокасины на босу ногу. На руке нагло сверкал золотой «ролекс».
– Ладно, все проверь, потом перезвони. – Он положил трубку, повернулся, и сосредоточенное выражение на его лице уступило место лучезарной улыбке. – Привет, Райан… а сестренка у меня стала ничего, верно?
– Что верно, то верно. – Райан не мог оторвать глаз от Люсинды.
– У нее сейчас каникулы. – Мики обнял сестру за плечи.
– Ты еще учишься? – спросил Райан.
– Я окончила колледж Сары Лоуренс, теперь в аспирантуре Калифорнийского университета в Лос- Анджелесе. Специализируюсь по психологии.
– Так и не смог уговорить ее поступить в Гарвард, – сказал Мики.
– Думаю, что с репутацией, которую ты приобрел в Гарварде, за мной установили бы там круглосуточную слежку, – шутливо заметила Люсинда.
– Да брось ты, я был не так уж и плох… Верно, Райан?
– Ты был ужасен. – Райан улыбнулся, вспомнив, как они в студенческие годы проводили выходные в Нью-Йорке.
– Ну ладно, у меня в час теннис. Рада тебя видеть, Райан. – Люсинда протянула руку, глядя ему в глаза… В следующее мгновение она исчезла.
– Пойдем пообедаем, – сказал Мики. – Я заказал столик в ресторане.
Метрдотель проводил их к лучшему столику.
– Райан, – обратился к нему Мики, – не обижайся, но у тебя все в порядке?
– Конечно. Почему ты спрашиваешь?
– Что-то ты паршиво выглядишь. Ты часом не на игле?
– Ты что, спятил?
Райан подумал, что Мики нисколько не изменился: что на уме – то и на языке. В нем сохранилась непосредственность, которая всегда подкупала.
– Люсинда просто красавица, – сказал Райан, чтобы переменить тему.
– Да, милашка. Часами возится с детьми, у которых не все дома.
Мэтр принес меню и приготовился записывать заказ.
– Слушай-ка, Клод, – обратился к нему Мики, – помнишь те
– Да, сэр, отчетливо помню. – Клод улыбнулся. – Мы еще отправили десять галлонов вашей матушке.
– Вот-вот. Принеси-ка нам на двоих. И настоящий сухой шардонне. «Акация».
Клод, почтительно откланявшись, ретировался.
– Ну так как все-таки поживаешь?
– Скриплю потихоньку, – солгал Райан.
– Я тут кое-кого знаю – так вот, мне шепнули, что ты завоевываешь недобрую славу. – Мики нахмурился. – Что ты вроде как встал в позу, и от тебя все отвернулись. Это не похоже на универсального принимающего, поэтому я и подумал, что надо бы встретиться. – На губах его блуждала улыбка, но глаза оставались серьезны. – Так какие проблемы?
– С тех пор, как не стало Мэтта, все как-то расклеилось. Ну да ладно, выкарабкаюсь. – Райан не забыл, как Мики мгновенно примчался к нему, как только узнал о гибели Мэтта. Он остановился в «Бэль-Эйр» и сам занимался организацией похорон – вплоть до того, что выбирал для Мэтта костюм.
Когда принесли заказ, Мики с жадностью принялся за еду, в то время как Райан безучастно ковырял вилкой в тарелке.
– Слушай, я не хочу лезть тебе в душу, так что, если я покажусь тебе навязчивым, ты мне скажи. Но если вдруг тебе необходимо сменить обстановку, я мог бы тебе кое-что предложить… Может, ты бы немного развеялся.
– О чем ты?
– Есть люди – время от времени я веду с ними дела, – которые хотят выставить на пост президента Штатов своего человека… Я тут говорил с одним своим приятелем, и он сказал, что им нужен кто-нибудь, кто мог бы снять документальный фильм. Я понимаю, для тебя – с твоими «Эмми» и всем прочим – это не самое заманчивое предложение, но если тебя достали голливудские хлыщи, я мог бы позвонить.
– Документальный фильм? – переспросил Райан. – Но я никогда не снимал документальное кино. – Сердце у него готово было выскочить из груди. Что-то подсказывало ему, что он должен соглашаться… лишь бы сбежать отсюда к чертям собачьим. Оставить в прошлом все страшные воспоминания, все кошмарные сны. Он замкнул свою жизнь на себе, и это губило его. Он врал самому себе, громоздил одну ложь на другую, чтобы остаться на плаву, надеясь, что другие не заметят его лжи и он выйдет победителем из того хаоса, который творился в его душе. Никогда еще ему не было так тяжело. Он понимал, что медленно травит себя…
– Ты меня слушаешь? – вывел его из задумчивости Мики. – Я, конечно, в этом ни черта не смыслю, но я могу все устроить. Вот что… Я пробуду здесь еще день – отец просил кое-что сделать. Сегодня вечером я могу обо всем договориться, и завтра мы уже улетели бы в Нью-Джерси. Я бы свел тебя с этими ребятами.
На лице Райана застыло выражение растерянности. Мики сокрушенно покачал головой.
– Старина, что с тобой? Что случилось с тем парнем, который выписывал невообразимые зигзаги перед защитниками, доводя их до бешенства? Посмотри, на кого ты стал похож – весь зеленый, как протухшее мясо. Ну ничего, Мики устроит тебе подзарядку.
Райан дрогнул – устоять перед этим сгустком энергии было невозможно.
– Почему бы, собственно, нет? – произнес он. – Валяй, звони.
– Теперь, когда ты согласился, я могу тебе признаться, что ты здорово меня выручил. – Мики широко улыбнулся. – Я же пообещал этим ребятам, что непременно найду человека, который сделает этот фильм. И вот пожалуйста – не кто иной как сам Райан Боулт, неоднократный лауреат премии «Эмми»… Да они же слюной захлебнутся.
Райан почувствовал, что краснеет. Мики озабоченно посмотрел на часы:
– Мне пора. Кстати, ты не сделаешь мне одолжение? Я обещал сегодня поужинать с Люсиндой. Ты не мог бы сходить вместо меня?
– Разумеется.
– Завтра мы втроем: ты, я и Люсинда – летим в Нью-Джерси. На отцовском самолете. Все как в старые добрые времена.
Райан не успел опомниться – так быстро все произошло.
Они сидели на веранде. Солнце клонилось к закату. Теперь на ней были шорты и шелковая блузка. От одного взгляда на нее захватывало дух – она была очаровательна. От нее исходило ощущение первозданной свежести, нежности и простоты, и Райану казалось, что он находится в обществе некоей царственной особы. Он чувствовал, что свет, который излучали ее зеленые глаза, магическим образом возвращает его к жизни.
– Последнее время я чувствую себя отвратительно, – сорвалось с его губ неожиданное признание, свой собственный голос он слушал словно со стороны. – Мои поступки иррациональны… Меня преследует… – Тут он осекся. Зачем этой восхитительной девушке выслушивать его жалобы? Должно быть, он казался ей совершенным «овощем».
