конфликтовать с законом. После открытия конторы Битону, в общем-то, против его воли приходилось общаться с людьми, живущими за чертой закона, но сам он ни разу не переступал эту грань. Давно привыкнув к имени Клайв Битон и приучив себя любить шотландское виски и английское пиво, он тем не менее так и не женился. И снимая трубку телефона, Битон всегда ждал голос из прошлого.
Впрочем, эти особые звонки раздавались редко. Однажды, когда он прожил в Англии всего два года, некто, не назвавший себя, но знавший пароль, приказал ему убить человека, который жил по такому-то адресу. Битон выследил этого мужчину — выглядел тот как моряк на пенсии — и той же ночью прирезал его на темной улице. Вернувшись в Сэлфорд, он какое-то время внимательно следил за газетами, но полиция сочла это убийство обычной портовой уголовщиной, и упоминания о нем исчезли из местных новостей довольно быстро.
Битон даже решил, что за убийством стояло лишь желание начальства проверить его преданность и сноровку, но подобные мысли тревожили его не часто. Как правило, задания, что он получал примерно раз в год, напоминали ему старые добрые дни слежки за туристами — просто, скажем, удостовериться, что некий человек поселился именно в том-то отеле.
Дело Хачмена, однако, с самого начала таило в себе признаки большой работы. Началось все со звонка, принесшего инструкции держать дело в поле зрения и оставаться у телефона.
Голос в трубке звучал мрачно и деловито.
— Мистер Битон, это друг Стила. Он просил меня позвонить насчет вашей задолженности.
Битон ответил на пароль своей кодовой фразой:
— Извините, что я еще не заплатил. Не могли бы вы выслать мне еще один счет?
— Дело крайне важное, — продолжал тот же голос, без околичностей переходя к предмету разговора. — Вы следили за новостями об исчезновении математика Лукаса Хачмена?
— Да. — Битон слушал все новости очень внимательно, и даже менее чувствительные уши уловили бы, что здесь что-то есть. — Я слышал о нем.
— Есть сведения, что Хачмен где-то в вашем районе. Его документы должны быть незамедлительно переведены в досье номер семь. Понятно?
— Да. — Битон почувствовал холодок возбуждения. В первый раз за многие годы ему приказывали убить человека.
— Досье номер семь. Незамедлительно. У нас нет информации о том, где он точно находится, но мы перехватили полицейский рапорт, в котором сообщалось, что на Гортон-роуд между Болтоном и Сэлфордом обнаружен брошенный черный 'форд-директор'.
— У Хачмена, кажется, был голубой?
— Полицейские сообщили, что машина не соответствует описанию по документам. Там значится голубой цвет.
— Все это очень хорошо, но если машина брошена здесь, едва ли Хачмен будет оставаться поблизости. Я хочу сказать…
— Есть основания полагать, что машина была у него украдена, а затем брошена.
У Битона возникла тревожная мысль.
— Стоп. Мы разговариваем по открытой линии. Вдруг кто-нибудь подслушивает? Что будет с моим прикрытием?
— Оно больше не имеет значения. — Поспешность в голосе стала приобретать признаки паники. — Времени на личные встречи просто нет. Все усилия должны быть направлены на перехват Хачмена. Мы посылаем всех, кого только можно, но вы ближе других и должны предпринять необходимые действия. Задание чрезвычайной важности. Чрезвычайной. Понятно?
— Понятно. — Битон повесил трубку и подошел к зеркалу. Он уже не был тем человеком, который много лет назад переехал в Англию. Волосы его поседели, и годы хорошей жизни размягчили его. Не только тело, но и образ мыслей. Ему не хотелось вредить кому-нибудь, тем более убивать.
Из потайного ящика письменного стола Битон достал завернутый в тряпку хорошо смазанный автоматический пистолет, обойму с 9-миллиметровыми патронами, глушитель и нож с пружинным лезвием. Собрав пистолет, он положил его во внутренний карман, надел пальто и вышел на улицу. Правую руку приятно согревал нож.
Было раннее утро, и серо-голубой туман еще скрывал отдаленные здания. На солнце можно было смотреть не щурясь. Битон сел в свой 'ягуар' и двинулся к Болтону. Минут через пятнадцать он остановился в узкой улочке и дальше пошел пешком. В конце улицы он открыл маленькую дверь в стене здания и вошел в гулкий кирпичный гараж, когда-то служивший конюшней. Механик оторвался от мотора старенького 'седана' и взглянул на него без любопытства.
— Рафо на месте? — спросил Битон, кивнув.
— В кабинете.
Битон поднялся по лестнице и прошел в маленькую прилепившуюся у стены конторку, где его встретил толстый человек с огромным багровым носом.
— Привет, Клайв, — произнес он хмуро. — Ну и фаворита ты мне подсказал в прошлую пятницу.
Битон пожал плечами.
— Если бы ты каждый раз выигрывал на скачках, букмекеры умерли бы с голода.
— Все так, но мне не нравится, когда мои деньги идут на то, чтобы увеличить шансы настоящего фаворита.
— Ты же не думаешь, что я могу с тобой так поступить, Рэнди?
— Может быть Ты хочешь вернуть мне мою сотню? — усмехнулся Рафо.
— Нет. Но у меня есть фаворит на субботу.
Краем глаза Битон увидел, как загорелся взгляд Рафо.
— Сколько?
— Синдикат содрал с меня больше двух тысяч — а это кругленькая сумма, но тебе я скажу бесплатно.
— Бесплатно? — Рафо осторожно потрогал кончик носа, словно надеясь придать ему более благородную форму. — А что нужно?
— Ничего. — Битон постарался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. — Просто хочу узнать, где твои парни взяли черный 'форд-директор', который они бросили на Гортон-роуд.
— Я так и знал! — Рафо самодовольно хлопнул ладонью по столу. — Я понял, что машина 'горячая', как только Фред загнал ее в гараж. Когда я увидел эту халтурную покраску и новенькие номерные пластины, я сказал Фреду: 'Гони отсюда эту телегу и похорони где-нибудь. И никогда не бери машину, которую только что угнал кто-то другой!'
— Ты правильно сказал, Рэнди. Так где он ее взял?
— Говоришь, значит, фаворит?
— Мастер Окленд-второй, — сказал Битон, выдавая настоящего победителя будущих скачек. Рафо — трепло известное, и то, что он наверняка разболтает еще кому-нибудь, могло сильно ударить Битона по карману, но почему-то он чувствовал, что в ближайшем будущем ему не придется заниматься скачками.
— Точно?
— Точно. Так где он взял машину?
— На стоянке возле 'Крикетерса'. Знаешь? Неплохой пивной бар по дороге к Брейтмету.
— Найду, — заверил его Битон.
Хачмен редко запоминал сны и, когда это все же случалось, несмотря на скептическое отношение к ясновидению, такие сны всегда казались ему значительными и преисполненными глубоких психологических причин. Что-то, возможно усиливающееся чувство, что в этом старом обшарпанном доме он живет, как в ловушке, или предчувствие неминуемой катастрофы, не оставляющее его с тех пор, как исчез автомобиль, — что-то необъяснимое заставляло его ждать такого сна, подсказывало, что скоро он придет. Он лежал на застеленной кровати, чувствуя смутную угрозу даже в самой обстановке комнаты. Незаметно он заснул, и пришли сны…
