Великобритании в Париже, а затем многие годы оставался на должности несменяемого помощника министра иностранных дел.
Это был пожилой и болезненный человек, но недуги никоим образом не отразились на проницательности его ума и способности судить о положении в Европе. Холл уговорил меня пойти и встретиться с Тайреллом в его квартире на площади Чесхэм, а потом я довольно часто посещал его по своей инициативе. Несмотря на дряхлость, Тайрелл, казалось, был хорошо осведомлен обо всем, что происходило, а его прогнозы, как правило, оказывались правильными, хотя министерство иностранных дел имело обыкновение не принимать его предупреждений всерьез.
Когда Франция терпела поражение и Александер (первый лорд) и адмирал Паунд собирались предпринять последнее усилие, чтобы связаться с французским морским министром (Дарланом) в Бордо, Тайрелл позвонил мне по телефону и попросил немедленно посетить его. Он позвал меня, чтобы сказать, что Дарлану верить нельзя. Такое мнение о нем сложилось у Тайрелла многие годы назад, когда он был послом в Париже. Я вернулся в адмиралтейство как раз в тот момент, когда Паунд отбывал во Францию, и, конечно, передал ему эту информацию, но Паунд не поверил ей. Паунд считал невероятным, что о Дарлане можно было сказать что-нибудь, кроме того, что он честный и прямой человек, которого он встречал и с которым говорил год или два назад».
Конечно, одно дело было планировать разведывательное управление на бумаге и собрать его сотрудников в начале войны и совсем другое дело наладить работу этой организации в напряженное военное время, когда во всем мире в отношении кораблей и судов противника осуществляется блокада, а всякое торговое судно союзников находится под постоянной угрозой атаки авиацией, подводными лодками или подрыва на минах. Сначала не все шло гладко, были промахи, недоразумения, допускались ошибки. Вот выдержка из неопубликованных мемуаров Годфри, в которых он описывает работу адмиралтейства в последние месяцы 1939 года:
«В 1939 году «зеленая линия» и другие секретные системы телефонной связи еще не существовали, поэтому много времени уходило на беготню то к первому лорду адмиралтейства господину Черчиллю, то к первому морскому лорду адмиралу Паунду, то к заместителю начальника морского штаба вице-адмиралу Тому Филлипсу, то в оперативно-информационный центр. Идея о том, что Паунд и Филлипс должны были ежедневно по приходе на службу спускаться в оперативно-информационный центр, чтобы ознакомиться с текущей обстановкой, так никогда и не осуществилась, и поэтому созданная для них специальная дверь почти никогда не использовалась ими.
Сфера ответственности начальников управления оперативного планирования, управления торгового судоходства и отдела противолодочной обороны все еще не была четко разграничена. В 1939–1940 годах в адмиралтействе ощущался острый недостаток помещений, что затрудняло строгое разграничение функций между этими управлениями и соотношение этих функций с необходимым разведывательным обеспечением.
Проводились бесконечные совещания по вопросам пропаганды, цензуры и различным проблемам, связанным с работой министерства информации, которое находилось в более затруднительном положении, чем адмиралтейство, и которому бесконечно докучали пресса и палата общин, последние буквально изводили все управления. Когда происходил какой-нибудь «морской эпизод» или появлялись признаки того, что вот-вот должны развернуться какие-то серьезные события, все имеющие отношение к ним собирались в маленькой «конференц-комнате» оперативно-информационного центра. Туда же иногда заглядывали и Черчилль, и Паунд, и другие лорды адмиралтейства. Там мы, бывало, ждали новых сообщений о таких эпизодах, как бой у Ла-Платы или потопление вспомогательного крейсера «Равалшшди». Часто в душной мрачной атмосфере оперативно-информационного центра мы проводили в томительном ожидании долгие ночные часы, и это, конечно, не способствовало продуктивности нашей работы на следующий день. Иногда получалось так, что к утру оставалось время только на то, чтобы принять ванну, позавтракать и снова вернуться к чтению телеграмм и документов, чтобы подготовиться к дневным совещаниям в той же «конференц-комнате». И сама комната, и ее ночные обитатели очень редко начинали следующий день в бодром состоянии, поэтому люди на ежедневных утренних совещаниях, в 09.30, часто были утомленными, раздражительными, грубыми, а атмосфера в комнате тяжелой, мрачной, душной».
В первую очередь к войне готовились оперативно-информационный центр и комната 39, но нужно было позаботиться об укомплектовании и других важных отделов, секций и отделений, имевших отношение к оперативной деятельности разведывательного управления.
Необходимо было расширить географические отделения, ведавшие Германией, Италией, Японией и Соединенными Штатами. Нужно было сформировать отдел для допроса военнопленных. Необходимо было поставить на ноги аппарат заместителя начальника управления, в задачу которого входило наблюдение за сохранением на флоте военной тайны. В соответствии с различными уровнями нужно было организовать ознакомление с ходом войны всего личного состава военно-морского флота: на кораблях и на береговых объектах, офицеров, старшин и рядовых, военнослужащих мужского и женского пола, гражданских служащих и военных. На опыте войны 1914–1918 годов Годфри знал, что собранная информация часто рассылалась неразумно и попадала совсем не тем, кто в ней нуждался.
Офицеры и команды кораблей, особенно на заморских театрах, часто были лишены элементарной информации о ходе военных действий. Но если это должно было быть правильно организовано в войне с Гитлером, то предстояло преодолеть определенные трудности.
Информация должна не только попадать по назначению быстро, но и с гарантией, что она не окажется в руках противника. Чем ценнее информация и источник, из которого она получена, тем тщательнее надо позаботиться о ее распределении и рассылке. Весной 1939 года после немалых трудов и переговоров от непременного секретаря адмиралтейства было получено «добро» на создание информационного отдела управления (19-й отдел).
Идея обеспечения флота полной и правдивой информацией о политических и военных событиях содержала в себе известный риск.
Не исключалась возможность утечки этой информации и случаев, когда она попадет не по назначению. Еженедельная информационная сводка по военно-морским и политическим вопросам издавалась под грифом «для служебного использования» и предназначалась для кадровых офицеров и офицеров военно-дипломатической службы.
Через последних она становилась иногда достоянием офицеров иностранных армий и флота, посещавших наши заграничные миссии. Таким именно путем весной 1940 года экземпляр сводки с откровенным описанием трудного и ненадежного положения французского премьер-министра Даладье попал на письменный стол последнего. Посол Великобритании, наносивший визит вежливости французскому премьер-министру, оказался в весьма неудобном положении, когда Даладье достал из ящика своего стола эту оскорбительную статью и раздраженно положил ее перед послом, сопроводив свой жест гневными словами.
Через несколько недель французы прекратили сопротивление немцам и об этом инциденте забыли, но для начальника разведывательного управления ВМС эти недели были заполнены «ядовитыми остротами и желчью». Годфри упрекал и советник министерства иностранных дел, и один из руководителей министерства Кадоган, и, наконец, премьер-министр через Дадли Паунда.
Несмотря на эту неудачу, 19-й отдел продолжал делать все возможное, чтобы обеспечивать флот информацией, и стал с этой целью издавать новую, меньшую форматом и весьма удобную сводку под названием «Еженедельный информационный бюллетень», который укладывался в карман форменной фланелевой рубахи. Цвет этого авторитетного и надежного еженедельника менялся для каждого издания, и все надеялись, что это поможет забыть неудачу, постигшую информационную сводку предыдущего издания. А военно-морским атташе и зарубежным миссиям пришлось сообщить, что периодические информационные сводки больше не издаются.
Установить точно, насколько флот понимал и сознавал те огромные усилия со стороны разведывательного управления, которые оно предпринимало для своевременной информации личного состава о происходящих в мире событиях, очень трудно. Разумеется, мыслящие представители флота
