конце концов, именно он сейчас владелец той компании. Так что я вернусь к тому же, с чего начала.
Жак немного помолчал.
– Может, и неплохо, если нас купят. Сейчас конгломераты все. Морис зарабатывает столько, сколько никогда не имел, пока не договорился с Иоганном о продаже минеральной воды в Америке.
Она молчала.
– И Карден получает хорошие деньги от Байдермана. Я разговаривал с Байдерманом, но мы его не интересуем, ему подавай Сен-Лорана или Диора.
– Кардену это не понравится, – заметила Жаннет.
– Кардену глубоко плевать. Он уже прочно завоевал рынок в Штатах. Я слышал, что его контракт с Байдерманом закончился, и теперь он сам по себе.
– Но наших проблем это не решает, – возразила Жаннет. Открыла лежащие перед ней альбомы и снова принялась изучать рисунки и образцы. – Черт!
Он закурил, наблюдая за ней.
Немного погодя она подняла глаза на Жака.
– Я поговорю с Кэрроллом. Пригласи его сегодня на ужин. Но не говори, какие у нас планы.
– Сделаю, – кивнул он, стараясь, чтобы радость, которую он по этому поводу испытывал, не отразилась на его лице.
Жаннет снова посмотрела на альбом.
– У меня появилась другая идея. Позови Филиппа. Жак встал.
– Подожди, – поспешно остановила она его. – Я бы хотела еще дозу, прежде чем он придет. Мне предстоит трудное дело.
– Красный только шлюхи носят, – завопил Филипп. – Не буду я этого делать, и все.
– Нравится тебе это или нет, а делать придется, – спокойно сказала Жаннет.
– Нет и нет, – заорал Филипп. – Я лучше уйду.
– Это как угодно, – холодно заметила Жаннет. – А мы все равно сделаем так, как я говорю. – Она повернулась к Жаку. – Дай ему альбом с эскизами, который я тебе передала.
Жак положил альбом на стол. Жаннет не стала открывать его.
– Здесь коллекция, которую я сделаю, если ты уйдешь. Неожиданно Филипп замолчал. Он уставился на альбом, но не прикоснулся к нему.
– Чьи это эскизы? – спросил он.
– Какая разница? – ответила Жаннет. – Но если хочешь знать, в основном это мои модели по линии pret-a-porter,[46] от которой ты всегда отказывался, считая, что это ниже твоего достоинства.
– Нельзя брать линию pret-a-porter для коллекции Haute couture[47] – заявил Филипп.
– А кто заметит разницу? – спросила Жаннет. – Через две недели после показа Седьмая авеню закупит все лучшее по любым линиям. Так что мы всех опередим и пробьемся на рынок первыми.
Филипп покачал головой.
– Даже если я соглашусь, у нас все равно не хватит времени. Нужно найти ткани, утвердить цвета и фасоны. А показ через три недели.
– Мы перенесем наш показ с самого начала на самый конец. Это даст нам время.
– Все равно мало, – сказал Филипп. – Да и к тому времени все главные покупатели уже разъедутся, и журналисты тоже.
– Я их задержу, – уверенно заявила Жаннет. – Риччи устраивает коктейли в качестве Ouverture,[48] я же дам Bal de cloture.[49] Такого никогда не было, и они все останутся, чтобы узнать, что происходит.
– Красный! С ума можно сойти, – сказал Филипп значительно спокойнее.
– Не сходи с ума, – заметила Жаннет. – Лучше подумай. Они уже все объявили фасоны. Линия в форме „А», трапеция, прямая линия, кромка вверх, кромка вниз, широкие плечи, подложенные, узкие. Много разного, а мы все время старались угнаться за ними. Они заставляли нас играть по их правилам и каждый раз обходили. А теперь пусть все застрелятся. Мы скажем свое слово. Цветом. Филипп молчал.
– Все оттенки красного, наглого и эротичного, прозрачный шифон, чтобы видно было насквозь. Черное белье, бюстгальтеры, трусики-бикини, нижние юбки и пояса, все с красными лентами, как будто в крови. Бабы умом тронутся, потому что каждая из них втайне мечтала носить именно такое, но боялась. А мужики полезут на стену.
– Ты правда думаешь, что они это купят? – спросил Филипп.
– Купят, – уверенно ответила Жаннет. – Это станет сенсацией сезона. Все только об этом и будут говорить. Твое имя будет во всех газетах и журналах. А я сделаю то, что поклялась никогда больше не делать, когда уходила от Диора. Я выйду на подиум и в конце показа продемонстрирую свадебное платье.
– И свадебное платье будет красное? – поинтересовался Филипп.
– Пойдем до конца, – засмеялась Жаннет. – Чистый символизм. Кровь порушенной девственности.
