подпускай!
Когда вдали показалась пристань, Робинзон вышел из рубки и стал крутиться возле Ивана, преданно заглядывая– ему в глаза.
– Экую же силу бог тебе дал! – удивлялся он. – Не поможешь, а? Тебе – раз плюнуть, а хорошим людям – большая будет радость…
На причале дожидались старик и мальчик с грузовой тележкой. Иван погрузил в нее два ящика и помог вкатить в гору, а вскоре тележка скрылась за товарными складами, и катер пошел дальше. Робинзон, с некоторым беспокойством следивший за погрузкой, теперь ласково похлопывал Ваню по плечу:
– С тобой, братишка, не пропадешь. От души уважаю!
На следующем причале операция с ящиками повторилась. Теперь их ожидал инвалид в автоколяске, не проронивший ни слова, пока Иван привязывал ящики к багажнику, а когда коляска укатила в лес, Робинзон Мотыльков стал еще благодушнее.
– Ну, спасибо, век буду тебе благодарен, крепко ты меня выручил…
– Да чего там, – отмахивался Ваня, не понимая, за что тут благодарить.
Но Робинзон не унимался, стал горячо убеждать, что люди должны помогать друг другу, и что сам он тоже никогда не откажет хорошему человеку, и что лучше иметь сто друзей, чем сто рублей, и что для друга последний кусок отдашь и так далее. Он так и сыпал пословицами, пока Ваня не заскуч.ал и не задвигал челюстями, скрывая зевок.
– А не пора ли нам животишки побаловать? – спохватился Робинзон, потирая руки. – Для поднятия духа, так сказать, и бодрости телесной?
В саквояже, который он принес на камбуз, оказались колбаса, сыр, крутые яйца, лук, чеснок, лавровый лист, перец, две бутылки, завернутые в папиросную бумагу, но главным продуктом были сырые шашлыки – деликатесы, о которых «пескари» и не мечтали.
Робинзон повязался фартуком Диогена, зажег газовую плитку на баллонах и стал поджаривать шашлыки на сковородке. Он томно закатывал глаза, блаженно нюхал запах жареного лука, ноздри его трепетали, весь он так и дергался, словно сам поджаривался на сковородке.
Диоген суетился возле Робинзона, совершенно завороженный его расторопными движениями, и абсолютно не чувствовал телепатических взглядов, которые бросал на него Данька. Впрочем, Данька и сам был под властью какого-то гипноза, исходившего от Робинзона, может быть, поэтому сигналы, которые он посылал, не достигали цели.
– Ну-с, – сказал Робинзон, обводя мальчиков слезящимися от дыма глазками. – А кто же позовет сюда капитана? На угощение, так сказать?
Он уставился на Даньку, и Данька, чувствуя непонятную власть его взгляда, тут же спустился в – каюту и застал там полный беспорядок. Капитан возился с плоской пишущей машинкой, прочищая буквы ваткой, смоченной одеколоном, пальцы его, нос и щеки были черны, старая, пропитанная краской лента размотавшимся клубком валялась по всей каюте.
– Вас приглашает на угощение… Робинзон Евсеевич…
– Робинзон Евсеевич? – Капитан, очень похожий сейчас на трубочиста, оторвался от машинки, поправил очки на носу. – Не имею чести быть знакомым.
– Но ведь как же… его же Марк привел… Они приятели…
– Приятели? Ну раз приятели, так пусть и угощаются… –
– А нам как же?
– Это уж я, право, не знаю. Решайте сами…
– А что ему сказать про вас?
– Хм… Ну скажи что-нибудь… Ну вроде у меня разгрузочный день, решил похудеть, так сказать. Пожалуй, так и скажи, а что еще придумаешь? А я повожусь еще немного с машинкой..
Это было странно, потому что капитан был большим любителем вкусно поесть, никогда не делал разгрузочных дней и вовсе не был толстяком. Данька не стал говорить про разгрузочный день, чтобы не смущать команду, а сказал, что капитан очень занят и никак не может прийти. Это озадачило ребят. И насторожило.
– Вот так петрушка, – сказал Робинзон и почесал затылок. – Даже выпить, получается, не с кем. Может, ты, Иван, поддержишь компанию?
– У нас сухой закон, – пробурчал Иван.
– Раз закон, тогда о чем говорить!
Мотыльков налил себе полный стакан, обиженно чокнулся с бутылкой, выпил сам с собой и чуть повеселел. Потом налил второй стакан и повеселел еще больше. После третьего стакана глаза у него остановились, а усик поднялся вверх. Ребята ели шашлыки и тревожно поглядывали на двери: не появится ли капитан?
И вдруг все вздрогнули: Робинзон хлопнул кулаком по столу так, что звякнули стаканы. Круглые глаза его плавали, как рыбы в аквариуме, усик прыгал на губе.
– Я ему что плохое сделал? Он почему меня не уважает? – кричал Робинзон, потрясая кула ками. – Какие такие дела у него? Эй, капитан, иди сюда, вино пить будем! Мое вино! Я угощаю, не бойся!
Иван встал из-за стола, огромный и сутулый, как медведь.
– Ты что, брат, расшумелся, а?
Он подвернул правый рукав тельняшки. В каюте сразу стало тихо и тесно. Робинзон задумчиво поглядел на Ванин кулак, потом на свой, уловил разницу и сразу завял.
– Вас понял! – сказал он, икнул, свалился на койку и тут же захрапел.
Данька не стал доедать свою порцию – он схватил Диогена, втолкнул его на трап, ведущий в капитанскую каюту, и жарко задышал ему в лицо.
– Понял, кто это?
– Кто?
– Не узнал?
– Кого?
– Так это же «кожаный» человек!
Глаза у Диогена стали большими от страха. Он сразу вспомнил, как в прошлом году «кожаный» человек украл у них Мурзая, как Данька спас его, как они прятали Мурзая в подвале и в конце концов убежали вместе на необитаемый остров. Сколько было приключений, пока они не попали к капитану! Так это тот самый «кожаный» человек?
Диоген стал трусливо оглядываться, словно собираясь удрать. Но вдруг успокоился и облегченно вздохнул, выпуская из себя страх.
– У «кожаного» человека не было усов!
Диоген был прост, как овечка.
– Так это же маскировка! Разве не видно, что ус приклеенный?
Диоген опять испугался, но, впрочем, тут же успокоился. И даже рассмеялся.
– Так Мотыльков же садовод!
– Тшшш! – зашипел Данька, оглядываясь. – Он сказал, а ты уши развесил! Он тебе скажет, что космонавт, так ты ему тоже поверишь? Он на таких лопухов, как ты, и рассчитывает. Прикинулся садоводом, чтобы втереться в доверие и снова украсть Мурзая, а ты и поверил, разиня! Не заметил разве, как Мурзай все прячется и места себе не находит?
Мальчики, по правде сказать, изрядно взвинтили себя, и неизвестно, что бы они надумали делать с «кожаным» человеком дальше, если бы в это время снизу не показался капитан, чумазый, как кочегар, и проницательно не посмотрел на них своими совиными глазами.
– Вы что же тут пробку создаете? – спросил он строго. – Может, пройдете наверх или спуститесь вниз?
Мальчики потоптались, не зная, куда идти – вверх или вниз. Видно, до капитана долетели какие-то обрывки их разговоров.
– Ну ладно, катитесь наверх, а мне сюда пришлите Марка на собеседование. За штурвал, скажите, пусть встанет вместо него Иван.
О чем говорили капитан и Марк, мальчики не слышали. Но когда Марк после «собеседования»
