— Хорошо, тогда разрешите мне… Могу я задать вам несколько вопросов?
Он вернул шляпу на прежнее место:
— Можете,
— Сколько вам лет, мистер Брэдиган?
— Стукнет тридцать два на Святого Августина.
— Вы опытный типографский работник?
— Да.
— Где вы работали раньше?
— От Бостона до Сент-Луиса и в десятке городов между ними.
— На каких печатных станках?
— На малых, таких, как «Галлис», «Коттреллс», «Поттерс» и на больших тоже — «Гоу», десять цилиндров. Знаете?.. Даже имел дело с одним из новых «Либерти», который получил золотую медаль в Париже, в прошлом году.
— Ну и как он?
— Красота! Печатает чисто, как горный ручей у нас в Ирландии, и краску распределяет здорово. А педаль там одна! Просто не давала уставать моей бедной спине.
— Что же вы оставили эту работу?
— Оставил?.. Ну, понимаете… — Он прокашлялся и почесал висок. — Была там одна юная леди… Она поразила меня в самое сердце…
Он опять прижал руку к этому месту и воззрился в потолок с удрученным видом.
«Обычная история, — подумала Сара. — Наверняка заявлялся на работу нетрезвый, и его уволили. Или, может, пришел как-нибудь в себя после длительной пьянки и вдруг решил: хватит, надо уезжать отсюда!..»
— С какой скоростью вы можете работать?
— Две тысячи «эм»[3] в час.
Сара подняла брови. Это было очень много.
— Две тысячи?
— Да, если использовать миньон.
Он назвал один из видов типографского шрифта.
— Как вы вчера видели, — сказала она, — я работаю главным образом с кезлоном. Мой отец применял кезлон.
— Тоже хорош. Я работал и с ним.
— Я приму вас на работу, мистер Брэдиган. Попробуем. Оплата — полтора доллара в день, с восьми до шести.
— Меня устраивает.
— Тогда договорились. — Она протянула ему руку, и, когда он взял ее, Сара почувствовала легкую дрожь его ладони. — За успех «Дедвуд кроникл», — добавила она и дважды встряхнула его нетвердую длань.
— За успех «Кроникл», — откликнулся он, и она отняла свою руку.
Ведя его в глубь помещения, Сара заметила:
— Прежде всего я хотела бы повесить отцовские стенные часы. Я привыкла к их тиканью в нашем старом доме, мне будет не хватать их.
С помощью Брэдигана она разыскала среди коробок и ящиков знакомые с детства часы — в красивом корпусе из орехового дерева, с ручным орнаментом, с разукрашенным маятником и восьмидневным заводом. Когда их повесили на стену, она поставила стрелки на девять часов девять минут, прикрыла стеклянную дверцу и толкнула маятник. Потом отступила назад, любуясь ими.
— Вот так. Хорошо, — сказала она. — Подождите, пока услышите, как они бьют. У них такой красивый, прямо церковный звон, когда отбивают четверть.
— Да, — отозвался Брэдиган, раскачиваясь на пятках.
Некоторое время они слушали мерное тиканье, потом Сара спросила:
— Есть в городе штукатурка?
— Штукатурка?
— Ну, строительный гипс. Эти часы так красиво смотрелись у нас в Сент-Луисе на оштукатуренной стене.
— Нет, насколько я знаю. Ни в одном доме здесь нет таких стен.
— Значит, в этом помещении будет первая, — заявила Сара. — Я закажу сегодня штукатурку по экспресс-почте… Вы уже завтракали, мистер Брэдиган?
— Завтракал? Я?!
— У меня с собой свежие булочки, прямо из пекарни. Хотите попробовать?
Когда Сара протянула ему булку, он отступил назад, подняв кверху обе ладони,
— Нет, нет, только не это! Мой желудок не принимает таких вещей с утра пораньше. Но если не возражаете, я угощу себя глоточком виски — так, чтобы смазать пружины.
Из одного из многочисленных карманов своего сюртука он вытащил небольшую флягу, открыл ее и, подняв вверх два пальца, сделал два глубоких глотка.
Глядя на него, Сара понимала, что спорить или как-то сопротивляться этому бесполезно, и, хотя ей была неприятна его склонность к спиртному и манера, с которой он его употреблял, она могла догадываться, что начни она возражать и ставить какие-то преграды, и вмиг потеряет работника, умеющего набирать со скоростью 2000 эм в час.
Она уже поняла, кто он такой: бродячий типограф с верстаткой в кармане, кто подолгу не задерживается ни на одной работе, следуя по тропе жизни за такими же, как он бродягами. В стране сейчас полно людей, которым наскучила их работа, которые отвернулись от рутины и однообразия, что та несла с собой, и превратились в своего рода дервишей с фляжками спиртного на поясе, чьи руки зачастую охватывала дрожь до тех пор, пока два-три основательных глотка не смачивали им горло. Сара нагляделась на десятки таких за годы работы с отцом — они приходили, начинали работать, но вскоре уходили — и навсегда.
Поскольку Патрику Брэдигану еще до начала работы понадобилось «смазать пружины», Саре стало ясно, что так будет каждый день: без «смазки» ему не успокоить свои дрожащие руки.
Она отошла от него, чтобы найти статью, которую написала, — о вчерашних беспорядках и о своем аресте. Протягивая ему блокнот, спросила:
— Разберете мой почерк? Не трудно читать?
— Так же легко, как молитвенник моей старой матери.
— Хорошо, тогда занимайтесь своим делом. Вы знаете, где что находится, а я займусь своим.
Снова она взглянула на часы — девять тридцать — и принялась распаковывать книги и прочие вещи, стараясь не показывать вида, что наблюдает за ним.
А он делал все как надо — все так, как учил ее когда-то отец: снял верхнюю одежду, засучил рукава рубашки, потому что манжетами вполне можно было перемешать и спутать литеры; потом смерил ширину вчерашних колонок, установил длину строки; после чего взял в левую руку верстатку — большой палец внутри, остальные снаружи, поддерживают донышко… Совершенно правильный прием… И хотя Сара уже отвернулась, она чутко улавливала звуки — щелк, щелк, щелк, — когда он начал набирать полосу… Левый локоть в наклонном положении — так удобней всего работать верстаткой… Все, как надо… Щелк, щелк, щелк… Правильные промежутки… «Выключает» строку… Все в четком, почти синкопическом ритме.
Да, он не солгал. Он действительно работает очень быстро. Три строки были набраны, прежде чем часы пробили четверть. Бой часов не отвлек его, он только заметил:
— Вы правы. Красивый звон…
Под столь любимую ею «музыку» набора Сара продолжала распаковывать свои пожитки, благодаря судьбу, которая послала ей такого опытного помощника. Она подумала об отце, о том, как всего год назад они вместе занимались этим же делом; подумала и о своем будущем: о будущем газеты, которая вроде бы в надежных руках. Пока что…
Вспомнила и о Ноа Кемпбелле — интересно, прочитал он уже ее редакционную статью?
