канарейку.
– Мне кажется, что я только что проглотил борт № 1, – ответил Харди, улыбаясь.
– Ну-ка, расскажи.
– Линдгрен техасец.
– Да что ты говоришь? И это все, что ты понял? Что этот Линдгрен чертов техасец? Ну и что?
– Я все время думал, я знал, что во время нашей беседы проскользнуло что-то очень важное, и вот теперь я понял это. У него такой акцент, который и ножом не вырежешь.
Фредди уставился на него, ничего не понимая.
– А что мы будем делать с этим акцентом? – спросил он.
– Теперь надо действовать. Наконец-то мы приступаем к работе.
На следующий день Харди арендовал на шесть месяцев небольшой офис в бизнес-центре, расположенном через шоссе от базы ВВС Эндрюс в окрестностях Вашингтона. В соседнем Меллвуде Харди внимательно изучил доски объявлений и нашел то, что ему было нужно. В местном магазине он приобрел необходимое оборудование и нанял старшеклассника по имени Марвин, у которого имелось две стереосистемы: одна в машине, а другая дома. Та, которая стояла дома, имела систему звукозаписи, что позволяло Марвину записывать на кассеты музыку с радио или с альбомов, одолженных у приятелей. Используя все ту же историю о написании статьи об истребителях базы Эндрюс, Джи объяснил Марвину, что после обеда тот должен находиться в офисе и прослушивать переговоры самолетов с базой.
На третий день Марвин напал на то, ради чего был сюда посажен, хотя он и не знал этого.
– Диспетчерская Эндрюс, я борт № 1, жду ваших указаний.
– Вас понял, борт № 1. Действуйте по своему плану, до дальнейших указаний ваш эшелон три тысячи. Код ответчика 4456. Поддерживайте связь с диспетчером по вылету на частоте 127,5 сразу после взлета.
Следуя указаниям Харди, Марвин настроил приёмник на частоту 127,5 для прослушивания последующих переговоров.
– Диспетчер по вылету, я борт № 1, код ответчика 4456.
– Вас понял, борт № 1. Вижу вас на радаре, следуйте прежним курсом и занимайте эшелон пять тысяч, уходите из эшелона три тысячи.
– Диспетчерская Эндрюс, борт № 1, ухожу из эшелона три тысячи на пять тысяч.
– Вас понял, борт № 1. Выполняйте разворот влево, курс 270, следуйте в эшелоне пять тысяч, связь с вашингтонским центром управления полетами на частоте 119,35. Счастливого полета.
– Вас понял, до свидания.
Марвин снял наушники, выключил приемник и стал перематывать назад магнитофонную кассету. Когда пленка смоталась до конца, он включил магнитофон.
«Диспетчерская Эндрюс, я борт № 1, жду ваших указаний».
«Вас понял, борт № 1. Действуйте по своему плану, до дальнейших указаний ваш эшелон три тысячи. Код ответчика 4456. Поддерживайте связь с диспетчером по вылету на частоте 127,5 сразу после взлета».
Марвин прослушал пленку до конца и остался доволен качеством записи. Поставив магнитофон снова на запись, он откинулся в кресле, закурил и стал ждать следующего сеанса радиосвязи. Он подумал, что работенка довольно нудная, и все-таки это было лучше, чем торчать в школе, и уж конечно лучше, чем выслушивать ворчание матери по поводу уборки в его комнате.
– Диспетчерская Эндрюс, я Бичкрафт Альфа 75, прошу разрешения на посадку на полосу три…
Марвин слегка зевнул и включил магнитофон на запись.
33
– Я вам ничего не предлагаю, – сказал агент по продаже недвижимости. Он закончил фразу и улыбнулся. Это был толстый человек по имени Фред Робинсон, носивший под пиджаком цветастую жилетку. Он был почти лыс, и только несколько прядей неестественно черных волос были аккуратно зачесаны в тщетной попытке закрыть лысину. – Ничего, – повторил он. – Всего две вещи.
Харди молча ждал продолжения.
– Местонахождение и комфорт, – сказал Робинсон. – Вот и все. И если вас это не интересует, то я просто напрасно трачу с вами свое время.
Харди кивнул и оглядел помещение. Мебель была новой, а само помещение было отделано в спартанском современном шведском стиле.
– Присядьте на диван, – предложил Робинсон. – Сделайте мне всего одно одолжение, присядьте на диван.
Харди подошел к окну, посмотрел на него, и в этот момент с улицы донесся звон трамвая.
– Вас беспокоит этот шум? Он не может вас беспокоить. Это трамвай, самый прекрасный звук в этом великолепном городе. А если этот звук вам не нравится, вам незачем тогда жить в Сан-Франциско. Откуда вы, если вас не смущает мой вопрос?
– С Востока, – ответил Харди.
– Ну конечно, с Востока, оттуда, откуда и все. Я, например, из Огайо, но здесь все, как на Востоке. Позвольте мне рассказать вам об этих трамваях, поскольку уж вы не из Сан-Франциско. Я обычно называю его Фриско, понимаете? Но людям это не нравится, и они называют этот город Сан-Франциско. Так вот, я и говорю вам, что эти трамваи являются сердцем Сан-Франциско, а Поуэлл-стрит является главной артерией. Все, что происходит в Сан-Франциско, происходит прямо здесь, на Поуэлл-стрит. Справа от вас, – Робинсон подошел к Харди, выглянул в окно и показал ему, – вон там, прямо за холмом, набережная Рыбаков, а слева, вон там внизу, Юнион-сквер. Все, что происходит в этом городе, например, шествие в День Благодарения, проходит внизу на Поуэлл-стрит, как раз под вашими окнами.
Робинсон вернулся назад в комнату и широко улыбнулся Харди.
– Вас беспокоят здания контор на другой стороне улицы? Именно это вас и смущает? Если это так, я могу вас понять, я знаю, откуда вы приехали, но позвольте заметить, что вы неправы. И если теперь вы собираетесь жить где-нибудь за городом, то я не буду советовать вам поселиться здесь. Я ничего не имею против загородной жизни, и если это действительно так, то давайте пожмем руки на прощание и расстанемся полюбовно. Но если вы хотите жить в городе, то это как раз то, что вам нужно. Возьмите, к примеру, Нью-Йорк. Вы знаете Нью-Йорк?
Харди покачал головой.
– Люди там стремятся приобрести квартиры в районе Сентрал Парка. Но я спрашиваю вас, какой в этом смысл? Ведь в любое необходимое вам место приходится добираться на такси, или, да простит мне Бог, подземкой. Нет, если уж жить в Нью-Йорке, то только в Гринвич-Виллидж. Но разве в этом районе вас будут смущать здания контор, расположенных через улицу напротив вас? Конечно нет, почему они должны смущать? Ведь это же город, и такова вся городская жизнь.
– Мне это подходит, – сказал Харди.
Мистер Робинсон улыбнулся. Как только этот человек зашел к нему в контору, Робинсон уже точно знал, что у него появился покупатель, на такие вещи у него был талант: человек, занимающийся продажей недвижимости, должен был уметь и обмануть, и знать что и когда сказать.
– Снимете на две недели? – спросил Робинсон.
– Нет, на три месяца, – ответил Харди.
При мысли о комиссионных Робинсон чуть не упал в обморок.
– Вы поступаете очень мудро, – сказал он быстро. – Давайте спустимся в мой офис и подпишем бумаги. Примите мои поздравления.
Харди кивнул и направился за ним к двери. Президентский кортеж должен был проехать прямо под этим окном, и позиция была выбрана очень удачно. Так как квартиры здесь сдавались обычно на неделю, и
