Карита раскрыла было рот, чтобы возразить, но Боуман не пожелал и слушать. Он рывком открыл дверь и буквально вынес девушку на дорогу, а сам сел за руль.
— Подожди, мы едем с тобой... — начала Сессиль.
— Не сейчас. — Боуман наклонился и взял ее сумочку. Сессиль смотрела на него раскрыв рот, но не сказала ни слова. — Идите в город. Позвони в полицию, в Сен-Мари, скажи, что в кибитке, в километре к северу от города, заболела девушка и что ей срочно нужна помощь. Ничего больше не говори, а просто положи трубку. — Он кивнул в сторону Лилы и Кариты: — Эти сойдут для начала.
— Для начала? — Сессиль была явно изумлена.
— В качестве свидетельниц со стороны невесты.
Дорога между Эгю-Морте и Гро-дю-Руа, длиной всего в несколько километров, почти все время идет параллельно каналу и на расстоянии нескольких футов от него. Единственной границей, если вообще подходит такое определение, между дорогой и каналом является узкая полоска тростника. Сквозь заросли этого тростника Боуман и увидел в первый раз катер менее чем в ста ярдах впереди. Он шел с огромной скоростью, и разбегающиеся от кормы волны с силой бились о берег.
Серл стоял у руля. Эль Брокадор и Ференц внимательно следили за пассажирами, а ле Гран Дюк и Кзер-да о чем-то разговаривали, сидя у входа в каюту. Кзер-да, выглядевший огорченным, глядя на ле Гран Дюка, сказал:
— Но почему ты думаешь, что он не причинит нам вреда?
— Я убежден. — К ле Гран Дюку вернулась былая самоуверенность.
— Но он, как пить дать, пойдет в полицию.
— Ну и что? Ты же слышал, что он сказал. И вообще, что он может один против нас всех, когда все его живые свидетели будут уже на полпути в Китай? В полиции подумают, что он сумасшедший. А если и нет, то все равно они ничего не докажут.
— Мне все равно не нравится, — продолжал Кзерда упрямо. — Я думаю...
— Предоставь это делать мне, — грубо оборвал его ле Гран Дюк. — Боже мой!
Раздался звук выстрела, звон разбитого стекла и глухой вскрик. Серл выпустил штурвал и схватился за левое плечо. Катер развернуло, и он пошел прямо на левый берег. Ситуацию спас Кзерда. Хотя он был самым старшим по возрасту и стоял дальше всех от штурвала, но отреагировал очень быстро и крутанул штурвал вправо. Ему удалось не посадить катер на мель, а возможно, даже спасти от крушения, но предотвратить удар левым бортом о берег он не смог. От удара все повалились на пол, за исключением самого Кзерды и тех, кто в этот момент сидел.
Внезапно Кзерда заметил Боумана, который мчался по дороге, сидя за рулем зеленого «роллс-ройса». В открытое окно он целился из пистолета в ле Гран Дюка.
— Ложись! — заорал Кзерда, и сам оказался первым, кто очутился на полу. — Всем лечь!
Опять прогремел выстрел, раздался звон разбитого стекла, но на этот раз никто не пострадал. Кзерда поднялся, передал штурвал Мазэну и присоединился к ле Гран Дюку и Ференцу, который на четвереньках пробрался на корму. Все трое пригнулись за планширом, затем снова выпрямились, пряча пистолеты за спину. «Ролле» отстал ярдов на тридцать: впереди него шел трактор, который тащил за собой огромный трейлер. Боуман не мог обогнать их из-за потока встречных машин, идущих с юга.
— Быстрее, — сказал Кзерда Мазэну. — Держи катер так, чтобы трактор прикрывал нас. Вот так! — Он увидел, что встречный поток машин кончился, и Боуман увеличил скорость. — Он пошел на обгон!
Появился длинный зеленый капот «роллса». Трое на катере прицелились. Тракторист, видя все это, резко затормозил и повернул руль. Все закончилось тем, что трактор остановился, когда его переднее колесо зависло над самой водой. «Ролле» появился в зоне видимости. Боуман с пистолетом в руке моментально оценил ситуацию, бросил пистолет и нырнул на пол машины. Он вздрогнул от резких ударов пуль в обшивку. Лобовое стекло неожиданно покрылось мелкими трещинами, и смотреть сквозь него стало совершенно невозможно. Боуман ударом кулака вышиб стекло, вдавил педаль акселератора в пол и стал быстро набирать скорость. Было ясно, что момент внезапности упущен, и теперь у него неважные шансы выстоять против трех вооруженных мужчин. Неожиданно он подумал о том, как отнесется ле Гран Дюк к тому, что его «ролле» вдруг резко упал в цене.
На большой скорости он проехал мимо арены, которая осталась слева от него, въехал в Гро-дю-Руа и, затормозив так резко, что машину занесло, остановился на подступах к навесному мосту над каналом, который соединял обе части городка. Взяв сумочку Сес-силь, Боуман открыл ее, извлек пачку денег, которую забрал из кибитки Кзерды, взял из нее несколько банкнотов, положил пачку обратно и спрятал сумочку. Он молил Бога, чтобы в Гро-дю-Руа оказались честные люди. Затем выскочил из машины и побежал вдоль пристани.
Боуман перешел на шаг, когда достиг судна, стоявшего на причале с левой стороны пристани, как раз под мостом. Это было широкое, мощное, еще крепкое рыбацкое судно, хотя было очевидно, что свои лучшие годы оно уже пережило. Боуман подошел к седому рыбаку средних лет, который сидел на швартовой тумбе и чинил сеть.
— У вас хорошее судно, — сказал Боуман, стараясь играть роль восхищенного туриста. — Можно его взять в аренду?
Рыбак был застигнут врасплох таким предложением. К подобным делам желающие обычно подходили более тонко и осторожно.
— Четырнадцать узлов, и сделано как танк, — гордо сказал владелец. — Лучшее судно на юге Франции, отделано деревом. Двойные дизеля фирмы «Перкинс», как молния! А какая мощь! Но только для грузовых перевозок, да и то когда нет лова.
— Жаль, жаль. — Боуман достал несколько швейцарских франков и покрутил в руках. — Даже на час? У меня на это есть веские основания, поверьте!
И они у него действительно были: вдалеке уже слышался шум двигателей катера ле Гран Дюка.
Рыбак закатил глаза, делая вид, будто задумался: трудно разглядеть количество и достоинство банкнотов на таком расстоянии. Но глаза у моряков острые, он хлопнул себя по колену.
— Я сделаю исключение, — объявил рыбак, а потом хитро добавил: — Но мне придется пойти вместе с вами, конечно.
— Конечно! Я и не думал иначе. — Боуман отдал две тысячи франков. Ловкое движение руки — и деньги исчезли с глаз.
— Когда мсье желает отчалить?
— Немедленно.
Боуман мог заполучить лодку и другим способом, но как средство убеждения предпочел хруст банкнотов Кзерды, а не дуло пистолета, хотя не сомневался, что ему еще придется им воспользоваться.
Отдали швартовы, поднялись на борт, рыбак завел двигатели, а Боуман встал на корме и прислушался. Звук двигателей катера ле Гран Дюка приближался. Боуман обернулся и стал следить за тем, как рыбак, управляя судном, переложил штурвал на правый борт. Судно все больше удалялось от причала.
— Это кажется не особенно сложным, — заметил Боуман и пояснил: — Управлять им.
— Со стороны — да. Но на самом деле требуется большое мастерство, чтобы управлять таким судном.
— Могу я попробовать?
— Нет, нет! Исключено! Может быть, когда мы выйдем в открытое море.
— Боюсь, что это произойдет сейчас. Пожалуйста!
— Через пять минут.
— Мне жаль, мне действительно очень жаль. — Боуман вытащил свой пистолет, указал им в угол рубки: — Пожалуйста, сядьте там.
Рыбак посмотрел на Боумана, отпустил штурвал, прошел в угол и тихо сел. Боуман встал к штурвалу.
— Я знал, что я дурак. Наверное, я слишком люблю деньги, — сказал рыбак.
— Мы все их любим. — Боуман посмотрел через плечо. Катер уже был на расстоянии ста ярдов от моста. Боуман пошарил в кармане, достал последние три тысячи франков и кинул их рыбаку: — Вот, это сделает тебя еще глупее.
Рыбак посмотрел на деньги, но не сделал и попытки поднять их. Он прошептал:
