— И тем не менее это все ужасно противно. — Она опять провела по губам тыльной стороной ладони. — От него так несет виски, словно он искупался в бочке.
— У современных молодых людей странные вкусы, — сказал я мягко. — Но запах виски все же приятнее, чем запах чеснока.
Собственно говоря, это был не сарай, а большая сводчатая пещера. В задней ее части параллельно побережью тянулись длинные туннели, которые были настолько велики, что свет фонаря не достигал их пределов. Если смотреть с воздуха, то вся постройка действительно выглядела как маленький домик, лежащий в искусственной гавани, — не более семи квадратных ярдов, — который может принять лишь две-три весельные лодки. На самом же деле он был достаточно большим, чтобы вместить такую яхту, как «Файркрест», да и еще осталось бы свободное место. На восточной стороне ангара находились четыре причальные тумбы. Ясно было, что в задней части пещеры еще недавно производились работы, и она была расширена в сторону туннеля, чтобы принимать более крупные суда. Все остальное выглядело так, как сотни лет назад.
Я бросил с лодки якорь, пытаясь установить, какая тут глубина, но до дна не достал. Это означало, что любой корабль, заплывший в эту пещеру, если позволяли его размеры, мог выйти из нее в любое время, независимо от прилива или отлива.
Якорная площадка оказалась пустой. Именно такой, какой я и ожидал ее увидеть. Наши «друзья» были настороже, и, кроме того, им платили сверх тарифа. Нетрудно догадаться, чем они занимались, — рабочая площадка была завалена инструментом: компрессор со стальным резервуаром, приводимый в действие дизелем, качавшийся вручную двухцилиндровый воздушный насос с двумя вентилями, две каски, твердый, несгибаемый шланг с металлическими клеммами, костюмы для работ под водой, кабель для переговоров и много чего другого.
Меня это не удивило, не огорчило и не обрадовало. Я уже двое суток знал, что где-то должен существовать такой подземный ангар, а теперь я обнаружил его местонахождение. Правда, я был несколько удивлен обилием инструментов для ремонтных работ. Но удивляться было нечему. В этом ангаре с организаторским талантом было предусмотрено все, что угодно.
Ни в ту ночь, ни позднее я не видел подвалов с заключенными. После восхождения по лестнице, такой длинной, что, казалось, ей не будет конца, я свернул налево, туда, где раньше находился Гарри. Через несколько ярдов ход расширился и превратился в низкую и сырую пещеру, в которой стоял сколоченный из пивных ящиков стол. Вместо стульев тоже были ящики. В углу стояли сундуки с довольно опасными вещами, еще не побывавшими в употреблении. На столе поблескивала почти полная бутылка виски — видимо, лекарство Гарри против чесночного запаха.
В каморке находилась массивная деревянная дверь, закрытая на столь же массивный замок. Ключ отсутствовал. Эту проблему я не мог решить своей целлулоидной полоской, но небольшим количеством пластической взрывчатки — за милую душу. Я сделал соответствующую отметку в памяти и поднялся к Сьюзен.
Гарри тем временем успел прийти в себя и отчаянно ругался. К счастью, сквозь шелковый кляп слова его не могли дойти до деликатных ушек дочери главы клана. Зато глаза Гарри были выразительнее всяких слов. По мере сил он пытался освободиться от веревок, а Сьюзен Кирксайд, направив на него ружье, сидела напротив и выглядела довольно напуганной. Но боялась она напрасно — Гарри был упакован не хуже, чем ценная бандероль.
— Те, что внизу, — начал я, — находятся там неделями, а то и месяцами. Выйдя, они будут слепы как летучие мыши, а некоторые — слабы как новорожденные.
Она покачала головой.
— Думаю, что с ними все будет в порядке. Насколько мне известно, они каждый день выходят под охраной на площадку, не видную с моря, и прогуливаются часа полтора. Правда, мы при этом присутствовать не можем, это не разрешается, но я все-таки несколько раз их видела. На этих прогулках настоял отец, а также сэр Энтони.
— Добрый старый папочка. — Я посмотрел на нее. — А что, добряк Скурас тоже сюда приезжает?
— Конечно. — Казалось, она удивлена вопросом. — Он один из них. Лаворский и Доллман работают на сэра Энтони. Разве вы не знали? Мой отец и сэр Энтони были друзьями — до того как все произошло. Я тоже часто бывала в гостях у сэра Энтони в его лондонском доме.
— А теперь, значит, не друзья? — осторожно спросил я.
— С тех пор как умерла его первая жена, сэр Энтони ведет себя здесь, на севере, как-то странно, — убежденно сказала Сьюзен. Я с удивлением посмотрел на нее и попытался вспомнить, когда я последний раз с таким убеждением говорил о вещах, в которых ничего не смыслил. Не смог вспомнить. А она продолжала: — Вы знаете, он опять женился, на какой-то французской актрисе. Как жена она — тьфу! Ей наверняка с ним не справиться.
— Сьюзен, — покорно сказал я. — Вы действительно удивительная девушка и, надеюсь, никогда не поймете того, что я имел в виду, когда говорил о том, что между мной и вами стоят годы и мой скорый уход на пенсию… Вы хорошо ее знаете?
— Никогда не встречала.
— В таком случае вам не стоило об этом говорить. А старый добрый сэр Энтони просто не знает, что делает. Так?
— Он сам не свой, — попыталась она защищаться. — Но человек он хороший. Во всяком случае, был.
— В конце концов он причастен к смерти четверых невинных людей, не говоря уже о гибели троих его собственных, — сказал я. Вахмистр Макдональд считал его хорошим человеком, Сьюзен — тоже. Интересно, что бы она сказала, если бы увидела спину Шарлотты Скурас. — А как питаются заключенные? — спросил я.
— У нас два повара. Они готовят на всех. Еду относят вниз.
— Есть здесь еще персонал?
— Никого. Отец был вынужден всех уволить четыре месяца тому назад.
Теперь стало понятно, почему ванная комната в таком состоянии. Я сказал:
— О моем вчерашнем полете на вертолете было наверняка сообщено на «Шангри-Ла». Человек с лицом, сильно испещренным шрамами. Где радиопередатчик?
— Похоже, что вы действительно все знаете…
— Калверт знает. Так где он?
— Рядом с холлом, где главный вход. За лестницей есть помещение. Но оно заперто…
— У меня есть ключи, которые могут открыть даже двери Английского банка. Минутку… — Я снова подошел к каморке часового рядом с подвалом, где содержались пленники, взял бутылку виски и отдал ее Сьюзен. — Сберегите ее, пожалуйста.
Она посмотрела на меня недоуменным взглядом.
— Вам действительно это необходимо?
— О, невинность, о, юность! — сказал я зло. — Конечно! Я же алкоголик!
Я ослабил веревки на ногах Гарри и помог ему подняться. Он ответил на эту самаритянскую услугу тем, что попытался лягнуть меня правой ногой. Но последние пятнадцать минут не пошли на пользу ни циркуляции его крови, ни быстроте его реакции, поэтому мне удалось ответить на его маневр контрманевром. Когда я во второй раз помог ему подняться, он уже не делал агрессивных попыток.
— Вам действительно… действительно нужно было его избивать? — Ее взгляд был полон презрения.
— Действительно. А вы видели, что он хотел меня ударить?
— Мужчины все одинаковы.
— Да успокойтесь вы наконец! — Я чувствовал себя старым, больным и усталым и даже не смог достойно ответить на ее реплику.
Радиопередатчик оказался настоящей сказкой. Большой, блестящий, металлический. Новейшая
