вместо него окиси цинка – хотя бы для носа.
Человек, шедший сзади, окликнул их:
– Простите, молодые люди!
Перри и Уилла обернулись. Он был одет не так, как одеваются на Палм-Бич; его голубые глаза были налиты кровью и беспокойно рыскали, а волосы с одной стороны примяты, как будто он, проснувшись, забыл причесаться.
– У вас есть машина? – спросил он.
Уилла почувствовала, что ей становится страшно. Перри, смерив взглядом незнакомца, сделал маленький шаг вперед. Незнакомец вытащил откуда-то огромный, чуть ли не мясницкий нож и продемонстрировал его молодоженам:
– Не заставляйте меня повторять вопрос.
Криспины отвели Дэррелла Гранта к своему светло-коричневому «сандерберду», который взяли напрокат на время медового месяца.
– Что ж, неплохо, – одобрил Дэррелл. Он взял у Перри ключи и приказал молодой паре сесть сзади.
– Зачем? – спросила Уилла.
– Это ненадолго – пока не переедем мост, – успокоил ее Дэррелл Грант.
Пролив или канал, именуемый «Интракостэл Уотеруэй», отделяет Палм-Бич от Уэст-Палм-Бич, и трудно себе представить два более разных мира. Уэст-Палм-Бич предназначен для обыкновенных смертных, Палм-Бич – для эксцентричных богачей. Полицейские на острове неусыпно бдят, чтобы туда не проникали нежелательные личности – черные всех оттенков, разные там латиноамериканцы, да и вообще люди, одетые не так. Если ты служишь в одном из отелей, Бог с тобой, проходи. Если нет – вали к чертовой матери обратно, за мост. Дэррелл Грант решил, что Криспины могут понадобиться ему, когда он будет проезжать полицейский пост.
– Сумочка при тебе? – спросил он, обращаясь к Уилле.
Молодожены посмотрели на руки друг друга. Перри вздохнул с облегчением, увидев, что Уилла оставила в отеле свое обручальное кольцо с двухкаратным бриллиантом, и в душе понадеялся, что она сделала то же самое и с трэвел-чеками.
– Ну, так что? – повторил Дэррелл Грант.
– Да, при мне.
– Умница девочка.
– У меня там всего сорок долларов.
Дэррелл презрительно фыркнул.
– А у тебя что, парень?
– Только кредитные карточки.
– Это же надо! – Дэррелл на красный свет проскочил на Уорт-авеню. Ему понравилось, как машина слушается руля. – Ладно, детка, давай сюда наличные. И свои таблетки тоже.
Лицо Уиллы выразило колебание и растерянность, но муж кивком головы указал ей на сумочку. Вынув две бумажки по двадцать долларов, Уилла через спинку переднего сиденья протянула их Дэрреллу боязливым движением, каким в зоопарке протягивают печенье медведю.
– А таблеток у меня нет. Только противозачаточные.
– Сойдет. Давай сюда. – На миг оторвав правую руку от баранки, он взял деньги. В левой он держал свой кошмарный нож, время от времени почесывая покрытым пятнами лезвием подбородок, заросший светлой щетиной.
– Простите, – донесся с заднего сиденья голос Уиллы. – Но вы не можете принимать мои таблетки.
– Да что ты говоришь! – Это заявление явно позабавило Дэррелла.
– Вы заболеете, – продолжала робко настаивать Уилла. – Они ведь не для мужчин!
– Я? Заболею?
– Они же сделаны из гормонов!
– С ума сойти! – усмехнулся Дэррелл Грант. – Значит, от них у меня могут отрасти буфера? А может, и еще что-нибудь? Это ты хотела сказать?
– Нет, совсем не...
– Ладно, – перебил ее Дэррелл. – Будь умницей и давай сюда эти чертовы таблетки. – Рука его с ножом сделала резкое движение сверху вниз, и ржавое лезвие вонзилось в белую обивку, с треском распарывая упругий винил.
– Уилла, – сказал Перри Криспин, – отдай ему то, что он требует.
– Нет!
– О Господи, не будь дурой!
– Хорошо, Перри. А чем, в таком случае, мы должны заниматься в ближайшие четыре недели – гулять под ручку? – Уилла обеими руками прижала сумочку к себе. – Наша аптека находится в Уэстпорте Ты хоть помнишь это?
– Ну, наверное, мы будем не только гулять, – пробормотал Перри Криспин.
